Читать книгу "Не без вранья - Елена Колина"

В этом мужском разговоре звучит самодовольное превосходство, каждый думает, «как могут Брик и Маяковский позволить это Лиле, как вообще мужчина может допустить, чтобы его женщина так себя вела… я бы никогда не попал в такую ситуацию». Но если у Лили «целый табун любовников», значит, это не Брик и Маяковский были особенно подходящими для отношений втроем, а этот «целый табун» — тоже? Так, может быть, лучше любить втроем такую замечательную Лилю, чем одному любить ничем не примечательную женщину?..

Некоторые из рижских писем написаны только Брику:

«Сволочной котенок! Опять ты не пишешь! Как тебе без меня живется? Мне без тебя очень плохо! Совсем у-у-у! пришел. Во всей Риге котятиков нету! Щенков много, а кисов нет! Беда!»

Тот же тон, та же манера, можно подумать, она их не различает, Брика и Маяковского. Кто же у нее любимый, а кто вранье и кривлянье? Считается, что без физической любви отношения высыхают, как ручей… А у Бриков не высохли. Если, конечно, физической любви действительно не было. В конце письма Осипу Лиля целует его «хвостик» — это дружеский поцелуй или с сексуальным подтекстом? Этого нам никогда не понять. Но подпись понятная — «твоя жена».

Из Риги Лиля посылала своим «зверикам» посылки: селедку, овсяную кашу, чай, кофе, сахар, шоколад, муку, сало. И одежду, и вещи: подтяжки для носков, чтобы у «звериков» носки не свисали, ткани, чтобы «зверики» сшили себе костюмы, бритвы, резиновые чашки — это чтобы Маяковский пил в общественных местах, не боясь заразиться. И что же, разве это не любовь?..

Лиля руководила даже в письмах, подробно писала, как что готовить, как смешивать продукты. Вела себя с ними как хороший менеджер или как капитан судна — капитан в командировке. Она вообще совершенно не презирала быт — «ах, я такая возвышенная, мне не до селедки и подтяжек». У Лили была полная власть, но она и простой, бытовой властью не пренебрегала — через обыденные домашние вещи как будто еще раз соединялась со своими «мальчиками». Жестко регламентировала домашнюю жизнь: за стол садились в строго определенное время, одевались так, как она считала нужным, и ослушаться ее было невозможно. «Зверики» у нее по струнке ходили.

Лиля скучала по «зверикам», а Брик с Маяковским скучали по Кисе.

Маяковский: «…Каждое утро прихожу к Осе и говорю: „Скушно, брат Кис, без лиски“, и Оська говорит: „Скушно, брат щен, без Кисы“».

Конечно, у них просто была такая манера выражаться, и все эти нежности — милое семейное преувеличение. Но им действительно без нее было плохо, как бывает непривычно и неуютно без строгой няни, которая то ругает, то выдает варенье. Если Лиля в письмах так командовала мальчиками, как же она командовала ими, когда была дома?… Они очень по Лиле скучали. Хорошо, когда есть кто-то, кто тобой командует, заботится о тебе, знает, когда ругать, а когда варенье.

Лиля вернулась из Риги в Москву довольно позорно — без визы. И с изданием Маяковского в Латвии ничего не вышло. Вскоре она опять уехала в Ригу, на этот раз получила визу, но в Лондон к матери не поехала, вернулась в Москву, на дачу в Пушкино, и опять — лето, карты, гости, так много гостей, что Аннушка носилась с самоваром, как гном в мультфильме, и Маяковский часто не знал, кто все эти люди, пьющие чай в его с Бриками доме.

Маяковский дружил с гостями, играл в карты, пил чай на веранде и писал стихи. К этому Лиля и Осип относились очень трепетно, как будто в семье прижимают палец к губам: «Тише, папа работает».

В письме из Риги Лиля попросила Маяковского: «Напиши для меня стихи». А когда она вернулась в Москву — вот они, стихи.

