Читать книгу "Три гроба - Джон Диксон Карр"

Четвертое. Самоубийство с намерением выдать его за убийство. Жертва закалывает себя ледяной сосулькой, сосулька тает, никакого оружия в замкнутой комнате не находят и считают, что это убийство. Или жертва стреляет в себя из пистолета, прикрепленного к резиновой ленте. После выстрела пистолет исчезает в дымовой трубе. Или – правда, здесь уже речь идет не о замкнутой комнате – пистолет прикрепляют к грузу пружиной, и после выстрела он падает через перила моста в воду. Или вылетает через окно запертой комнаты и падает в снег.

Пятое. Такое убийство, когда считают, что жертва жива, а на самом деле она уже лежит мертвой в комнате, с двери которой не спускают глаз. Убийца, или одетый, как его жертва, или похожий на нее, входит в комнату, избавляется от маскировки и так быстро выходит из комнаты, что со стороны кажется, будто он разминулся в дверях с тем, кто туда входил, то есть с самим собой. В любом случае у него есть алиби, и потом делается вывод, что убийство произошло после того, как «жертва» вошла в комнату.

Шестое. Убийство произведено за пределами комнаты, но создается впечатление, что его кто-то совершил в комнате. Я отношу такое убийство к тем, которые называют «дистанционными» или «ледяными». Говоря о ледяной сосульке, я имею в виду, что дверь комнаты закрыта, окно слишком маленькое, есть жертва и нет оружия. Ледяная пуля делает свое дело и тает, не оставляя следа. Мы уже говорили о тайных газах. В детективной беллетристике этот способ впервые описала Энн Кэтрин Грин в рассказе «Одни инициалы». Между прочим, эта американская писательница стала зачинательницей ряда традиций. В ее первом детективном романе, созданном свыше пятидесяти лет назад, кровожадный секретарь убивает своего работодателя, и статистика, думаю, доказала бы, что сегодня секретарь – самый банальный убийца в литературе. Дворецкие давно вышли из моды, инвалид в кресле на колесах не вызывает доверия. Давно отказались и от мании убийства, якобы присущей незамужним женщинам среднего возраста. Врачи ведут себя теперь лучше, если, конечно, не становятся сумасшедшими учеными. Адвокаты, оставаясь традиционно непорядочными, только иногда становятся в действительности опасными. Но все повторяется. Эдгар Аллан По восемьдесят шесть лет назад назвал своего убийцу Гудфеллоу, то есть хороший парень, и самые знаменитые современные авторы детективных романов поступают так же, давая имя Гудмен, то есть хороший человек, заклятым негодяям, а секретари продолжают оставаться наиболее опасными.

Использование ледяной пули было приписано кому-то из рода Медичи. А в одном из восхитительных рассказов Флеминга Стоуна можно прочитать эпиграмму Марциала, из которой видно, что такую пулю использовали в Риме в первом столетии нашей эры. Следовательно, ледяной пулей стреляли, лед бросали или выстреливали из арбалета, как в одном из приключений Гамильтона Клика, персонажа в чудесном произведении Стоуна «Сорок лиц». Разновидности этой же темы – пули из каменной соли и даже из замороженной крови.

По-моему, из сказанного ясно, что я имею в виду, когда преступление совершено в закрытой комнате человеком, которого на самом деле не было. Есть и другие способы. Жертву можно заколоть через окно лезвием шпаги, вставленным в трость, или таким тонким лезвием, что человек еще успеет войти в комнату, прежде чем поймет, что получил смертельную рану. Иногда тому, кто пытается заглянуть в высокое окно, голову пробивает ледяная сосулька, которая падает сверху, – жертва есть, а оружия нет, оно растаяло.

