Читать книгу "Граф салюки - Лариса Васильева"

Затем вытер свой нож нижней юбкой Веры, открыл ее секретер и взял то, что лежало сверху, — несколько банкнот.

— Тебя я убил бесплатно, а это аванс в счет твоего заказа, — сказал он своей мертвой хозяйке. — Не волнуйся, я сдержу свое слово, даже мог бы и бесплатно это сделать. Эту везучую сучку я все равно достану.

Незамеченный никем, он ушел навсегда из этого дома.

Вместе с Жоржем на мертвое тело смотрела и сама Вера. Она еще помнила свой ужас и резкую непереносимую боль в груди и животе, но все это быстро удалялось от нее. После нескольких ударов ножом, когда она упала, в первый момент все завертелось перед ней, словно она долго — долго летела вниз и ничего не могла разглядеть в мелькающей череде картин. А затем круговерть остановилась, и оказалось, что она не падала, а взлетала и сейчас из-под потолка видела себя внизу, на ковре. Удивленно и равнодушно смотрела она на свое тело, обнаженное, окровавленное, бесстыдно раскинувшее ноги, видела впалую грудную клетку и обвисшую грудь сползающую к подмышкам, родинку на животе, худые кривоватые ноги. Столько сил, внимания, заботы уделялось этому телу — столько кремов и масел втиралось, столько было испробовано диет, чтобы не было лишней капли жира. А теперь она смотрела на него, как на старую, надоевшую оболочку, не испытывая никаких чувств. Как хорошо, что оно ей больше не нужно. Ей сейчас ничего не было нужно. Она чувствовала справедливость того, что это не Варя убита, а она сама лежит там. Исчезли злоба, обиды, так долго мучившие ее, она освободилась ото всего, ничто ее не держало. Оглядев еще раз свое тело и Жоржа, вытиравшего нож, она понеслась вверх, выше, выше, ее словно звали туда. Но вдруг резко остановилась, словно натянулась до предела привязь, — сын… Она уж не помнила о столь долго сжигавшей ее изнутри ненависти к графу, только любовь к сыну держала. Ее мальчик, он будет так одинок, как же она его бросит? И тогда дом под ней и улица, и соседние дома вдруг заскользили в сторону все быстрей и быстрей, словно все они были нарисованы на белой простыне и чья-то рука потянула ее. Город мелькал под ней вместе с людьми, телегами и лошадьми. По краям этой простыни картинка искажалась, дома на сгибах гигантской ткани комкались, теряли очертания и таяли. Но вот все остановилось. Она поняла, что под ней крыша большого дома родителей мужа, стала всматриваться, проходя вниз этаж за этажом и увидела комнату с камином, стариков — родителей, сидевших в креслах, своего мужа и сына — они играли в шахматы. Муж что-то говорил мальчику, смеясь, и сын улыбался в ответ. Вот он вскочил, такой смешной, как длинноногий жеребенок, и на минутку подбежал к бабушке, она обняла и чмокнула его в лоб. А дед, обычно суровый и неулыбчивый, накрыл руку старой жены своей рукой. В этом жесте было столько любви, покоя, нежности. Все они были окутаны легким белесым облаком, а от каждой фигуры к ее мальчику шли зримые более плотные волны. Сын ее все время был объят этим легким флером. Она поняла — это любовь, все они тут любят друг друга. Только вот этот тончайший газ, почти невидимое легкое чувство любви защищает их от всего мира, дает им силы и надежду, питает их души. И еще она поняла, как непрочно это облако: дунь — и нет его. Но Господь их не оставит. Времени у нее больше не было. В тот же миг она понеслась, понеслась ввысь, ее втянуло в какую-то светящуюся воронку.

Она уже не видела и не слышала, как в ее будуар вошла горничная, как она остолбенело смотрела на лежащее тело, потом стала визжать противным голосом, как сбежались слуги, и молча разглядывали ее, пока кто-то догадался накрыть мертвую простыней. Послали за мужем, в полицию и, на всякий случай, за врачом.

Это убийство наделало много шума в городе. Подруги уже забыли об испортившемся характере Веры и вспоминали о ней только хорошее. Смерть ее была страшна. Полиция отметила исчезновение слуги, Жоржа стали разыскивать. Но у него был один адресок, где его всегда ждали. Одинокая женщина была рада ему и позаботилась о нем. Убийство Веры не связали с происшествием в лавке Элен: тут господа, а там мещане — никакой связи быть меж ними не может.

О событиях, происшедших в магазине Элен, Матрена наслушалась во всех страшных подробностях и передала все дословно своей хозяйке. Варвара Степановна, конечно, принесла эти новости в салон Анны, но на фоне трагической, страшной гибели Веры рассказ о каком-то грабителе в магазине, напугавшем Варю, о вновь прерванных отношениях графа и продавщицы, уже никого особо не заинтересовал. Все только уверились, что граф точно никогда не женится, что это очередная интрижка, посочувствовали бедной девушке, да и забыли о ней.

— Да кто она такая, чтобы граф на ней женился? И получше партии есть, да не такой он человек, видно, чтобы снова жениться, — высказала общее мнение Марина.

Граф опять пропал из виду, но разыскивать его на этот раз не стали, решили, что бесполезно. Просто он такой человек, одиночка. Ему никто не нужен и, хотя он очень приятен в общении, навязываться ему не стали, оставили его в покое. Даже Анна склонялась к мысли, что эта девушка стала очередной жертвой его непостоянства. Особенно убеждал ее в этом муж — приятно, что у этого идеального Сержа есть такой серьезный недостаток.

15. Банкетка

Так совпало, что Жорж появился тогда, когда граф перестал приезжать, и в душе у Вари ожил червь сомнения — вдруг и правда граф хотел ее убить? Не понятно только, зачем. Она убеждала себя, что прав Алексей, щербатый просто хотел ограбить богатый магазин. А ее знал по имени, оттого что долго следил за домом, сам же убивать не собирался, просто пугал. Но она не могла забыть его остановившийся взгляд, отблеск солнечного луча на его ноже и свой пережитый ужас. Тем более, что это было уже второе нападение. Нет, это именно ее он хотел убить и для этого пришел в магазин — ее спасло то, что Алексей прошлой ночью загулял и поехал не домой, как бывало всегда после дружеских попоек, а к Элен. И хорошо, что Элен услышала его слабый, осторожный стук в дверь и впустила ночью пьяного, хотя раньше запрещала ему появляться у себя в таком виде. Слава Богу, что он не проспался до утра, не поехал с Элен и не отправился домой. Наперекор всему она оказалась спасенной.

Андрюха пришел в себя через пару дней и целую неделю после этого не пил, Алексей поправился через неделю. А Варя все ходила потемневшая, ни с кем не разговаривала, не смеялась, не пела. Элен, Астахов и все работницы жалели ее из-за пережитого ужаса и сочувствовали по поводу исчезновения графа. Они решили, что ему надоело безответно ухаживать за ней, а, возможно он и не собирался делать ей предложение.

— Ой, Варя, хорошо, что граф перестал ездить, а то из-за него и Бориску потеряла бы, — сказала Оля.

Та промолчала — Борис ей совершенно был не нужен.

Варя помнила правило Элен: на работе не показывать своего настроения. С трудом, но она пыталась выполнять его, а уж вечерами давала волю плохому расположению, тоске, сидела в одиночестве в своей комнате. Ей и есть-то не хотелось — вся еда вызывала у нее тошноту. Она подурнела и похудела. Почему-то у нее начала частенько кружиться голова, стоило присесть, как перед глазами все темнело, мелькали искры, а встанет — все плывет.