Маяковский написал для нее поэму «Люблю», и в этой поэме впервые нет никаких цепей, жалоб, мыслей о самоубийстве, он просто мальчик, а она просто девочка: «Пришла, деловито за рыком, за ростом, взглянув, разглядела просто мальчика. Взяла, отобрала сердце и просто пошла играть — как девочка мячиком». Вообще-то — гениально, и не нужно никаких рассуждений о том, какая у них была любовь. Девочка в короткой юбочке, заносчивая, гордая, исподтишка посматривает на мальчика и, если он заметит, вскидывает острое плечико — не очень-то и хотелось! А глаза говорят — очень хотелось. Мальчик краснеет и стесняется, и вдруг решительно подходит и дергает за косичку.

Это единственная поэма Маяковского о любви, где все светло и трогательно, и написал он ее не в начале любви, не в разгар чувств, а когда они с Лилей были в разлуке. Когда они были вместе, все было мучительно, и он всегда страдал, всегда «крики в строчки выгранивал», писал про цепи, на которых нацарапано имя Лилино. Печально, обидно, горько — что он чувствовал себя любимым только в письмах. Но Лиля как хотела, так и любила, и что же, все эти щеники, детики, лапы оборву, подтяжки, селедки, резиновые чашки, разве это не любовь?..

ЧЕЛОВЕК, 13 ЛЕТ

Любовь — это когда можешь умереть за него.

Любовь — это когда если он умрет, то и ты умрешь.

Любовь — это когда главное, чтобы он был счастлив.

А все остальное — это не любовь. И нечего притворяться и говорить, что это «тоже любовь», «такая любовь», «каждый любит по-своему». По-своему можно любить мороженое. А любовь — это когда…

Нет. Нельзя говорить «любовь — это когда» — это неграмотно.

Да, моя дорогая Я в тринадцать лет. Ты совершенно права. Нельзя говорить «любовь — это когда…». Лучше говорить «это — тоже любовь…», «ну, это такая любовь…», «каждый любит по-своему…».

Глава 9

Плохая компания предприятие «Брики. Маяковский»

Часто говорят: «Брики сделали Маяковского», и хочется возмущенно ответить: «Неправда! Это Маяковский сделал Брика! Брик даже в ссылках значится в первую очередь как друг Маяковского!» Но они так тесно связаны, к тому же Брик сделал Лилю, а Лиля в какой-то степени сделала Маяковского, так что неважно, кто кого сделал, важно, что их не разделить.

Все-таки связь Маяковского с Бриками была до конца не понятна никому из друзей и знакомых. Как будто каждый недоуменно пожимает плечами и, задумчиво морща лоб, говорит: «Ну, я вообще-то не зна-аю…».

Асеев пишет, что Маяковский «выбрал себе семью, в которую, как кукушка, залетел сам, однако же не вытесняя и не обездоливая ее обитателей… Это чужое гнездо он охранял и устраивал как свое собственное…» Чужое, почему чужое?..

Отношения Маяковского с Бриками были в разное время такими разными, что они и сами их не понимали, и все совсем запуталось.

Они сами называли свой союз, свое «гнездо» словами с коммерческим оттенком — «любовный трест», «любовный картель». И многие считают, что это было семейное предприятие, где Брики как бы хозяева, а Маяковский как бы наемный работник. Как будто Маяковский печет пирожки, Брик рекламирует и продает, а Лиля отвечает за связи с общественностью.

Но ведь всякая семья немного предприятие. В любой семье есть взаимные обязательства, есть расчет. У Бриков и Маяковского был, конечно, негласный договор, кто за что в ответе, но у них было и все остальное, что полагается в семье, — привязанность, страсть… Варенье варили. Нормальные люди, варенье варят, и все у них есть: и любовь, и расчет, и ссоры, и обиды, и нежность, и варенье. И каждый получает свою долю любви, уважения, материальных благ — это же и есть семья, этим семья и отличается от людей, которые вместе случайно и ненадолго.