Читать книгу "Князь советский - Эльвира Барякина"

Из квартиры на втором этаже донесся смех и топот ног. Нина взглянула на покачивающийся под потолком шелковый абажур, расписанный «под жирафа»: кажется, у Клима началась вечеринка.

– У иностранцев что ни день – то праздник, – сказал Элькин. – На днях они соревнование устроили: кто быстрее похудеет – Генрих Зайберт или Магда Томпсон. Только Зайберт всех обхитрил: вначале влез на весы в пиджаке и ботинках, а сегодня пришел на контрольный замер стриженный и без очков.

Поразительно, насколько мала была иностранная Москва – тут все друг друга знали, и Магда, с которой Нина когда-то жила в одном номере, сидела сейчас у Клима.

– Хотите, пойдем наверх? – предложил Элькин. – Галя наверняка пирогов напекла.

Нина вздрогнула. Галя – это и есть любовница Клима?

– Пойдемте-ка лучше посмотрим ваше авто.

Машина находилась в бывшем дровяном сарае. Элькин щелкнул выключателем, и висевшая под потолком лампочка озарила небольшой черный автомобиль невиданной конструкции. На капоте у него тускло поблескивала фигурка жирафа с крыльями.

– Знакомьтесь, это «Машка»! – с гордостью произнес Элькин. – Я ее сам сконструировал. Задача была сделать дешевый вездеходный автомобиль для российских дорог. Но в Высшем совете народного хозяйства меня не поддержали, так что приходится все распродавать.

– А чем им не понравилась «Машка»? – спросила Нина.

– Автомобиль – это личная свобода: садись и езжай, куда тебе надо. Наше начальство само катается на машинах, а остальных загнало в вагоны – чтобы все ездили по накатанным рельсам и не смели никуда сворачивать. Вкладываться в частный автомобиль никто не хочет – у них там одно метро на уме. К тому же я ведь нэпман – какой дурак будет рисковать из-за меня карьерой? Поддержишь «классово чуждый элемент» – и тебя выметут вместе с ним.

Нина долго разглядывала колеса с широкими шинами и двигатель со множеством проводов. Страстно размахивая руками, Элькин объяснял ей, как он додумался до нового усилителя и что именно поменял в подвеске.

– Возьмите мою «Машку»! – проговорил он, прижимая руки к груди. – Может ваш муж вывезет ее за границу и покажет кому-нибудь? Конечно, хотелось бы выпускать ее тут, в России, но этого никогда не случится.

– А почему вы назвали свой автомобиль «Машка»? – спросила Нина.

– У немцев есть «Мерседес», а у меня «Машка», – отозвался Элькин и потупился. – Так звали мою дочку. Она любила жирафов, и мы с ней мечтали съездить в Африку и увидеть их живьем. Но ее убили из-за кроличьей шапки: она шла в школу, а ее кто-то сзади ножом пырнул.

Нина охнула.

– Бог мой…

– Мгновенная смерть – это даже к лучшему, – торопливо сказал Элькин. – Ей не придется испытать ни гонений, ни травли… У нее было почти счастливое детство.

Чувствовалось, что он уже много раз повторял эти фразы и себе и другим.

– Возьмите мою «Машку»! – страстно повторил Элькин. – Вы с ней подружитесь: она, как и вы, не от мира сего. Ну… в хорошем смысле.

– Я поговорю с Оскаром, когда он приедет, – пообещала Нина.

Элькин пошел провожать ее, и когда они вышли за ворота, из подъезда во двор выбежали люди и с хохотом принялись кидаться снежками.

Нине было хорошо видно разгулявшуюся компанию. Клим отряхнул от снега пальто какой-то женщины в сером платке, а потом помог ей скатиться с горки.

Элькин проследил за Нининым взглядом.

– Мистеру Рогову повезло с Галей. Она очень хорошая и любит его до безумия.

Нина поджала губы. Ну вот все и выяснилось…

– А что если я поработаю у вас продавщицей? – спросила она. – Бесплатно – чтобы никакая инспекция не придралась.

– Но ведь это… Я даже представить себе не мог… – растерялся Элькин.

– Мне все равно нечем заняться, так что я могу приходить каждый день.

– Ох, я буду безмерно счастлив!

– Тогда завтра же и начнем.

Нине требовался удобный наблюдательный пункт и пространство для маневра, так что должность продавщицы в «Московской саванне» подходила ей как нельзя лучше.

3.

Оказалось, что «Московская саванна» – это не только магазин, но и биржа труда для московской интеллигенции. Элькин знал великое множество народу и помогал специалистам найти заказы на перевод, написание статей, перепечатку и тому подобное.

– У кого-то есть собутыльники, а у меня сокнижники, – хвастался он перед Ниной. – И это самые лучшие люди на земле!

Большинство его покупателей были простыми конторскими служащими, но иной раз в лавку заглядывали профессора или крупные инженеры, работавшие на советских предприятиях. Почтенный старец распахивал тяжелую шубу, садился в кресло, и Нина с Элькиным подносили ему какую-нибудь «Всеобщую историю» Иегера или «Жизнь животных» Брэма. Они угощали посетителей книгами по всем правилам гостеприимства.

Гремела касса, из ее недр вылетала чековая лента, и счастливые сокнижники выходили на улицу, прижимая к груди драгоценную добычу.

Нине очень нравился этот ритуал и она с радостью ходила на новую «работу», но при этом она каждый день с надеждой и страхом ждала встречи с Климом и прокручивала в голове фразы, которые следовало сказать ему.

Однако Клима ни разу не появился у своего домовладельца. Вероятно, ему уже доложили о Нине, и он старательно избегал ее.

Слава богу, Элькин щедро делился сведениями о своих квартирантах. Нина узнала, что Китти ест только хлеб с сыром и конфеты, а Капитолина боится мышей и при любом подозрительном шорохе запрыгивает на табурет.

Галя повесила в детской велосипедное колесо, выкрашенное белой краской, и прикрепила к нему бумажные самолетики на ниточках. По словам Элькина, Китти крутила эту вертушку и кричала на весь дом:

– Ероплан, ероплан, полезай ко мне в карман!

Нина медленно закипала от досады и ревности.

– А Клим что говорит по поводу Гали?

– Ему не о Гале, а об арифметике думать надо! – усмехался Элькин. – Он написал в статье, что на 23 февраля на улицы Москвы вышел миллион демонстрантов – ему эту цифру в коммьюнике указали. О чем думает человек – непонятно! У нас в городе два миллиона жителей: что, каждый второй на демонстрацию вышел, включая стариков и младенцев? Мистер Рогов хоть и американец, но любви к точности у него нет.

4.

Однажды к Элькину пришел невысокий худой господин в старой офицерской шинели и потертой пыжиковой шапке.

– Меня только что уволили из Госиздата, – объявил он дрогнувшим голосом.

Элькин отвел его в задние комнаты и усадил в кресло.

– Это граф Белов, изумительный переводчик книг по медицине, – шепнул он Нине.

Госиздат был крупнейшим издательством в стране и, помимо художественных книг, выпускал учебники, научную и техническую литературу. Белов был уникальным специалистом, но на общем собрании представитель месткома заявил, что «бывшие графья» не имеют права на трудоустройство, тогда как в Москве полно безработных красноармейцев, храбро сражавшихся на фронтах Гражданской войны.