Читать книгу "Прослушка. Предтечи Сноудена - Борис Сырков"

По мнению Хезелтайна, перехват сообщений — не проблема, самые большие трудности АНБ испытывало, пытаясь отслеживать их содержание: «Наша способность накапливать перехват далеко превосходит наши возможности осознать, что же именно мы сумели накопить— именно в этом состоит наша основная задача».

Вскоре после прихода на работу в АНБ Хезелтайн отправился в Багдад. Увиденное там его поразило: «В Багдаде я посетил кабинет начальника разведки дивизии в чине подполковника. Я сказал ему: «Подполковник, я здесь, чтобы помочь вам помочь мне помочь вам». А он мне говорит: «Да пошел ты!» Я сказал, что я уйду, но сначала хочу узнать, почему он меня прогоняет. Он сказал, что АНБ дерьмо и что там работают одни придурки. И пусть я заместитель директора, ему плевать. Он сказал: «Вы насквозь проржавели, а нам нужна скорость, и вы со всей вашей ржавчиной ничем нам помочь не сможете». Он сказал, чтобы я убирался. Что АНБ слишком медлительно и что там сидят одни бюрократы. У АНБ плохая репутация на уровне дивизии и ниже. Там от АНБ не видят никакого проку. И в этом необязательно виновато АНБ. Интересное дело. Действительно ли АНБ повинно в том, что военная верхушка решила не делиться информацией с низами? Тем не менее, в этом обвинили АНБ».

Вернувшись из поездки в Багдад, Хезелтайн пошел к Хейдену и сказал: «Сэр, у меня есть для вас хорошие новости и у меня есть для вас плохие новости. На уровне корпуса и выше все вас боготворят. На уровне дивизии и ниже вас ненавидят так сильно, что вы и представить себе не можете». Хейден услышал про это впервые.

Одна из главных претензий багдадского начальника разведки дивизии к АНБ состояла в том, что он не имел доступа к «сырому» перехвату, то есть, непереведенному и необработанному. По этому поводу Хезелтайн высказался так: «Подполковник хотел, чтобы ему присылали «сырой» перехват, а он сам этот перехват анализировал. Кое-чего он недопонимал. Что было бы, если бы он получил стенограммы телефонных разговоров на одном из редких диалектов арабского языка? Сколько в его распоряжении было переводчиков с арабского? Если бы мы дали ему все, что у нас накопилось, он пришел бы в ужас. Он не понимает по крайней мере две вещи. Одна состоит в том, что мы оперируем невероятным количеством информации — он не будет знать, каким богам молиться, чтобы справиться с подобным объемом данных. А во-вторых, есть у него аналитики, чтобы это все обработать?»

Поэтому Хейден решил не делиться ни с кем «сырым» перехватом, а прикомандировать аналитика из АНБ к американской дивизии, дислоцированной в Багдаде. Это была схема, которую АНБ все чаще использовало в правительстве США. Хезелтайн прокомментировал решение Хейдена следующим образом: «Суть дела состояла в том, что если вы хотите помочь кому-нибудь, вы не должны давать им «сырые» данные, вам следует дать им своего человека, потому что он знает, как обращаться с информацией, и потому что у него есть полномочия ею делиться. По моему мнению, АНБ превращается из предприятия, ориентированного на продукцию, в предприятие, нацеленное на оказание услуг. Система взглядов начала меняться, и я надеюсь, что мои беседы с Хейденом помогли ускорить этот процесс».

После того, как вторгнувшись в Ирак, США не нашли там следов оружия массового уничтожения, Хейден приказал своим аналитикам, работавшим по Ираку, составить сводную таблицу. В ней по горизонтали перечислялись виды запрещенного оружия (химическое, бактериологическое, ядерное, ракеты и беспилотные летательные аппараты). По вертикали необходимо было цифрой от нуля до 10 оценить степень уверенности в том, что у Ирака имелось перечисленное оружие на момент вторжения. Наивысшую оценку (10 баллов) получили ракеты, низшую (3 балла) — атомное оружие, все остальное — от 5 до 8 баллов. Через пару месяцев Хейден провел аналогичное исследование и получил результаты, которые свидетельствовали о том, что уверенность аналитиков АНБ в наличии в Ираке запрещенных видом вооружений резко упала.

Сотрудничество

С наступлением космической эры АНБ стало следить за всем миром, вычисляя орбиты чужих спутников, анализируя направленность их антенн и используемые частоты, чтобы потом перехватывать спутниковые сигналы. Однако к концу 1990-х годов все большее число телекоммуникационных компаний стало переходить со спутниковых каналов связи на оптоволоконные. В результате многие телефонные разговоры с неба переместились вниз— в океанские пучины или под землю. Дни «Эшелона» были сочтены. Как сказал в частной беседе один из сотрудников АНБ:

«Эшелон» устарел. Сейчас порядка одного процента всех сообщений в мире передается посредством спутниковой связи, и большую их часть составляют сообщения американских граждан. Объем добываемых с помощью «Эшелона» разведывательных данных пока еще относительно велик, но это лишь потому что мы никак не переключимся на другие виды связи. А ведь по некоторым оценкам оптоволокно показывает трехкратный ежегодный прирост, а интернет и электронная почта вообще бьют все мыслимые рекорды».

В 2000 году общая протяженность оптоволоконных сетей связи в мире вплотную приблизилась к двумстам миллионам километров. Объем речевого трафика каждый год увеличивался на 20 % благодаря повсеместному внедрению цифровых технологий, которые пришли на смену аналоговым. Правда, цифровые сигналы оказалось труднее перехватывать, поскольку, в отличие от аналоговых, они допускали дробление на отдельные пакеты, которые могли пересылаться от отправителя к получателю многими различными способами. К примеру, один из абонентов, разговаривающих по телефону, мог пользоваться традиционной проводной связью, а другой — сотовым телефоном, подключенным к спутнику. И заранее сказать, как будет осуществляться маршрутизация пакетов данных, в которые упаковывались речевые сигналы этих абонентов, и через какие коммутаторы они будут передаваться, было невозможно.

Согласно закону о надзоре за внешней разведкой АНБ было вольно перехватывать любые спутниковые сигналы, за исключением тех случаев, когда мишенью перехвата являлся американский гражданин. Что же касается международных оптоволоконных кабелей, то здесь положение было иным. Получать разрешение на подключение к ним от судебной комиссии по надзору за внешней разведкой требовалось в любом случае.

Когда АНБ получило негласное разрешение игнорировать требования закона о надзоре за внешней разведкой, оно решило модернизировать «Эшелон» для подключения к оптоволокну, проложенному по всему миру. Для этого требовалось не только внедрить новые технологии, но и заручиться поддержкой со стороны телекоммуникационных компаний.

Сотрудничество АНБ с телекоммуникационными компаниями в США имело длительную и богатую событиями предысторию. Еще во время Первой мировой войны американские телекоммуникационные компании были обязаны сотрудничать с военными, передавая им всю корреспонденцию для цензуры. С окончанием войны пришел конец и обязательной государственной цензуре.

В мае 1919 года начальник военной разведки США генерал Марльборо Черчилль тайно посетил директора крупнейшей телеграфной компании «Вестерн юнион» Ньюкомба Карлтона. По договоренности, достигнутой на этой встрече, каждое утро в вашингтонский офис «Вестерн юнион» приходил курьер, который забирал телеграммы и относил их в здание военной разведки для копирования. К концу дня он приносил телеграммы обратно.