Читать книгу "Нордические олимпийцы - Андрей Васильченко"

На следующий день предстояло фехтование. Бой продолжался до первого укола. Если такового не было в течение пяти минут, то присуждалась ничья. Сначала планировалось, что фехтование как часть пятиборья будет проходить под открытым небом, но начался дождь, а потому пришлось перебраться в купольный зал «Дома немецкого спорта». Применялся турнирный принцип, а потому каждый из спортсменов должен был провести отнюдь не один и не два боя. По их итогам первым стал американец Вебер, прекрасно владевший шпагой, а Хандрик занял второе место. Чарльз Леонард занял не самое безнадежное, но все-таки десятое место. Он намеревался вырваться во время следующих состязаний, а именно по скоростной стрельбе из пистолета. Леонард не просто любил стрелять, он стрелял с раннего детства, так как уже в возрасте 6 лет получил от своего отца в подарок винтовку 22-го калибра. Чтобы читателю было легче понять, о чем идет речь, отмстим, что правила стрельбы из пистолета в пятиборье имели свои особенности. Здесь была важна не только точность, но и скорость. Надо было произвести четыре серии из пяти выстрелов по полутораметровой мишени-силуэту с расстояния 25 метров. В зависимости от попадания в зону мишени начислялись от 1 до 10 очков. То есть максимум в этом состязании можно было набрать 200 очков. Мишени поднимались всего лишь на несколько секунд, которые надо было использовать для ведения огня. Затем состязающимся давалось десять секунд на перезарядку пистолета, после чего вновь поднималась мишень.

Соревнования по стрельбе проводились 4 августа на территории 67-го пехотного полка вермахта в Рулсбене (район Берлина). На эти состязания Чарльз Леонард вышел одетый подобно моднику из произведений Френсиса Скотта Фицджеральда.

На нем была накрахмаленная сорочка, изящная жилетка для крикета, темные шерстяные слаксы, высокие надраенные до зеркального блеска ботинки и двубортная синяя спортивная куртка. Наряд завершал черный берет. Казалось, он собирался на вечеринку, а не на состязания по стрельбе. Сам же Леонард любил говаривать: «Стрельба из пистолета — это состязание для джентльменов. Они не должны лежать на циновках». Нельзя не отметить, что, будучи красивым мужчиной, американец сразу же обрел много поклонниц из числа болельщиц. Но здесь, на территории военной части, их не было, а потому наряд был всего лишь обязательным для Леонарда спортивным ритуалом. И эта традиция его не подвела — в соревнованиях по стрельбе из пистолета он занял первое место, выбив 192 очка. Это был прекрасный результат! После окончания состязаний Леонарда окружили немецкие офицеры, которые непременно хотели узнать секрет такой безупречной стрельбы. Некоторые из них интересовались, принимал ли американец наркотики или другие психотропные вещества. Леонард недовольно дал отрицательный ответ. Когда стали подводить итога соревнований по «офицерскому пятиборью», то выяснилось, что золотая медаль досталась Хандрику, а серебряная — Леонарду. Специфичность этого олимпийского вида спорта заключалась в том, что Хандрик ни в одном из состязаний не занял первого места, но в итоге набрал самую маленькую сумму очков — 31,5. Леонард в скачках и фехтовании занимал 15-е и 10-е места, но за счет прорыва в стрельбе смог набрать 39,5 очка, а потому по праву получил олимпийское «серебро».

