Читать книгу "Мозаика любви - Наталья Сафронова"

Катание по пушистой целине не обеспечивает скорости, но дает волшебное ощущение парения и в то же время напоминает езду на машине — прижимая и отпуская задники лыж, как педалями, удается регулировать скорость. Но целина коварна, под ровным белоснежным ковром скрываются расщелины и верхушки скал. Не видимые сверху, они подстерегают лыжника, поэтому по целине лучше кататься вдвоем. Мы были уже в конце склона, когда мой партнер вдруг зацепил кантом камень и его модное крепление отстрелило лыжу. Беглянка, несмотря на механизм «скистопа», который должен был обеспечить остановку лыжи на трассе, моментально скрылась под настом, так как в мягком снегу штырям не за что зацепиться. Потеря лыжи на целине весьма неприятное приключение. Лыжник теряет возможность вернуться обратно, не говоря об утрате имущества и испорченном отдыхе. Поэтому кодекс поведения на склоне предписывает предпринять все для помощи потерпевшему. Мы начали поиски, но только в начале пятого, когда светлое время было почти на исходе, мне удалось нащупать палкой лыжу, скрытую, к счастью, неглубоко под снегом. Радость замерзшего и уже отчаявшегося Карло, как я называл его к этому времени, могла бы быть достойной наградой за труды, но он весьма изысканно пригласил меня вместе поужинать, дабы, по его выражению, «компенсировать мне потерю калорий, вызванную его неловкостью». У меня не было никаких причин не принять это предложение, и мы договорились встретиться часов в восемь на «Террасе» — в заведении, которое легко может найти даже человек, попавший в Курмайер впервые.

При этих словах адвокат засмеялся:

— Вы правы, мимо «Террасы» не пройдет никто.

— Как вы можете догадаться, мэтр, мне было бы лучше пройти мимо этого заведения, тогда мой путь домой был бы короче, — иронично заметил клиент.

— Неужели, выйдя из ресторана, вы попали в аварию? — предположил адвокат с ответной иронией.

Оценив юмор, Лобанов улыбнулся и продолжил в шутливом тоне:

— Нет, но в ресторане я попал в переделку. Дело в том, что на обеде мой новый друг познакомил меня со своей молодой супругой — той дамой, которая так неестественно выглядела, но так естественно спала на склоне. Весь вечер я старался за маской дежурной галантности скрывать живой интерес, который вызвала во мне Лючия. Она вяло реагировала на мои шутки и комплименты, но я отнес это на счет языкового барьера, отделяющего мой французский от ее итальянского. Мы ели фондю, которое, как никакое другое блюдо, создает за столом атмосферу близости и доверия. После обеда я расстался с новыми знакомыми, однако каникулы стали налаживаться: появился азарт, приятное предвкушение завтрашнего дня, то есть все, что превращает отпускное безделье в отпускное приключение.

Лючия с каждым днем все больше занимала мое воображение. В отличие от дамы, оставленной мною в Москве, она совершенно не интересовалась моей персоной и была неприступна, как снежные вершины. Меня, человека искушенного, можно удивить только истинным своеобразием, а не его имитацией. Признаюсь, что эта молодая женщина вела себя с независимостью, которая редко по плечу седым мужам. Она позволяла себе совершенно игнорировать такие женские правила, как кокетство, желание привлечь к себе внимание, болтливость и любопытство.

Согласитесь, мэтр, если дама позволяет себе обойтись хотя бы без одного из этих пороков, она уже достойна внимания, а искоренившая в себе их все — восхищения, не правда ли? — Вопрос, заданный клиентом адвокату, носил скорее риторический характер, но в синьоре Берти вдруг проснулся скаред.

Он решил поделиться своей точкой зрения на этот не совсем юридический вопрос, включив время ответа в счет.

— Не перепутали ли вы, уважаемый месье Лобанов, причину со следствием? Все то, что вы отнесли к женским порокам, на мой взгляд — взгляд человека, зарабатывающего на жизнь людскими глупостями, — простое отражение пороков мужских.

Кокетство — это стремление пробудить в мужчине лучшие качества, качества охотника. Вам, наверное, приходилось видеть по телеканалу «Discovery» кадры, снятые в саванне: лев, в могучем рывке достигающий свою убегающую добычу, и лев, лениво валяющийся в траве среди мирно пасущихся антилоп. Первый великолепен и могуч, второй — жалок и смешон. Кокетничая, женщины воспроизводят поведение дичи, чтобы пробудить в мужчине голод и страсть погони и тем самым дать ему возможность быть прекрасным, опасным и значительным, как лев в прыжке. Если женщина не убегает, кокетничая, мужчина не стремится ее догнать, а мирно дремлет. Не будь мы так ленивы, наши подруги не были бы так кокетливы.

