Читать книгу "Величайшее морское сражение Первой Мировой. Ютландский бой - Александр Больных"

Лейтенант Кинг-Хэлл пишет:

«Примерно в 22.55 на нашем правом траверзе появились 5 кораблей, шедших тем же курсом на расстоянии не более 1500 ярдов. Прошло несколько напряженных минут. Пришельцы так же не хотели открывать свою принадлежность, как и мы. Наконец обе эскадры одновременно решили, что видят неприятеля, и открыли яростный огонь. Бой длился 3,5 минуты. 4 головных немецких корабля сосредоточили огонь на «Саутгемптоне», пятый стрелял по «Дублину». «Ноттингем» и «Бирмингем» проявили большую осмотрительность и не включали прожектора, поэтому по ним не стреляли. На такой минимальной дистанции промахов просто не могло быть. Орудие стреляло, и снаряд попадал в цель. Орудие снова заряжали, оно выплевывало пламя, грохотало, откатывалось назад и ползло вперед. Следовало новое попадание. Но чтобы заряжать орудия, требуются люди. Плоть и кровь должны поднимать снаряды и картузы, открывать и закрывать алчущие орудийные замки. Но плоть и кровь не могут противостоять взрывчатке, а на верхней палубе «Саутгемптона» взорвалось огромное количество снарядов. Именно после окончания перестрелки начался подлинный ужас ночного боя. Мы не знали, где находятся немцы. Наши орудийные расчеты были перебиты почти до последнего человека. Переговорные трубы и телефонные кабели были изорваны. Мы просто не имели времени привести себя в порядок и не осмеливались использовать фонари. И вся верхняя палуба была усеяна убитыми и ранеными».

Повреждения «Дублина» в этом коротком, но ожесточенном бою были не столь значительны, однако капитан 1 ранга Э.К. Скотт потерял свою эскадру. То же самое случилось с капитаном 1 ранга Э.Э.М. Даффом на «Бирмингеме». Зато эскадра фон Рейтера пострадала гораздо сильнее. «Штеттин» повернул было, чтобы использовать торпедные аппараты, но попаданиями на нем были разбиты орудие, прожектор, выведен из строя передатчик, вдобавок осколок перебил паропровод, ведущий к сирене, и крейсер окутался клубами пара. Видимость резко упала, и фон Рейтер был вынужден отказаться от торпедной атаки.

Оба противника не выдержали напряжения. Горящие «Саутгемптон» и «Дублин» отвернули прочь, «Ноттингем» и «Бирмингем» последовали за ними, а немцы двинулись в противоположном направлении.

Однако Кинг-Хэлл не упустил выгодный момент. Он «передал приказ вниз в торпедное отделение и нетерпеливо ждал ответа. Как только я услышал рапорт «Готов», то выпустил торпеду по группе вражеских прожекторов. Они неожиданно погасли, и неприятельский корабль выкатился из строя вправо». Торпедированный легкий крейсер «Фрауэнлоб» позднее затонул почти со всей командой. Как вспоминает один из уцелевших:

«Около 22.40 я почувствовал сильный толчок, потрясший корабль. Электричество погасло, и элеваторы остановились. Боеприпасы мы продолжали подавать вручную. Заработало аварийное освещение, и казалось, опасность миновала. Но вскоре корабль накренился на левый борт, и старший офицер приказал покинуть погреб. Когда я поднялся на полубак, расчеты уже покинули орудия. Корабль продолжал крениться, и я прыгнул за борт. Уже плавая, я слышал, как капитан трижды крикнул «Ура!» в честь кайзера. Можно было видеть лишь нос «Фрауэнлоба». Внезапно корабль перевернулся и затонул кормой вперед. Проболтавшись на плотике 12 часов, я был подобран датским сторожевиком «Тамош».

«Штутгарт» лишь в последний момент успел переложить руль и обошел тонущий «Фрауэнлоб». Строй 4-й Разведывательной группы рассыпался, ее корабли снова оказались на пути линейных крейсеров. «Гамбург» едва не столкнулся с «Мольтке», а «Зейдлиц» в этой суматохе оторвался от «Мольтке», в результате «Зейдлиц» отправился к Хорнс-рифу самостоятельно.

Шеер пребывал в растерянности и замешательстве. Ему сообщили об этих столкновениях, кое-что он и сам видел с мостика «Фридриха дер Гроссе», но полностью ситуацию он не представлял. Например, адмирал ничего не знал о судьбе «Лютцова», потому что в 22.15 приказал G-42 отправить группу эсминцев на поиск линейного крейсера. Это было странное решение, так как G-42 не был флагманским кораблем и мог лишь передать приказ Михельсену.

