Читать книгу "До последнего - Дэвид Бальдаччи"

Веб никогда еще не видел такой чистой работы — разве что в Голливуде. На этой пленке он выглядел как садист или маньяк с лицом Франкенштейна. Камера дала крупным планом шрамы на его левой щеке, но комментария о том, как он их получил, не последовало.

Веб покачал головой, посмотрел на Уинтерса и сказал:

— Черт бы их побрал! Все происходило совсем не так. Что я им — Чарли Мэнсон[1], что ли?

Уинтерс завелся.

— А кого волнует, так — или не так? Главное — восприятие, перцепция. Теперь этот ролик крутят все телекомпании города. Мало того, его показывают по Национальному телевидению. Так что прими мои поздравления — ты стал настоящим ньюсмейкером. Когда директора поставили об этом в известность, он прервал совещание в Денвере и вылетел в Вашингтон. Готовься, Лондон, — тебе надерут-таки задницу.

Веб молча плюхнулся на стул. Бейтс сел напротив и принялся постукивать по столу ручкой. Уинтерс заложил руки за спину и стал прогуливаться по залу. Ему, похоже, вся эта ситуация доставляла немалое удовольствие.

— Как вы знаете, отдел ФБР, отвечающий за связи с прессой, обычно на такого рода нападки не реагирует. Придерживается, так сказать, политики страуса. Иногда это срабатывает, иногда — нет. Но начальству пассивная тактика по душе. Оно считает, что чем меньше слов, тем лучше.

— Мне все равно, — сказал Веб. — Я, Бак, не требую, чтобы Бюро распиналось, защищая меня.

В беседу включился Бейтс:

— Нет, Веб, мы это дело так не оставим. По крайней мере на этот раз. — Бейтс выставил вперед руку и стал загибать пальцы. — Первое. Парни из отдела связей с прессой заканчивают монтировать наш собственный фильм. Сейчас общественность принимает тебя за какого-то психа. Так пусть же она узнает, что ты — один из самых заслуженных наших агентов и кавалер всех наших орденов и наград. Кроме того, мы выпустим соответствующие пресс-релизы. Второе. Хотя Бак вроде бы готов тебя придушить, тем не менее завтра в полдень он выступит на пресс-конференции и поведает миру, какой ты у нас замечательный парень. После этого мы продемонстрируем наш фильм, в самых ярких красках расписывающий деятельность Бюро и его агентов. Мы также собираемся обнародовать кое-какие подробности инцидента в аллее, после чего всем станет ясно, что ты не сбежал с поля боя, но сумел в одиночку вывести из строя столько пулеметов, что их хватило бы, чтобы смести с лица земли батальон солдат.

— Вы не имеете права это сделать, пока ведется расследование. Может произойти утечка ценной информации, — сказал Веб.

— Мы готовы рискнуть.

Веб посмотрел на Уинтерса.

— Мне, честно говоря, наплевать на то, что обо мне говорят. Я сделал все, что мог. Но я не хочу, чтобы возникли ненужные осложнения, которые могли бы помешать расследованию этого дела.

Уинтерс приблизил свое лицо к лицу Веба.

— Будь моя воля, я бы давно тебя отсюда сплавил. Но кое-кто в Бюро считает тебя героем, так что поступило распоряжение тебя защищать. Поверь, я всячески этому противился, поскольку с точки зрения пиара эта акция принесет Бюро больше вреда, чем пользы. Однако, — тут Уинтерс посмотрел на Бейтса, — взяло верх мнение твоего приятеля. Он выиграл это сражение.

Веб с удивлением посмотрел на Бейтса.

Между тем Уинтерс продолжал говорить:

— Сражение, но не войну. Я лично не собираюсь делать из тебя какого-то мученика. — Уинтерс посмотрел на левую сторону лица Веба. — Изуродованного войной мученика. Пирс устраивает это шоу, чтобы замазать твои грехи и реабилитировать тебя в глазах общественности, но мне не хочется принимать в этом участие. Потому что меня от таких спектаклей тошнит. А теперь, Лондон, слушай меня внимательно. Ты висишь на очень тонкой ниточке, и мне бы больше всего хотелось эту ниточку перерезать. Я буду наблюдать за тобой, Лондон, дышать тебе в затылок, и если ты допустишь какой-нибудь промах — а ты его допустишь, я в этом уверен, — то молоток опустится — бац! — и ты исчезнешь навсегда. Я же в честь этого события выкурю самую большую сигару, какую мне только удастся достать. Я ясно выразил свою мысль?

— Яснее не бывает. Помнится, твои приказы в Вако подобной ясностью не отличались.

Некоторое время мужчины гипнотизировали друг друга взглядами.

— До сих пор не понимаю, как тебе, Бак, единственному из всех тогдашних горе-начальников, удалось сохранить после Вако свое кресло и даже продвинуться по служебной лестнице. Я, знаешь ли, был тогда снайпером, и мне не раз приходило в голову, что ты работаешь на организацию «Ветвь Давидова»[2]— уж больно тупые распоряжения ты тогда отдавал.

— Заткнись, Веб, — гаркнул Бейтс. Потом посмотрел на Уинтерса и сказал: — Я за него возьмусь, Бак. Начиная с этой минуты.

Уинтерс еще некоторое время смотрел на Веба, после чего направился к двери. В дверях, однако, он задержался и повернулся к Вебу.

— Если бы здесь распоряжался я, никакого ПОЗ давно бы уже не было. Но я еще буду командовать парадом. Надеюсь, ты догадываешься, кого я тогда уволю в первую очередь? Это по поводу горе-начальников.

Как только дверь за Уинтерсом захлопнулась, Веб перевел дух. Оказывается, все время, пока говорил Уинтерс, он невольно сдерживал дыхание. В следующее мгновение на него набросился Бейтс:

— Я ради тебя своей головы не пожалел, истоптал пороги всех кабинетов, а ты чуть не испортил все дело, позволив себе разговаривать с Уинтерсом в подобном тоне. Ты что — и впрямь такой идиот?

— Вполне возможно, — с вызовом сказал Веб. — Но я ни о чем подобном не просил. Пусть пресса, если уж ей так хочется, смешает меня с грязью, но ничто не должно помешать расследованию.

— Меня когда-нибудь из-за тебя инфаркт хватит, честное слово, — сказал Бейтс, успокаиваясь. — Вот тебе мой приказ: сиди тихо и не высовывайся. Домой не возвращайся. Какую-нибудь служебную машину мы тебе найдем. Поезжай куда-нибудь, расслабься. Все расходы оплатит Бюро. Я буду поддерживать с тобой связь по мобильному. Следи, чтобы за тобой не было хвоста. Конечно, сегодня ты по ящику выглядел не лучшим образом, но после нашего небольшого мероприятия все снова тебя полюбят. И еще: никогда больше не разговаривай с Уинтерсом. Если я в течение ближайших тридцати лет увижу тебя рядом с Баком, пристрелю собственноручно. А теперь убирайся отсюда! — Бейтс направился к двери, но остановился, заметив, что Веб продолжает сидеть на месте.