Читать книгу "Файф-о-клок - Иржи Грошек"

Скорее всего, эту трубку отодрали от таксофона, что называется – с мясом, и оголенные провода теперь болтались вместо антенны. И, как показалось Ивану Петровитчу, весь разговор Гекаты с неизвестным абонентом смахивал на надувательство.

– Отбой! – сказала Геката и забросила трубку назад в сумку.

Оттуда послышались нецензурные выражения…

– А в другой глазик?! – предложила Геката, и выражения прекратились. – Через пять минут меня ждут в Смольном, – сообщила Геката ошалевшему Ивану Петровитчу. – С апрельскими тезисами… Поэтому раздевайтесь без волокиты, то есть – до трусов.

– Зачем? – обомлел Иван Петровитч.

– Некая дамочка жаловалась мне на мужчин. Что независимо от времени года ей попадаются экземпляры все хуже и хуже. Иначе говоря, не разбиралась в собственных электромагнитных приспособлениях. Ведь если у тебя на одном месте плюс, то он неизменно притягивает минус… – отвечала Геката.

– И что?.. – растерялся Иван Петровитч.

С ним требовалось разговаривать без околичностей, то есть по-армейски.

– Вы русский язык понимаете? – спросила Геката.

– Да, – неуверенно отвечал Иван Петровитч.

– А ну-ка скажите: «Мама мыла раму!», – предложила Геката.

А Иван Петровитч неожиданно закобенился, как в первом классе.

– Не понимает, – решила Геката. – Тогда повторяю по-гречески… Раздевайся до трусов, гадина-сволочь!

И если Иван Петровитч мог запросто отказать даме, то с собаками спорить было бессмысленно и бесполезно. Поэтому Иван Петровитч пришел к выводу, что лучше раздеться, чем – освежеваться. За сорок пять секунд он скинул форменную одежду и замер по стойке смирно, краснея за свои гражданские трусы в крупный горошек.

– Оленька сшила! – доложил Иван Петровитч непонятно за каким хреном.

– Мне нравится, – сказала Геката и распорядилась: – Два наряда вне очереди вашей Оленьке! Один свадебный, другой похоронный!

А гадкие псы, как показалось Ивану Петровитчу, пакостно захихикали.

– ЕЩЕ ТЫ НЕ СНОСИЛА КАБЛУКОВ, А ЗАМУЖ СОБИРАЕШЬСЯ, МЕРЗАВКА?!! – басом процитировала Геката. – Или что-то в этом роде… – добавила она обычным голосом. – АВКА!.. АВКА!.. Извините, я сегодня не в голосе…

«Опаньки! Шекспир!» – подумал Иван Петровитч и приготовился к самому страшному…

– Скажите чи-и-и-из! – предложила Ивану Петровитчу неугомонная Геката и потрясла для наглядности холщовой сумкой. – Сейчас отсюда вылетит птичка!

– Чи-и-и-из, – аки болван повторил Иван Петровитч и обеспечил себе путешествие на тот свет с веселым позитивом, как говорят профессиональные фотографы…

Геката, недолго порывшись в сумке, вытащила оттуда, как показалось Ивану Петровитчу, волосатый кочан капусты и сказала: «Ути-пути, какие мы сегодня замурзюканные!» После чего плюнула на кочан, протерла его рукавом и предъявила Ивану Петровитчу для опознания:

– А вот и птичка!

«Оленька!» – решил Иван Петровитч и почти не ошибся.

Это была голова Медузы-горгоны.

Иван Петровитч почувствовал, как у него отнимаются руки и ноги, и вспомнил про двести рублей, которые он пропил на прошлой неделе с сослуживцами. «Надо было отдать Оленьке…» – успел подумать Иван Петровитч и застыл в античной позе работы Мирона.

– Чего только не заваляется в дамской сумочке… – покачала Геката головой Медузы-горгоны, глядя на окаменевшего Ивана Петровитча.

– Он мраморный? – риторически справилась Медуза. – А почему в трусах?

– Римская копия, – пояснила Геката.

– Тогда – сойдет! – сказала Медуза и с глубоким удовлетворением икнула.

Геката продолжала держать Медузу за волосы, словно Давид голову Голиафа.

– Раньше, – задушевно сказала Геката, помахивая Медузой, – я думала, что икотка возникает от судорожного сокращения диафрагмы…

– У меня нет диафрагмы, – пробурчала Медуза и снова икнула.

– А мозги у тебя есть? – зловеще поинтересовалась Геката.

– В каком количестве? – осторожно осведомилась Медуза.

– В элементарном! – определила Геката…

И сунула ей в рожу пустой флакончик из-под французских духов. И разгрызенный тюбик губной помады… Медуза, конечно, понимала, что проштрафилась, но решила до конца играть в несознанку.

– А в чем дело, гражданин начальник?! – нахально запричитала Медуза. – Где отпечатки пальцев?!

– Как щас тресну башкой о стенку! – сказала Геката. – Будет отпечаток!

Медуза тактично промолчала. Потому что синяк под глазом напоминал ей о предыдущей размолвке.

– За каким чертом ты это делаешь?! – напирала Геката.

– Из вредности и алкоголизма, – призналась Медуза. – А бить инвалидов Троянской войны – стыдно.

– А жрать парфюмерные принадлежности?! – угрожающе спросила Геката, перебросила Медузу из левой руки в правую и приготовилась к толканию ядра.

– Я сумасшедшая! – на всякий случай предупредила Медуза.

– Сейчас поправишься! – сказала Геката и толкнула снаряд метров на пятнадцать…

Раздался звук битого стекла.

– Дьявол! – выругалась Геката. – Прямо в фару!

В сопровождении собак она направилась к месту падения «метеорита», чтобы оценить степень нанесенного ущерба…

– Одиннадцать, двенадцать, тринадцать, четырнадцать… – считала шаги Геката ради спортивного интереса.

Медуза лежала рядом с невесть откуда взявшимся здесь мотоциклом, растрепанная, и туманно улыбалась…

– Галогенка? – поинтересовалась Медуза, имея в виду кокнутую фару. – Надо было парковаться на стоянке для служебных машин, а не лезть в Эрмитаж со своим самоваром…

– Пятнадцать, шестнадцать! – закончила считать Геката. – Новый олимпийский рекорд. А в следующий раз буду душить полиэтиленовым пакетом.

– Тоже мне – Аль Капоне! – усмехнулась Медуза, но от дальнейшей дискуссии воздержалась.

Геката вытащила мотоцикл на середину зала и принялась над ним колдовать… «Фары есть?.. Фар – нету! Фары есть?.. Фар – нету! Фары есть?.. Фар – нету!» Минут через десять подобной парапсихологии, телекинеза и сильных выражений из обихода авторемонтных мастерских Гекате все-таки удалось заменить фару на своем мотоцикле.

– Проще было бы летать на помеле, – съязвила Медуза. – Но мы же девушки современные… «Пупой» красимся…

Геката не стала спорить, поскольку «пупой» Медуза называла всю косметику, а не товар определенной фирмы.

– Domus propria, domus optima! – сказала Геката. – Что в переводе с латыни означает… Слушать дуру – себе дороже!

Из шеренги античных бюстов Геката выбрала третий с краю и принялась кантовать его к мотоциклу.