Читать книгу "Путешествия с тетушкой - Грэм Грин"

– Очень холодно, – прервала нас тетушка. – Генри, венок ты уже положил, я возвращаюсь в гостиницу. Здесь не место для долгих бесед.

Она повернулась и пошла прочь; она словно признала свое поражение и теперь старалась отступить со всем возможным высокомерием, как какой-нибудь дог, который поворачивается спиной к беснующейся в дальнем углу жалкой шавке, делая вид, что просто не хочет размениваться по мелочам.

– Я должен проводить тетушку, – сказал я мисс Патерсон. – Не согласитесь ли вы зайти к нам сегодня вечером на чашку чаю? Я был совсем маленьким, когда умер отец, и, в сущности, не знал его. Мне бы следовало приехать сюда раньше, но, видите ли, мне казалось, что нынче никого не волнуют такие вещи.

– Я знаю, я старомодна, – сказала мисс Патерсон, – очень-очень старомодна.

– Но все-таки вы выпьете с нами чаю? В Мерис.

– Я приду, – испуганно, но с достоинством отвечала она. – Только скажите вашей тетушке… она вам тетушка?.. не надо на меня обижаться. Он умер так давно. Несправедливо ревновать ко мне, ведь мне до сих пор так больно, так больно.

Я в точности передал тетушке поручение мисс Патерсон, и тетя очень удивилась.

– Она в самом деле думает, что я ревную? Насколько я помню, я приревновала один раз в жизни Каррана, и этот случай навсегда отбил у меня охоту ревновать. Ты же знаешь, я не ревновала даже мсье Дамбреза…

– Вы можете передо мной не оправдываться, тетя Августа.

– Оправдываться? Нет, так низко я еще не пала. Просто я пытаюсь объяснить характер моих чувств, вот и все. Эта женщина и ее горе, по-моему, несовместимы. Не наливают хорошее вино в кофейную чашку. Она меня раздражает. И подумать только, именно она была возле твоего отца, когда он умирал.

– Очевидно, при этом еще был врач.

– Он бы не умер, не будь она такой курицей. Я в этом убеждена. Твоего отца всегда надо было встряхнуть как следует, чтобы привести в действие. Вся беда была в его внешности. Ричард был невероятно хорош собой. Ему не требовалось делать никаких усилий, чтобы покорить женщину. И он был слишком ленив, чтобы под конец оказать сопротивление. Будь с ним тогда я, уж он бы жил по сей день.

– По сей день?

– А что? Он был бы не намного старше мистера Висконти.

– Все-таки, тетя Августа, будьте с ней полюбезнее.

– Буду приторна, как патока, – пообещала она.

И я могу подтвердить, что в этот вечер она действительно старалась подавлять раздражение, какое вызывали у нее ужимки мисс Патерсон, а у нее их было еще много, помимо привычки повторять слова. У нее, к примеру, дергалась правая нога (в первый момент я решил, что тетушка ее пнула), а когда она глубоко задумывалась и надолго умолкала, то начинала постукивать зубами, как будто пробовала новые протезы. Мы пили чай в номере у тетушки, поскольку в этом миниатюрном небоскребе, стоявшем между двумя точно такими же близнецами, не было подобающей гостиной.

– Вам придется извинить нас, – сказала тетушка, – тут подают только индийский «Липтон».

– О, я люблю «Липтон», – запротестовала мисс Патерсон, – если позволите, один малюсенький-премалюсенький кусочек сахару.

– Вы ехали через Кале? – спросила тетушка, изо всех сил поддерживая светскую беседу. – Мы вчера именно так и приехали. Или вы ехали паромом?

– Нет-нет, – ответила мисс Патерсон. – Видите ли, я здесь живу. И жила здесь всегда, то есть со смерти Ричарда. – Она метнула на меня испуганный взгляд. – Я хотела сказать, мистера Пуллинга.

– Даже во время войны? – с сомнением осведомилась тетушка. Ей, я чувствовал, очень хотелось обнаружить хоть какой-то изъян в кристальной чистоте мисс Патерсон, хоть мельчайшую погрешность против правды.

– Это было время тяжелых лишений, – проговорила мисс Патерсон. – Быть может, бомбардировки казались мне не такими страшными оттого, что мне приходилось заботиться о детях.

– О детях? – воскликнула тетушка. – Неужели у Ричарда…

– Ах, нет, нет, нет, – прервала мисс Патерсон, – я говорила о детях, которых я учила. Я преподавала английский в лицее.

– И немцы вас не интернировали?

– Здешние жители очень хорошо ко мне отнеслись. Меня оберегали. Мэр выдал мне удостоверение личности. – Мисс Патерсон брыкнула ногой. – После войны меня даже наградили медалью.

– За преподавание английского? – с недоверием переспросила тетушка.

– И за все прочее. – Мисс Патерсон откинулась на спинку стула и застучала зубами. Мысли ее витали где-то далеко.

– Расскажите о моем отце, – попросил я. – Что привело его в Булонь?

– Он хотел устроить мне каникулы. Его беспокоило мое здоровье. Он считал, что мне будет полезно подышать морским воздухом. – Тетушка забренчала ложечкой, и я испугался, что терпение ее вот-вот лопнет. – Речь шла всего лишь об однодневной поездке, понимаете? Как и вы, мы тоже приплыли в Кале пароходом, он хотел показать мне, откуда взялись всем известные граждане Кале [имеется в виду скульптурная группа Огюста Родена, увековечившая подвиг шести граждан города Кале, которые, чтобы спасти город, осажденный англичанами, предложили казнить их, но пощадить город]. Там мы сели в автобус и приехали сюда – поглядеть на колонну Наполеона, он только что прочитал биографию Наполеона, написанную сэром Вальтером Скоттом. И тут мы обнаружили, что обратного парохода в тот же день из Булони нет.

– Надо полагать, для него это было неожиданностью?

Саркастичность вопроса не укрылась от меня, но осталась незамеченной мисс Патерсон.

– Да, – ответила она, – он ругал себя за непредусмотрительность. Но, к счастью, в маленькой-премаленькой гостинице в Верхнем городе на площади рядом с мэрией нашлись две опрятные комнаты.

– Надо думать, смежные, – вставила тетушка. Я не понимал причин ее ядовитости.

– Да, – ответила мисс Патерсон, – потому что я боялась.

– Чего?

– Я никогда раньше не бывала за границей. Мистер Пуллинг тоже, мне пришлось переводить ему.

– Значит, вы знаете французский.

– Я изучала его по методу Берлица [методика для самостоятельного изучения языков].

– Не удивляйтесь нашим расспросам, мисс Патерсон, – сказал я. – Дело в том, что я не знаком с подробностями смерти отца. Моя мать никогда не говорила об этом. Она всегда обрывала меня, когда я начинал задавать вопросы. Она мне сказала, что он умер во время деловой поездки, и я почему-то вообразил, будто он умер в Вулверхемптоне – он часто туда ездил.

– Как вы познакомились с моим зятем? – спросила тетушка Августа. – Можно вам налить еще?

– Да, будьте добры. Некрепкого, если вас не затруднит. Мы познакомились на верхнем этаже сорок девятого автобуса.

Рука тетушки, державшая кусок сахару, повисла в воздухе.