Читать книгу "Мусульманская Русь - Марик Лернер"

Под конец жизни Ульриха-Мусы в армии «новой модели» было шестьдесят солдатских полков, тридцать два полка гусар, драгун, копейщиков и рейтар. Вместе они составляли шестьдесят пять процентов всех полевых войск Руси. От насчитывавшей некогда десятки тысяч всадников поместной милиции осталось всего лишь меньше десятой части всей численности армии.

Артиллерия была тогда тесно связана с добычей руд и выплавкой металла. Он все это хозяйство, что называется, курировал. Стандартизация, проверка качества поставляемого огнестрельного оружия и разрешения на строительство новых заводов по профилю были на Ульрихе. Методы ревизии, по нынешним временам, были выходящими за всякие рамки законности. Взятки на Руси всегда брали, и он ничем не отличался от других, но только если это не касалось его возлюбленной армии. Тут воров вешали без раздумий, а не выполнивших обещанное иностранцев высылали из страны или сильно били по карману.

В каждом полку Ульрих в обязательном порядке имел не меньше двух рот иноверцев. За их счет бремя рекрутства с саклавитов снижалось, а численность армии росла. Иудеи, христиане и мусульмане умело им стравливались в соревновании — кто лучше выполнит очередную уставную норму или победит в стрельбах. Естественно, все старались получить награду и доказать другим ротам, кто лучше всех, повышая показатели. Одновременно они были вынуждены сражаться с врагом бок о бок, и всякие проявления религиозной вражды жестоко подавлялись, да со временем и привыкали друг к другу. Служба продолжалась много лет, деваться некуда. Отслужив свой срок, солдаты, а что еще важнее, и их семьи, получали землю для поселения и равные права с мусульманами. Была только одна тонкость. Чисто по-восточному обещание выполнялось очень оригинально.

На Руси привыкшие к оружию иноверцы не особо были нужны. Поэтому их отправляли (и даже немного денег и имущества на дорогу давали) как можно дальше. На границу сибирской степи, прикрывать от набегов, на Кавказ, на Алтай, в Амурский край, а позже уже и в Среднюю Азию и Маньчжурию. Тут удачно совпало для русских переселенцев падение китайской династии Мин. В первое время маньчжурам было не до новых пришельцев на севере, а позже их уже выбить не представлялось возможным.

Так и родились Вольные войска, заселяющие пустые (или почти пустые) земли, не платящие налогов и получающие от Кагана поддержку оружием, но взамен выделявшие определенное количество бойцов в случае войны и объясачивающие местное население в пользу Кагана. В первое время Вольные войска были практически автономны, насколько могут быть самостоятельны отряды людей, находящиеся за тысячи километров от губернаторов и властей.

Численность войск хазаков (хазак — сильный) полузаконно росла достаточно быстро, что выгодно было при очередном воинском наборе. Поэтому не особенно следили и за расширением областей, где они проживали. Первые переселенцы со временем превратились в очень богатых людей, крайне заинтересованных в сохранении своих льгот и владений. Так что необходимое количество полков выделялось при первом требовании из столицы. За этим сами хазаки следили строго и переписи проводили регулярно, определяя как количественное, так и имущественное положение. Если налогов Вольные войска не платили, это еще не значит, что атаман не нуждался в средствах.

На их собственные средства содержались школы и медицинские учреждения, местная администрация, военно-учебные заведения, казармы, казенные и контрольные палаты, казначейство, управление начальника артиллерии, местные воинские команды, суды, оказывалась помощь в случае неурожая, стихийных бедствий, эпидемий. А самое главное — оказывалась необходимая помощь хазакам, которые были не в состоянии самостоятельно обеспечить себя необходимым для военной службы снаряжением.

Вот и собирали налоги по очень прогрессивной шкале. Не подушно, как на Руси, а по доходам. Многие свои участки сдавали в аренду или позволяли за определенную плату разрабатывать природные ископаемые, обнаруженные на их участке. Правительство Руси положение очень долго тоже устраивало. Службу несут исправно, границы охраняют, а внутренние дела никого особо не волнуют.

В конце XVIII века русские начальники, назначаемые и снимаемые из столицы, добрались и до Тихого океана. Самостоятельность повсеместно понемногу урезали — сначала начали утверждать, а потом и прямо назначать удобных для себя атаманов из Владимира. Вольным войско осталось только по названию, но по уложению, еще от Багатура, селиться в тех местах по-прежнему можно было только с разрешения выборных атаманов.

Я не пытаюсь приписать Ульриху глубокие догадки про будущее и тайные планы, но именно в результате его действий страна сегодня во многом именно такая.

Именно при нем вернули Крым навсегда, отразив турецкую десантную операцию и поставив на полуострове гарнизоны. Отхватили изрядный кусок Польши и Восточную Пруссию. Окончательно польские земли присоединили позже, но сил противостоять Руси у ляхов уже не было, и аннексия стала неминуема. Под конец жизни он в очередной раз доказал, что ссориться с Русью не рекомендуется. Шведам было очень больно. Отняв всю Прибалтику и изрядный кусок Южной Финляндии, Русь навсегда задавила претензии соседа на статус региональной сверхдержавы, сделав своим Балтийское море. Как любят писать патриотические историки, был сделан прогрессивный шаг. Ага, для Руси. Шведские с этим не согласны, но кого волнует их мнение.

А вот кто он такой был по происхождению, не сумели раскопать даже биографы. Мемуаров после себя не оставил, дай писать не слишком любил. Вечно держал при себе адъютантов, записывающих распоряжения, а сам только расписывался. Единственная запись по его поводу, до принятия мусульманства, — это про поступление на службу Ульриха Немчина. Баварец, саксонец, эльзасец или швейцарец он был по рождению, абсолютно не известно. Единственное — не пруссак. История с капитуляцией Кенигсберга хорошо задокументирована, и ни один местный немец не высказался по поводу знакомого диалекта в устах командующего русской армией. Так что в каком германском княжестве или королевстве он родился, науке неизвестно. Католик или протестант по рождению — тоже не понять. Он про это, естественно, помалкивал, а лично знавших его в молодости не так уж много и осталось к тому времени, как о нем заговорили на Западе.

Что точно известно, говорил свободно по-немецки, голландски и вроде бы по-французски, но упоминание об этом имеется только у одного современника. Достаточно уверенно можно говорить и об участии в нескольких военных кампаниях до приезда на Русь и знакомстве с новой тактикой и строем на практике. Он этого и сам не скрывал, вовсю внедряя чужие знания, но при этом страшно разборчиво. Чистого заимствования не терпел, и западноевропейские мундиры, парики и шапки так и не прижились на Руси. Многие поколения русских солдат, невзирая на веру, потом страстно молились за помин его души, получив возможность сравнить удобство одежды с европейцами.

Попробовали бы у нас постоять в карауле зимой в этом кургузом мундирчике и дурацкой треуголке. Уши ни для кого не лишние, а шинели, шапка-ушанка, происходящая от степного малахая, и полушубки, при небольшом изменении фасона, дожили до меня. Опять же не его это идея — он просто взял дешевую и широко распространенную в те времена одежду, исходя из необходимости экономить, и присобачил петлицы со знаками различия для солдат или эполеты для офицеров. Вот солдатские рубаха и штаны, в разное время и различных частях, имели огромный букет расцветок, и покрой менялся, но должны были полки отличаться по внешнему виду? У офицеров еще качество формы гораздо лучше было, но никаких позументов и аксельбантов.