Во всей истории с Чарльзом Леонардом весьма показательным кажется вопрос о препаратах, которые тот мог употреблять. Сейчас в спорте допинги категорически запрещены. Но в 1936 году они воспринимались как само собой разумеющееся явление. По большому счету даже на античных Олимпийских играх практиковались своеобразные препараты. Например, олимпийцы перед соревнованиями питались исключительно говядиной, полагая, что та десятикратно увеличит их силы. Развитие фармации и химии привело к тому, что они вторгались в мир спорта. Уже в XIX столетии некоторые атлеты, принимавшие участие в изнурительных состязаниях, принимали морфий. Первой жертвой химических препаратов стал уэльский велосипедист Артур Линдон, скончавшийся от передозировки. Но этот пример никого не остановил — в 1904 году на играх в Сент-Луисе некоторые из марафонцев использовали очень опасные вещества. Тогда победителем стал Томас Хикс, который употребил «микстуру», состоящую из мизерной доли стрихнина, бренди и сырых яиц. Как он не умер во время марафона, до сих пор остается загадкой. Сейчас сложно установить, применялись ли во время Берлинских игр допинги. Не было исключено, что в качестве препарата мог использоваться фенамин (один из видов амфетамина), который содержался в ингаляторах. В определенных условиях фенамин повышал выносливость, запасы которой требовались для продолжительных соревнований: марафона, пятиборья, десятиборья и т. д. Но если проблема допинга никогда не поднималась в 1936 году, то «вопрос о гермафродитах», несмотря на всю свою специфичность, был весьма насущным. Он дал о себе знать 4 августа, когда должен был состояться финал в женском заплыве на 100 метров. Из шести пловчих судьи отказались считать женщинами троих, то есть половину финалисток!

Не менее странное впечатление производила на публику и американская бегунья Элен Стивенс, которую прозвали «Фултонской вспышкой». Эта высоченная и светловолосая девушка обладала очень низким голосом и угловатой фигурой, а потому многие невольно принимали се за мужчину. Если особенности фигуры она приобрела во время детства, проведенного на ферме в Миссури, то низкий голос был результатом травмы гортани. Ей не всегда удавалось убедить судей и атлетов в том, что она не являлась мужчиной. Дороти Одам вспоминала об одном эпизоде в Олимпийской деревне: «Мы услышали голоса, намереваясь увидеть мужчину, но обнаружили только Элен Стивенс и Стелу Уолш. Элен определенно была мужчиной». В Берлине Стивенс выиграла две золотые медали, в том числе в беге на 100 метров. Несмотря на угловатость, у нее не было отбоя от поклонников, в числе которых был даже Гитлер. К счастью, история сохранила нам детали их встречи. Сразу же после того, как Элен Стивенс получила награду, к ней подошел один из устроителей игр. Он на ломаном английском сообщил, что «самую быструю в мире женщину хочет видеть фюрер». К великому сожалению чиновника, Элен должна была давать интервью прессе, а потому последующие полчаса он провел в смятении и нервозности. Когда общение с газетчиками закончилось, Хелен провели в небольшую комнату, которая располагалась за «трибуной фюрера». Здесь ей пришлось ждать несколько минут. Затем у входа в комнату встало около десяти эсэсовцев. Еще пара сопровождала Гитлера, зашедшего вовнутрь. Не зная, что сказать, Элен Ственс попросила автограф.

Гитлер взял книгу и стал подписывать ее. В этот момент комнату осветила вспышка фотоаппарата. Гитлер буквально взбесился. «Немедленно уничтожьте пленку!» Он сильно толкнул фотографа, от чего тот уронил фотоаппарат. Гитлер, все еще пребывая в плохом расположении духа, сильно пнул технику ногой. Но вспышка ярости была очень недолгой. Фюрер взял себя в руки и начал общение с Элен. Переводчиком в данной ситуации выступал Рудольф Гесс. «Фройляйн очень похожа на немку. У вас синее глаза и светлые волосы. Вы очень сильная женщина. Канцлер интересуется, являетесь ли вы чистой арийкой». «Нет», — ответила бегунья. «А что вам нравится больше, Фултон или Берлин?» «Господин Гитлер, Берлин прекрасен даже во время дождя». При этих словах Гтлер просто засиял, после этого он пригласил Элен в гости в Берхтесгаден. Американка была вынуждена ответить вежливым отказом. На следующий день Элен Стивенс обнаружила, что фотограф не уничтожил пленку, а фотокамера не пострадала от пинка фюрера, — окрестности стадиона были переполнены открытками, где она была запечатлена во время встречи с Гитлером.