Служба радиоперехвата сообщила Шееру, что британские эсминцы находятся в 5 милях позади своего линейного флота, и теперь Шеер знал, что он проходит под кормой Гранд Флита. Если не считать британских легких сил, никто не стоял между Флотом Открытого Моря и безопасными укрытиями за своими минными полями. Когда «Вестфален» повернул на юг, чтобы обойти сражающиеся эскадры Гуденафа и фон Рейтера, Шеер в 22.34 приказал капитану 1 ранга Редлиху повернуть обратно на курс SO-t-O и двигаться прямо к маяку Хорнс-риф, не сворачивая, несмотря ни на какие атаки англичан.

«Мольтке» еще дважды видел британские линкоры – в 22.55 и 23.20, однако выведенная из строя рация помешала ему сообщить об этом командующему. Впрочем, Шеер уже принял решение и менять его не собирался.

Джеллико тоже видел и слышал стрельбу. Из сообщений «Гарланда» и «Кастора» он сделал вывод, что вражеские легкие силы ищут его Линейный Флот. Адмиралтейство в 21.55 передало ему перехваченное распоряжение Шеера миноносцам Михельсена: «Трем флотилиям эсминцев приказано атаковать вас». Вообще, чем больше донесений получал Джеллико, тем дальше и дальше он уходил от истины, пока не нарисовал себе совершенно ложную картину. Адмиралтейство, пытаясь помочь ему, передавало данные радиоперехвата, но в весьма странной интерпретации. Так, в 21.23 Джеллико получил позицию хвоста колонны Шеера на 21.00 вместе с сообщением, что вражеские линкоры следуют на юг. Однако указанная точка находилась к юго-западу от «Айрон Дьюка», и Джеллико вполне резонно не поверил сообщению. «Я ни единого мига не верил информации Адмиралтейства, учитывая донесения кораблей, действительно видевших неприятеля на северо-западе»[5].

Тем временем произошла первая из странных встреч и было принято первое из странных решений, которое помогло немцам выскользнуть из смертельной ловушки. Примерно в 22.40 «Мольтке» чуть не столкнулся с «Тандерером», замыкавшим колонну 2-й эскадры линкоров. Поблизости находился и легкий крейсер «Боадицея». «Мольтке» показал опознавательные цветными огнями, то есть сразу выдал свою принадлежность к немецкому флоту. «Боадицея» немедленно сообщила, что видит «большой крейсер» на правом траверзе. На «Тандерере» тоже все прекрасно видели, но капитан 1 ранга Фергюссон не рискнул (а может, просто струсил?) действовать. «Огонь не был открыт, так как считалось нежелательным обнаруживать наш линейный флот, если только противник не собирался атаковать нас». Внешне это было разумно, но только внешне. Откуда Фергюссон знал, что немцы не собираются атаковать его? Если неизвестный корабль был головным в колонне немецких линкоров, то «Тандерер», отдав противнику преимущество первого залпа, рисковал отправиться на дно, не успев даже выстрелить в ответ. Мало того, Фергюссон не рискнул сообщить о контакте. Единственное, что мог сказать об этом Джеллико: «Я не понимаю действия капитана «Тандерера» вообще».

Но что мы хотим от капитана 1 ранга, если в это же время сразу два британских адмирала показали свою несостоятельность. Торпедное попадание в «Мальборо» благодаря глупости и нерешительности вице-адмирала Берни поставило под угрозу чуть ли не всю 6-ю дивизию линкоров, а стараниями контр-адмирала Эван-Томаса в опасном положении в очередной раз оказалась и 5-я эскадра линкоров. «Мальборо» отставал все больше и больше, однако Берни не посмел отправить поврежденный корабль в базу и тупо продолжал тащить его с собой. Впрочем, может, он просто не желал переходить на другой линкор? В результате к 22.00 он находился в 4 милях позади предписанной ему позиции и чуть не оказался на пути Флота Открытого Моря, при этом окончательно оторвавшись от своих главных сил; лишь когда скорость «Мальборо» упала до 12 узлов, Берни решился перебраться на «Ривендж». Эван-Томас сначала шел ему в кильватер, но потом решился-таки увеличить скорость до 18 узлов и поравнялся с «Мальборо», тем не менее не посмев увеличить скорость еще больше и догнать Джеллико. Хорошо еще, что он сделал хотя бы это, потому что, находись 5-я эскадра позади дивизии Берни, немцы уже наверняка натолкнулись бы на нее. При этом ни один из адмиралов даже не подумал известить Джеллико о происходящем, и главнокомандующий продолжал считать, что эти 7 линкоров все еще с ним. Вообще, с 23.15 до 00.15 очень многие британские корабли видели противника и должны были сообщить своему главнокомандующему, что Флот Открытого Моря остался у него за кормой. Они этого не сделали, и оправданий им нет.