Читать книгу "Исполняющий обязанности - Фридрих Незнанский"

— Что ж, я не против.

— Скажите на милость! — воскликнула она. — Он не возражает! Нахал! Зачем же я так долго старалась?

— Ты молодец, — медленно опуская ее на по-прежнему разобранный диван, сказал он. — Только не забывай, ты старалась не одна. Но кричать и здесь не надо, а то теперь могут услышать соседи, я тебе глубоко сочувствую…

Ева снова выкладывалась полностью, без остатка, но в мыслях у нее появилось что-то тревожное. Какое-то недовольство собой, что ли. Что-то она делала не так. Но что?

И в момент очередной передышки наконец поняла. Она не все рассказала ему, вот в чем дело. Нет, про то, что с ней вытворяли полковник вместе с отставным майором, она и под пыткой говорить бы не стала. Другое мучило. Она не сможет долго скрывать имя звонившего. И если промолчать об этом, то будет похоже на предательство. А Еве очень не хотелось, после всего случившегося в эту ночь, доставлять Саше неприятности.

Она только намекнула на это обстоятельство, как он вмиг насторожился, задал один неопасный, наводящий вопрос, другой, и Ева увидела вдруг, что стоит перед дилеммой — либо рассказать ему всю правду, либо немедленно одеться, забрать сумку и покинуть эту квартиру, чтобы больше никогда уже не встречаться с людьми, предоставившими ей очень даже неплохое убежище и массу иных, куда более важных, услуг.

Оказывается, она, уходя из дому, не забыла кинуть в ту же сумку бутылку неплохого коньяку, банку кофе и пачку соленого печенья. Поэтому легкий завтрак был готов через несколько минут — пока закипала вода и откупоривалась бутылка. Одну рюмку — исключительно с устатку, а также для более откровенного разговора — Турецкий мог себе позволить. Впереди минимум два часа свободного времени.

Итак, о чем же шла речь? Он уставился на нее чуть насмешливым взглядом, в котором между тем не содержалось укоризны: вот, мол, обманула! Ничего такого, один интерес. И Ева рассказала все. Ну почти все — опять-таки за исключением своих интимных связей с Огородниковым и Ваней с такой дурацкой, но очень подходящей ему по смыслу фамилией, кажется, Жеребцов. Где-то слышала, но точно не помнит. Но он именно такой — дикий, неотесанный и наглый.

Рассказала и о предложении Огородникова, чем ей заняться. Но вот о приглашении Турецкого поучаствовать в совместном представлении, не сказала. Упомянула только, что среди приглашенных в предполагаемый бордель вполне, по мысли полковника, может быть и Турецкий, как большой любитель грязных женщин. Это она так перевела для себя грубость Огородникова.

Саша слушал, прихлебывая крепкий кофе, покачивал головой. Информация меняла дело, причем основательно. Жаль, что этого момента они не успели вчера обсудить со Славкой. Уж полковника-то милиции Огородникова Грязнов наверняка знал. Интересна была бы его реакция. Ну что ж, раз пока нет — значит, нет. Не будить же его, и так наслушался, поди, приглушенных вздохов, как они ни старались вести себя потише…

— Так что мне теперь делать, — потерянно спросила полуобнаженная женщина, словно забывшая о своем внешнем виде.

— Во-первых, как наверняка посоветовал бы Славка, не брать в голову. Во-вторых, делать все так, как мы договорились…

— Когда? — удивилась она.

И Турецкий вспомнил, что разговор-то у них был вдвоем со Славкой, а передать его Еве он просто не успел — сильно занят был. И теперь он посвятил ее в Славкино предложение насчет проведения поминок в каком-нибудь кафе или недорогом ресторанчике — с минимумом необходимых закусок и питья. Пусть знают, что вдове шиковать не на что, а то уже губы, поди, раскатали!

Ева возразила, что по требованию Огородникова она должна собрать только тех, на кого он ей укажет. И обязательно у себя дома, где и намечается, видимо, тот «базар».

— Перебьется, — небрежно отмахнулся Турецкий. — Скажешь ему, что хозяйка положения в данном случае ты. Что тебе уже звонило множество знакомых, что все собираются прийти, чтобы помянуть безвременно ушедшего, что, наконец, тебе нет дела до каких-то его собственных махинаций. Надо — пусть приезжают в ресторан. Какой, я тебе назову позже, но сегодня же, а до той поры не звони полковнику, пусть помучается… Далее, за твоей квартирой мы устанавливаем наблюдение с фиксацией каждого приходящего. А там посмотрим. Думаю, что то же самое мы сумеем сделать и в отношении Огородникова с Жеребцовым, причем последнего еще предстоит найти. Зря ты не назвала его фамилию раньше, мы бы не потеряли столько времени, — с укором заметил он.

Ева потупилась. Разве могла она сказать ему об этом раньше? Да кто знает, как бы сложилось все дальнейшее? И уж, во всяком случае, такой помощи и такой восхитительной ночи ей вряд ли стоило бы тогда ожидать вообще. Но как это объяснить? Вот и промолчала, принимая вину.

— Значит, все же ресторан? — уточнила она. — Но ведь это дороже, чем дома.

Нет, хозяйственность проснулась в ней, не жадность, а нежелание тратить лишние деньги.

— Дороже, скажу тебе, ненамного, если не то же самое, и ты не станешь выпендриваться с разносолами. А главное — в ресторане мы сможем организовать и наблюдение, и охрану — без опасности быть засеченными раньше времени. В квартире это сделать сложнее… хотя… Если попросить кое-кого об одолжении. Нет, все равно, чужие будут заметны даже среди разнородных гостей. Да у тебя и не так много места для приема гостей.

— Ну почему? На поминках после кладбища собралось человек шестьдесят — во всех комнатах столы поставили, а я этими делами вообще не интересовалась, не до того было, сам понимаешь. Огородников же и организовал. Но он посидел немного и исчез, даже не попрощался.

— А Жеребцов этот был?

— Ты что, уже ревнуешь? — с непонятной радостью вскинулась она. — Был. И даже уходить домой не хотел, его Валерка выпроводил.

— Боже мой! Еще один?

— Да брось ты! Это охранник Игоря. А Игорь — «облепиховый» директор. Мы так зовем его, потому что его салон называется «Облепиха». Все очень просто. Не ревнуй, не надо, я ведь до сих пор еще не могу прийти в себя.

— Не врешь? — улыбнулся Турецкий. — А мне только что показалось…

— Но так это же ты! Есть разница?

— Между кем и кем?

— Слушай, — рассердилась она, — ты меня совсем запутал! Давай так, допивай свой кофе — и пошли на диван. Или уматывай на работу… Саша, — продолжила жалобно, — а мне выходить отсюда нельзя? И звонить тоже?

— Как говорят моряки-подводники, полное радиомолчание! До моего приезда. Ключ я тебе тоже не оставлю. Но для связи только со мной дам мобильник. Если кому позвонишь, я тут же узнаю, приеду и голову оторву. Либо выгоню — вот как есть — на улицу и откажу в гостеприимстве, поняла?

— Поняла, — вздохнула она и потерла ладонями виски.

— Лежи весь день, можешь ванну принять, смотри телевизор и мечтай!

— О чем, господи? — вздохнула она.

— О том, чтобы эта твоя история поскорее закончилась.