Под этим самым номером, хоть можно это сделать и под номером три, запишем убийства, созданные с помощью отравленных гадюк и насекомых. Гадюк прячут не только в ящиках шкафов, но и в вазах, книжках, люстре или в палке. Я даже помню веселенькую газетную заметку об янтарном чубуке трубки, причудливо вырезанном в форме скорпиона: когда курильщик поднес трубку ко рту, скорпион оказался живым. Но о самом известном «дистанционном убийстве» я советую вам почитать, джентльмены, в «Тайне Думдорфа», одном из ярчайших произведений в истории детективной беллетристики, мастерски написанном Мелвиллом Дэвиссоном Постом. (Оно стоит в одном ряду с рассказом «Руки мистера Оттермола» Томаса Берка, «Человеком в проулке» Честертона и «Камерой номер тринадцать» Джекьюса Футрелла.) Еще одно «дистанционное» убийство – это убийство солнцем. Солнце через бутылку с метиловым спиртом, которая стоит на столе в комнате Думдорфа, будто сквозь увеличительное стекло, зажигает капсуль ружья, которое висит на стене; ружье стреляет и убивает хозяина в постели. Снова мы…

А впрочем, достаточно. Гм… Пора уже завершать эту классификацию.

Седьмое. Убийство, которое зависит от впечатления, противоположного тому, которое описано под номером пять. Жертву можно считать мертвой задолго до того, как она умрет в самом деле. Отравленный хоть и не смертельно, человек, ложится спать в закрытой комнате. Стук в дверь его не будит. Убийца разыгрывает переполох, взламывает дверь, вбегает в комнату, убивает, стреляя или перерезая горло, и уверяет всех присутствующих, что они видели то, чего на самом деле не было. Честь изобретения этого способа принадлежит Израэлю Цангвиллу, и с тех пор к нему прибегали в разных видах. Такие убийства происходили на пароходах, в разрушенном доме, на чердаке и даже под открытым небом – жертву сперва оглушили и закололи, а уже потом убийца склонился над ней. Итак…

– Подождите минуту, – перебил его Хедли, забарабанив пальцами по столу, чтобы привлечь внимание.

Доктор Фелл, довольно улыбаясь, повернулся к нему. Хедли продолжал:

– Все это очень хорошо. Вы рассказали нам обо всех ситуациях, которые могут сложиться в закрытой комнате…

– Обо всех? – переспросил доктор Фелл, широко раскрыв глаза. – Нет, далеко не обо всех! Я не рассмотрел детально даже упомянутых ситуаций. Я очертил только приблизительные контуры, но на этом я не остановлюсь. Я собираюсь привести еще одну классификацию: речь идет о случаях, в которых двери и окна закрыты изнутри. Гм…

– Не теперь, – решительно остановил его старший инспектор. – Вы сказали, что мы, опираясь на вашу классификацию, сможем получить какую-нибудь нить для раскрытия того, как способ совершения преступления с исчезновением преступника проявится в нашем конкретном деле. Вы изложили семь пунктов, но для нашего дела ни один из них ничего не дает. Вы говорите: если преступление совершено в герметично закрытой комнате, то никакой убийца из нее не исчезал, потому что на самом деле никакого убийцы там не было. В нашем случае все наоборот. Мы знаем определенно, если верить Миллзу и мадам Дюмон, что убийца был в комнате. Как быть с этим?

Петтис подался вперед. Его лысая голова блестела в свете настольной лампы. Он отвел взгляд от записи, которую делал элегантным золотым карандашом. Взгляд его выпуклых глаз был очень удивленным.

– Э-э… так вот… – начал он, кашлянув. – Что касается пункта под номером пять. Обман чувств. А что, если Миллз и мадам Дюмон в самом деле не видели, чтобы кто-то входил в ту дверь? Может, их как-то обманули? А может, и все это дело – какое-то колдовство?

– Мне также пришло в голову это же, – сказал Хедли. – Я спрашивал об этом Миллза вчера вечером и разговаривал с ним сегодня утром. Это не была иллюзия. Кем бы ни был убийца, он все-таки вошел в дверь. Это был достаточно солидный человек, от него падала тень, и он хлопнул дверью. Вы с этим согласны, Фелл?