Читать книгу "Солнце Сантьерры - Рута Даниярова"

по браслету связи Тереза, жаловалась, что у Тома температура, и просила скорее вернуться домой. Я отвлекся на пару минут, а потом увидел, что дочери нет рядом. Я стал кричать, звать ее, бегать по лабиринту, попросил посмотреть визоры в парке. Но оказалось, что визоры слежения в том районе в тот момент были ненадолго выключены, проводились технические работы. Именно в это время и пропала София. Я искал ее везде, просмотрел кучу записей с других визоров, разговаривал с сотнями людей, которые могли находиться там примерно в то время. Но чуда не случилось, моя дочь бесследно исчезла. Я старался привлечь других полицейских, сначала мне охотно помогали, но всегда было много другой работы, и помощь коллег становилась все меньше.

Я оставался после работы, просматривал записи с других визоров, искал любую информацию, пока наконец мой начальник сказал, чтобы я взялся за основную работу. Тереза страдала, что меня не бывает дома, когда ей нужна поддержка. Я и сам обвинял себя, ведь София пропала, когда я должен был находиться с ней рядом. Время шло, и становилось все хуже.

Я начал употреблять алкоголь, эксы, стимуляторы, чтобы забыться и уйти из реальности. Меня уволили с работы, мизерное пособие не позволяло содержать семью. Бесконечные ссоры с женой, безденежье, отчаянье. Я жил тогда как в сером сне, мне совсем не хотелось жить.

Наверно, я был уже на последней грани, когда меня нашел мой бывший начальник и сказал, что у него есть для меня предложение — заключить контракт с Колониальной Корпорацией. Он сочувствовал мне, но ничего не мог сделать, когда я потерял работу.

Я согласился, потому что мне уже нечего было терять. Мы прилетели на Сантьерру. Три года я работал охранником в шахтах на сером континенте. Незадолго до моего приезда заключенные устроили там бунт, погибли десятки людей, поэтому набирали новую охрану.

Потом мне предложили перевестись в Кварту помощником главы Йенсена по безопасности.

Вскоре после этого заболел и умер Том. У него была сильная лихорадка. Я слышал, что можно попробовать обратиться к Гору Кларку, но побоялся оставить Терезу, которая рыдала, не останавливаясь. Через два дня сын умер.

После этого Тереза начала буквально сходить с ума, впала в депрессию. Доктор назначил ей успокоительное, от которого она спала сутками. Чтобы вывести ее из этого состояния, ей назначили другое лечение. Она стала более стабильной. Когда прибыл очередной корабль с детьми с Земли, я решил усыновить Кана и Мэй. Я думал, что это займет Терезу и отвлечет ее от грустных мыслей. Но она не приняла Кана и Мэй душой, они так и остались для нее чужими.

На людях Тереза могла изображать любовь и сочувствие, но на самом деле она жила в своем мире. Она резала себе руки и говорила, что это не позволяет ей забыть наших детей.

Мне очень жаль Терезу, ведь это я виноват, что мы здесь оказались. Я как мог поддерживал ее. Следил, чтобы она вовремя принимала лекарства, успокаивал, но время от времени у нее происходили срывы.

Ваш сын, Кэтрин, стал для нее каким-то триггером, она без конца твердила мне, как Роберт похож на Тома. Я должен был предвидеть беду, но не смог. Это еще одна моя вина, то, что сегодня случилось с Терезой и вашим сыном.

Хоган закончил и хмуро смотрел на меня, но я не знала, что сказать. История чужой беды иногда ненадолго отвлекает от своего горя.

— Я буду в холле, Кэтрин, — сказал он. — Не могу идти домой. Если вам нужно что-то, скажите. — И он вышел из палаты.

Глава 29

Ночь была бесконечной. Роб спал, несколько раз заходил Дуглас Стюарт. Хоган так и просидел всю ночь в холле больницы, я видела его сгорбленную фигуру, когда врач открывал дверь в палату.

Утро сын открыл глаза. Оказалось, Роб ничего не помнит, я сказала ему, что он упал и ушиб ногу, и теперь ему надо полежать. Он попросил принести своего игрушечного тигренка и снова провалился в сон.

Потянулись бесконечные дни, наполненные ожиданием. Я практически не отходила от постели Роба, ночевала тут же в больнице. Каждый день приходили дети, несколько раз нас навещал Чарльз Брайтон, иногда вместе с Элизабет. Приходили Адам Пирсон с Наоми, которая по-прежнему была бледной. Все старались сказать нам добрые слова, приносили игрушки и сладости. Я знала, что прошли похороны Терезы Хоган.

Однажды вечером в дверь палаты постучали, и заглянула незнакомая женщина лет сорока, а может, и постарше. В ее когда-то рыжих волосах были седые пряди. Она держала в руках букет ромашек.

— Миссис Эклз, здравствуйте, я Магда Винник, пришла навестить своего сына, и к вам вот зашла.

— Там лежит мой Тадеуш, — махнула женщина рукой в конец коридора.

Я прошла за ней вслед. Оказывается, Роб не единственный пациент в больнице. В крайней палате по коридору лежал бледный рыжеволосый мальчик лет десяти, к нему были подключены различные трубочки и датчики. Я подумала, что он спит.

— Это мой Тэд, он уже три с половиной года лежит здесь, после лихорадки так и не пришел в себя. Иногда просыпается, никого не узнает и спит дальше. Врачи говорят, что, может, он и поправится, но они и сами ничего не знают, — Магда Винник смахнула слезы. — Иногда прихожу вот, еще больше себя расстраиваю. У меня еще трое детишек.

Она поставила в вазу возле кровати букет ромашек, поцеловала сына в лоб и вышла.

— Заглядывайте иногда к нему, миссис Эклз, пока вы здесь. Врачи говорят, что он ничего не чувствует, ни на что не реагирует, но все равно… Тадеуш ромашки любил…любит, — Магда Винник всхлипнула и вышла.

Я потрясенно глядела ей вслед. Оказывается, лихорадка Энтони могла закончиться и так. Как хорошо, что я обратилась с Кларку Гору! Интересно, как он там живет, подумалось мне. В суматохе последних дней я не вспоминала о нем. Но я еще не знала, что очень скоро мы снова встретимся с ним.

* * *

День сменялся за днем. Роб пришел в себя, страшные синяки на его теле стали бледными. Он порывался встать и очень расстраивался, когда я мягко удерживала его.

Почитав ему сказку, я увидела, что сын заснул, и решила выйти на несколько минут на свежий воздух. Дул легкий ветерок. Солнце уже садилось.

Я увидела, как из коттеджа напротив вышла Мод Стюарт. Она