Читать книгу "Город Солнца - Туве Марика Янссон"

Речные суденышки овальной формы были выкрашены в белый цвет, и у каждого был натянут от солнца тент с бахромчатой оторочкой, и каждое суденышко носило имя какого-либо индейского вождя. Линда с трудом произносила по складам: Ток-ту-ро, Та-хат-ла-мос-се.

— Тут они жили, — сказала Линда. — А потом вы отобрали у них Силвер-Спринг и всех убили. Красненькие птички подлетали чуть ли не прямо к ее ногам.

Когда кассу открыли, первое суденышко дало задний ход и вышло в реку. Плыли на нем лишь семейство да Линда с Джо. Они разглядывали речное дно сквозь стеклянные рамы, вмонтированные в борт. Песок на дне был залит потоками света, словно трепещущей решеткой солнечных бликов, узкие темные рыбьи силуэты поспешно, будто проблески лучей, проносились мимо… О, это было так красиво! Линда, лежа ничком, все смотрела, смотрела и не могла насмотреться… Она видела рыбу с голубыми бровями, ну точь-в-точь как у миссис Моррис. Рыба, похожая на миссис Рубинстайн, проплыла мимо со шлейфом и вуалью, а рыба-Томпсон отправился в свою совершенно отдельную сторону, вне рыбьего косяка. Смотри, там плывет мама, и у нее корзинка на голове…

— Джо! Поплывем по реке вместе!

— Посмотрим! — ответил Джо, стеснявшийся многочисленного семейства.

Водный путь был узок, и по обеим его сторонам свисали вниз густые ветви, деревья вступали прямо в реку, встречаясь в воде с высокими речными растениями так, что путь пароходика становился путешествием сквозь сплошь зеленую мерцающую игру теней, сквозь мечту и сон.

— Ну разве не красиво, разве не красиво! — повторяла Линда…

Она повернулась к семейству и начала болтать с детьми, она обнимала самых маленьких, громко хохотала и бегала наискосок по палубе от одного борта к другому.

— Линда! — позвал ее Джо.

— Я не могу остановиться! Я так счастлива! И думаю о том, что мы сделаем, прежде чем поплывем в воде.

Он сказал:

— Ты знаешь, что здесь плавать запрещено?!

Иногда пароходик замедлял ход и рулил к дереву с белой цифрой, намалеванной на стволе. Штурман дул в свистульку, и среди ветвей тут же появлялись большие серые обезьяны. Они собирались все вместе в кучу, чтобы их накормили. Джо купил два мешочка корма, но Линда неловко швырнула их, и обезьянам почти ничего не досталось. Но это неважно, корм съели рыбы.

Дети звали обезьян и бросали бумагу, в которую были завернуты бутерброды, в реку. Но внезапно из вмонтированного в потолок громкоговорителя раздалось: «Путешествие по реке окончено», и пароходик повернул обратно.

— И это все? — спросила Линда. Обхватив Джо за плечи, она воскликнула: — Ведь это невозможно! Он должен плыть всю дорогу вперед. А мы не можем сойти на берег? Пусть другие продолжат путь.

— Это запрещено, — объяснил Джо. — Здесь Национальный парк!

— Но ты ведь знаешь, чем мы займемся на берегу?

— О'кей, о'кей, — произнес Джо. — Займемся кое-чем потом, позднее! Семейство прислушивалось к нашим разговорам, это было ужасно.

— Займемся любовью! — прошептала Линда. Его взгляд скользил поверх реки.

Когда они вышли на берег, Баунти-Джо кинулся навзничь в траву, он молчал. Линда легла вплотную рядом с ним.

— Ты сердишься, — сказала она. — Ты думаешь, я опозорила тебя. Вы такие странные в твоей Америке. Все, о чем вы поете и пишете, и ваши картины, и ваша одежда, и ваш Иисус — все только о том, чтобы любить, да и танцуете вы, как любите… Но говорить…

— Из-за этого семейства, они прислушивались… — объяснил Джо.

— Семейства… — терпеливо сказала Линда, — семейства знают всё о том, как любить, Джо! Если мама хотела любить папу, она говорила: «Сейчас у нас есть время, а место здесь — хорошее». И все мы слышали, что она говорила. И она была абсолютно права, ведь папа хотел всегда…

— Ты так много болтаешь, — произнес Джо. Автобус из «Приюта дружбы» остановился перед рестораном. Джо увидел, как все пассажиры один за другим выходят из него. Все вместе они стоят, глядя на реку. Быстро, словно порыв ветра, Джо ощутил желание овладеть Линдой, здесь, сейчас же, в траве близ воды… Он перекатился на спину и стал разглядывать верхушки деревьев.

* * *

Когда Ханна Хиггинс прибыла в Силвер-Спринг, она, всплеснув руками, воскликнула:

— Точь-в-точь — книжка-картинка!

Травянистый ковер был доступен здесь всем. Семьям, туристам, любящим парам, пенсионерам и детям — всем разрешен был травянистый ковер. Они бродили, играли и мечтали, они ели или спали.

Вверх и вниз по реке шли под звуки музыки, игравшей во всю мощь, пароходы, каждый также носил имя вождя индейцев. Здесь жили они давным-давно — охотились и плавали, стряпали еду… До чего странно было думать об этом! Те же родники и такое же обилие рыбы.

Но теперь, разумеется, местность эта стала заповедной.

— Точь-в-точь — красивая книжка-картинка! — повторяла Ханна Хиггинс. Она вошла в сувенирную лавку, купила открытку и фигурки трех маленьких индейцев, чтобы послать домой.

Пибоди нашла для себя в лавке шаль с изображением всех достопримечательностей Силвер-Спринга. Однако же Фрей только стояла у прилавка, листая брошюры. Снова начались боли в животе.

— Где Томпсон? — спросила она. — Я ответственна за эту поездку, нам надо держаться всем вместе.

Ханна Хиггинс ответила:

— Он купил себе шапку, какую носил Дэви Крокетт[30].

Новая шапка Томпсона была большая и серая, с длинным хвостом, а вкупе с его бровями она придавала ему почти дьявольский вид. При этом казалось, будто он стал меньше ростом.

— А шапка не слишком теплая? — спросила Пибоди.

«Не для него, — подумала Фрей, — не оттуда он явился!»

А вслух сказала:

— Первый пункт нашей программы — Змеиная ферма. Вы можете пойти туда, если пожелаете, но я останусь на воздухе. Стоит мне увидеть каких-нибудь ползучек, как я заболеваю.

— Фрейдизм! — заметил Томпсон.

Впервые за все время поездки он хоть что-то сказал. Новая шапка взбодрила его. Из-под меховой оторочки он вытаращил глаза на Фрей, потряс серым хвостом на шапке и вошел в змеевник. Там было уже очень тепло. Переходя от одной стеклянной витрины к другой, трое путешественников разглядывали неподвижно свернувшихся в серпентарии змей. Большинство из них были как будто припорошены пылью и, казалось, спали.

Томпсон, прижав лицо к стеклу, пытался ужасающими гримасами заставить змей шевелиться.

— Они похожи на меня, — сказал он, — они презирают весь мир.

Миссис Хиггинс и мисс Пибоди принялись болтать о змеях. Они напоминали друг другу об ужасных происшествиях, о плавающих змеях, что заползают на тебя в воде, о белых змеях, приползающих к крыльцу когда кто-то должен умереть… О змеях, что кусают себя за хвост и катятся следом за тобой, словно колесо.