Яркие одежды, макияж, громкий смех и высокие каблуки — то, что вы называете жаждой привлечь к себе внимание, — просто биологический феномен, который всегда наблюдается в популяции, где численность особей одного пола превосходит численность другого. Мы чаще убиваем друг друга, быстрее ездим на машинах и не соблюдаем диеты — мужчин меньше, чем женщин. Поэтому наши дамы носят яркое оперение.

А болтливость — это способ не забыть звук собственного голоса. Даже лучшие из нас не готовы к настоящему диалогу с женщиной. Если мы влюблены, то готовы часами рассказывать ей о себе и о своей любви; если это чувство уже прошло или еще не наступило, то все контакты ограничиваются бытовой необходимостью. Поэтому потребность в общении женщины удовлетворяют, общаясь с подругами и соседками, проявляя любопытство к нашим делам, имея свою агентурную сеть в нашем тылу. Дамы, как все разведки мира, обмениваются данными о намерениях потенциального противника, и это обеспечивает им возможность быть готовыми нанести опережающие удары! — Синьор Берти завершил свою короткую, но блестящую речь эффектным жестом дуэлянта, пронизывающего противника шпагой.

Больной поддержал его аплодисментами.

— Браво! — воскликнул он. — Думаю, вы отлично защищаете ваших клиенток на бракоразводных процессах. Вряд ли то, что я слышал, просто экспромт.

— Смею заверить, что, случись мне защищать вас, я буду подготовлен не хуже, несмотря на вашу принадлежность другому полу. Мне есть в чем обвинить женщин так же искренне, как я их защищаю. Несмотря на то, что адвокат порой единственный человек, который говорит о другом человеке что-либо хорошее, да еще и за деньги, он должен делать это убежденно, иначе каждый клиент может стать последним, — поделился профессиональными секретами польщенный похвалой Берти.

— Не смею оспаривать ваше мнение, но мы отвлеклись, и мне пришлось остановить хронометраж вашего рабочего времени. Давайте продолжим, — предложил Лобанов, глянув на часы.

— Я весь внимание, — сухо ответил неприятно пораженный пунктуальностью клиента Витторио Берти.

— Заинтригованный достоинствами Лючии, я не оставлял попыток привлечь ее внимание, изыскивая более совершенные приемы, чем лобовая атака. Она была равнодушна. Я не стал бы питать никаких надежд, если бы видел, что она влюблена в мужа. Но было очевидно, что его страсть к ней оставалась без взаимности. Он пылал, вожделел, владел ею, а она была сонлива и равнодушна. Я привык видеть ее расслабленную фигуру в шезлонге на горе, ее медленно подаваемую руку, когда Карло открывал ей дверцу машины, ее неторопливые шаги между ресторанными столиками. В движениях Лючии не было усталости, пожалуй, только грациозная леность. Казалось, что ей даже моргать ресницами лень, и поэтому она часто держит глаза закрытыми. Никаких сигналов в ответ на мои призывы от нее не поступало. Я готов был отступиться, ведь мой интерес подогревался в основном спортивным азартом и желанием отвлечься от более глубоких чувств, которые я пережил перед отъездом из Москвы. У меня появилось желание сменить обстановку. Я стал позванивать моим знакомым с расчетом, что кто-нибудь из них сделает мне предложение, от которого мне не захочется отказываться, но один ужин все-таки показал, что моя пассия может реагировать на окружающую действительность, и довольно живо. В качестве «внешнего фактора» в тот вечер выступил мой московский приятель, если так можно назвать человека, с которым я готов делать деньги, но не готов их тратить. Алекс — это тип сухого финансиста и безалаберного гуляки. Мы встретились с ним в ресторане, когда по сложившейся за эти дни традиции я пришел на «ужин втроем». Уверяю вас, по накалу эмоций такая форма общения была даже ярче, чем «любовь втроем». Алекс Шишкин узнал меня и подошел. Карло пригласил его присоединиться. Мне показалось, что пора попытаться произвести на мою «спящую красавицу», как я мысленно называл Лючию, впечатление русской ментальностью, которая ярче всего видна в разгуле, да и хорошая выпивка мне не помешала бы.