Читать книгу "Надувные прелести - Фаина Раевская"

— Чтобы я не слышал от вас ни звука.

— Хорошо, — кротко согласилась я и толкнула локтем Клавдию: мол, обещай немедленно, а то он передумает! Клавка что-то проворчала, но все-таки кивнула, хоть и без особого энтузиазма.

В машине я первым делом стянула с себя инквизиторские сапожки. Усталые, намятые ноги благодарно загудели от прилива крови. Клюквина буравила Юркин затылок недобрым взглядом, долго крепилась, а потом не выдержала:

— Юр, у тебя штопора нет случайно?

Я приготовилась к вспышке ярости со стороны молодого человека и принялась снова натягивать сапоги, негромко поскуливая от боли. «Сейчас выгонит, к гадалке не ходи — выгонит! — думала я. — Если доберемся до дома, лично отрежу Клавке язык!»

Юрка не услышал или сделал вид, что не слышит. Клюквиной это не понравилось — молчание мужчины всегда воспринималось ею как оскорбление. Она прочистила горло и повторила вопрос гораздо громче:

— Я говорю, штопора не найдется? Некоторые предусмотрительные джентльмены имеют привычку возить с собой кое-какую утварь!

И послал же господь такую неугомонную сестрицу! За что ж мне такое наказание?! Даже с заднего сиденья я слышала, как бедный Йорик заскрипел зубами. Вполне возможно, сейчас он был близок к тому, чтобы вышвырнуть нас из машины и больше не возвращаться. Наверное, воспитание, полученное им от мамы (дай бог ей здоровья!), не позволило ему осуществить сей замысел. Я наклонилась к самому уху Клавдии и зло прошипела:

— Еще одно слово, и ты услышишь поминальную молитву по собственной персоне! Молчи, Клава, не вводи во грех!

До дома мы доехали в полном молчании. Высаживая нас у подъезда, Юрка, хмурясь, посоветовала

— Никому дверь не открывайте, к телефону не подходите. Я к вам завтра... Нет, уже сегодня загляну.

— А как мы узнаем, что это ты явился? — xмыкнула Клавдия, еще не перестав обижаться на не-джентльменское поведение парня и на меня за то, что я приняла его сторону. — Сам же сказал, дверь никому не открывать...

— Я постучу спартаковским сигналом, — пообещал Юрий и покинул нас.

Последние силы ушли на то, чтобы раздеться и рухнуть в кровать. Через десять секунд я уже спала.

Нестерпимо громкий стук здорово раздражал, я бы даже сказала, бесил. «Ну и где там Клавка? Почему она не открывает? — недовольно мыслила я. Дрыхнет, бестия! Вот не стану открывать, из принципа»! Однако стук не прекращался, из чего следовал вывод — Клюквина вставать не собирается. Проклиная ленивую сестрицу, я потащилась к входной двери. Мне показалось, или в квартире на самом деле что-то изменилось?

— Открывайте немедленно! — требовал женский голос из-за двери.

— За такие шутки надо морду бить! — поддержал голос мужской.

Ходить с набитой мордой как-то несподручно — опухоль под глазом, полученная от столкновения с кулаком Резо, только-только спала, и наступать повторно на те же грабли не хотелось.

Еще раз чертыхнувшись в адрес Клюквиной, я открыла дверь. На пороге стояла супружеская чета Копыловых, проживающая этажом ниже. Виолетта Павловна, невысокая, но сильно упитанная дама хорошо за сорок, с обесцвеченными волосами, вечно взбитыми в высокую прическу, похожую на большой кусок сладкой ваты, гневно сверкала подведенными очами и кривила ярко-красный рот. Вообще-то, никакая она не Виолетта, а обыкновенная Валька. Еще два года тому назад соседка торговала овощами на рынке. После смерти матери она продала ее старенький дом где-то под Калугой и купила небольшой магазинчик. Так Валька в одночасье превратилась из обычной торгашки в бизнес-леди, а заодно и в Виолетту. Правда, ее скандальный характер изменений не претерпел. Ее супруг, обрадованный повышением социального статуса, бросил малоприбыльную службу в каком-то институте и прочно уселся на шею жене. Он отъелся, приоделся, стал посматривать на всех свысока и вечно пребывал в перманентном состоянии легкого алкогольного опьянения.

— Ты что же это себе позволяешь? — шумела Валька. — Думаешь, если учительница, то все можно?! Интеллигенция!

— Морду надо бить, — упрямо повторил Валькин супруг, а для убедительности продемонстрировал кулак размером с большой кочан капусты.

— Да за что?! — воскликнула я, ничего не понимая в происходящем.

— А сама как будто не догадываешься? — Валентина уперла руки в необъятные бедра.

Я отрицательно помотала головой. День сегодня какой-то странный, с утра не задался.

— Ща узнаешь! — грозно нахмурился Петр Семенович и, прижав меня к стене легким движением плеча, прошел к ванной. Валентина проследовала за супругом, и мне ничего не осталось, как отлипнут от стены и двинуться за ненормальной парочкой. Тут я почувствовала, что моим босым ногам как-то странно холодно и мокро. Непонятное явление, прямо-таки чудо природы...

Пока я ломала голову над причиной появления такого количества влаги в нашей квартире, Петя приступил к штурму ванной. С первого раза дверь не поддалась, но здорового мужика это не остановило. Он дернул посильнее, щеколда, на которую дверь была заперта изнутри, с легким звяком отлетела, и... нам под ноги с веселым плеском хлынул небольшой поток прозрачной воды. Она текла из крана, переливалась через край раковины и красивым водопадом падала на кафельный пол. На полу уже образовался миниатюрный океанчик, в котором плавали Клавкины тапки, какие-то мочалки, губки, а прямо в центре помещения гордо дрейфовал пластмассовый тазик для белья. В самой ванной за наполовину задернутой шторкой мне удалось разглядеть ноги, обтянутые малиновыми колготками.

— А-а-а! Уби-или-и! — взорвался в ушах тонкий визг. Я в недоумении поискала источник неприятного звука. Голосила Валька, странным для ее комплекции фальцетом. Петр стоял перед ванной и шлепал губами, не производя при этом ни звука. А может, его голос просто тонул в воплях взволнованной супруги.

«Кого это, интересно, убили? Да еще в моей ванной»? — подумала я и заглянула за шторку. Клавка лежала в ванной в полной амуниции, то есть в том самом экстравагантном наряде, в котором посещала клуб. Правда, весь шик одеяния был подпорчен большим темно-красным пятном, расплывшимся на животе Клавдии. Сестрица с блаженной улыбкой на устах обнимала пустую бутылку из-под вина и признаков жизни не подавала.

— Это Клавку убили, что ли? — задала я глупый вопрос, скорее самой себе, потому что голос мой никем не мог быть услышан из-за разрушительных децибел, издаваемых Валькой. Уверена, эти звуки смогли бы разбудить и мумию товарища В.И. Ленина. Вождь мирового пролетариата наверняка повел бы нас в светлое коммунистическое будущее, потому я тихо порадовалась, что Валентина орет не в мавзолее, а в нашей ванной.

Внезапно ее вопль оборвался. Тишина, нарушаемая лишь плеском так никем и не прикрученной воды, свалилась на нас, словно случайная сосулька на случайного прохожего. За спиной онемевшей Вальки маячила искаженная волнением физиономия Юрки. Оказывается, это его рука прервала лебединую песню бывшей продавщицы овощей. Петр Семенович, все еще пребывая в столбняке от вполне симпатичного трупа Клавдии, никак не среагировал на посягательства постороннего мужчины на свою собственность.