Читать книгу "Шерлок Холмс и крест короля - Дональд Томас"

— Опубликуйте их, — не колеблясь, ответил Холмс. — Не сейчас, а лет через пять или десять. Всему свое время. Это переписка людей благородных и страстных, чутких и верных, готовых отдать жизнь друг за друга. Письма не должны погибнуть, если они хоть в малой степени отражают столь редкие в наше время достоинства человеческой души. К тому же публикация подлинников нанесет сокрушительный удар распространителям фальшивок. Эти темные существа не терпят солнечного света.

Наш клиент поднял глаза: слова великого сыщика оказались для него неожиданными, но оттого не менее убедительными.

— Вы правы, мистер Холмс, — твердо произнес Пен Браунинг.

Девять лет спустя письма были опубликованы и своей красотой навсегда уничтожили все жалкие подделки, дожившие до того дня.

На следующий день после прощальной вечерней беседы в кафе «Флориан» мы выехали в Англию. С Анджело Фиори, поверенного Пена Браунинга, Холмс ничего не взял. В качестве вознаграждения за свой труд он попросил лишь «бесценные» рукописи «Дон Жуана в Новом Свете», «Венецианской монахини» и «Воззвания Савонаролы», а также кое-какие из «первых изданий», в том числе «Сонеты Э. Б. Б.». Трофеи были помещены в так называемый шкафчик курьезов. По иронии судьбы, некоторые из этих подделок со временем стали цениться выше оригиналов.

И все же мой друг умел отличать золото от того, что блестит. Как только поезд тронулся с места, Холмс раскрыл томик, в последний момент купленный в пристанционном киоске. Это был роман Роберта Браунинга «Кольцо и книга» — стихотворное повествование об убийстве, совершенном в Риме двести лет назад. Гениальный детектив не отрывался от чтения до тех пор, пока не перевернул последней страницы заключительной, двенадцатой главы произведения. Через десять минут поезд подъехал к платформе вокзала Чаринг-Кросс.

Желтая канарейка

1

Однажды декабрьским утром, за три года до начала Великой войны[34], миссис Хеджес рассказала нам странную историю о желтой канарейке.

В эту пору ветви огромных вязов и буков полностью оголяются. В аллеях Риджентс-парка, где я совершал утреннюю прогулку, раздавался непрестанный шорох: прохожие шагали по барханам высохшей листвы, словно по морскому мелководью. Без десяти минут десять начался дождь. Я поспешил домой, по дороге заскочив в лавку за двумя унциями табаку. Когда я выходил из квартиры, величайший сыщик наших дней еще сидел в халате за накрытым к завтраку столом, теперь же он был в твидовых брюках и однобортной норфолкской куртке с поясом. При моем появлении Холмс посмотрел на меня из-за раскрытой «Паддингтон газетт», отогнув ее уголок.

— Вы не забыли, Ватсон, что сегодня в десять тридцать нас должна посетить загадочная миссис Хеджес?

— Нет, — ответил я немного раздраженно, — помню.

Сев у окна, я стал растирать влажные табачные листья и стряхивать крошки в кожаный мешочек. Внизу прогрохотал омнибус. В те годы шум моторов уже вытеснял стук лошадиных копыт и уютный скрип колес кебов.

— Прекрасно, — сказал Холмс, и от его тона мое раздражение лишь усилилось. — Рад, что вы помните. В сей неромантический век, Ватсон, преступный мир стал скучен. Будем надеяться, миссис Хеджес внесет некоторое разнообразие в наше существование, ставшее излишне размеренным.

Мне это казалось маловероятным. Миссис Хеджес нам без особых церемоний рекомендовал Джон Джервис — молодой человек с начищенными ногтями и сияющим лицом, недавно получивший место священника в церкви Святого Олбана, что неподалеку от Бейкер-стрит, в Мэрилебоне. Будучи сам едва знаком с нами, он все же решился отправить нам записку с просьбой принять у себя означенную особу в десять тридцать, если это нас не затруднит. У женщины приключилась какая-то неприятность, связанная с желтой канарейкой, — вот и все, что мы знали. На мой взгляд, это едва ли сулило нам возвращение в славную эпоху дерзновенных преступлений. Но, как уже не раз случалось прежде, я ошибался.

За неимением других клиентов, Холмс ответил молодому священнику согласием.

— Поверьте, Ватсон, нет более верного признака подлинного злодеяния, чем кажущаяся пустячность происшествия. Не удивлюсь, если пение желтого кенара окажется прелюдией, предвещающей выход на сцену самых что ни на есть безжалостных головорезов.

Вероятно, в тот момент Холмс и сам не знал, насколько он был близок к истине. Я же растирал свой табак, глядя на темнеющее небо за окном. Вскоре по Бейкер-стрит по-зимнему грозно пронесся ливень, а затем облака рассеялись так же внезапно, как получасом ранее сгустились. За несколько минут до назначенных десяти тридцати Холмс поднялся, стал у окна и устремил взор на деревянную скамейку перед цветочной лавкой. Его высокую худощавую фигуру отделяла от чужих взоров тюлевая занавеска.

— Можно подумать, Ватсон, будто представители рабочего класса боятся не столько убийства или грабежа на большой дороге, сколько опоздания на важную встречу и потому всегда приходят раньше времени. Если я не заблуждаюсь, наша клиентка уже здесь. Взгляните-ка. — Холмс взял театральный бинокль в костяной оправе, который мы удобства ради всегда держали на полке у окна, и раскрыл футляр. — Достойная женщина непривилегированного сословия, как отрекомендовал нам ее мистер Джервис. Вы видите?

На скамейке в самом деле сидела какая-то дама. Ей, вероятно, было около сорока пяти лет, но тяжелый труд и лишения преждевременно состарили ее, и выглядела она на все пятьдесят пять. Наряд ее (хлопковая юбка в горошек, белая блуза, темно-синяя соломенная шляпка, закрепленная булавкой с искусственной жемчужиной) говорил о прилежании и бережливости хозяйки. Пальто женщины успело не только выйти из моды, но и порядком поизноситься.

— Мистер Джервис сообщил нам очень немногое, — тихо сказал Холмс. — Но при помощи увеличительных стекол, достаточно сильных для столь незначительного расстояния, мы сможем узнать больше. Наш пастырь служит в Мэрилебоне, а вот его знакомая, очевидно, проживает в трущобах Уайтчепела или Степни.

— С чего вы это взяли? — рассмеялся я.

— Посмотрите на небо. Дождевые облака движутся на восток со скоростью около пяти миль в час. Протеже мистера Джервиса не попала под ливень: взгляните, ее пальто совершенно сухое, как и зонтик, которого она даже не раскрывала. Обувь миссис Хеджес слегка замочила здесь, на Бейкер-стрит, уже после дождя. Но лишь подошвы, ибо на верхней части ее ботинок нет ни капель, ни даже следов высохшей жидкости. Значит, наша клиентка явилась сюда не больше десяти минут назад, после того как дождь закончился. Прибыла она, очевидно, на омнибусе, поскольку шума подъехавшего кеба мы не слышали. Да и едва ли ей по карману нанять экипаж. Кроме того, ненастье не застало миссис Хеджес перед поездкой, а это было, скажем, сорок минут назад. Женщина едва успела спастись от грозных туч, надвигавшихся с запада. Допустим, она находилась в трех с половиной милях к востоку или юго-востоку от нас, то есть, скорее всего, в Уайтчепеле или Степни. Если бы миссис Хеджес направлялась к нам с запада, она непременно бы вымокла, и, вероятно, даже дважды.