Читать книгу "Аяла и первый дракон - Екатерина Тимошина"

бы никогда не согласилась на это. Предложила обнародовать снимки, но не вышла бы за Триса после того, как он с ней поступил. Во-вторых, у них принято заключать брак с теми, в ком течет кровь истинных потомков Альмы, еще до ее раскола. В нашем мире сохранилось несколько родов, которые пекутся о чистоте своей крови и испокон веков заключали браки только между собой. Таким же был и мой отец. А Аяла наполовину землячка. Хоть и уравнитель. Но крови альмарцев в ней с гулькин нос, столько же сколько и у большинства. Здесь явно есть что-то еще.

Тут мой взгляд неожиданно зацепился за дядю Маса Андри Блака – родного брата моего отца. Он смотрел на меня с таким превосходством, что вызвало во мне приступ тошноты. Этот мужчина никогда не скрывал, что хочет занять престол, но не мог, потому что наследовал его старший сын. Получил бы он трон только в случае моей гибели. Чего не раз пытался добиться, но мне каждый раз чудом удавалось избежать покушений.

И неожиданно меня посетила мысль, а что, если это его рук дело? Только как он смог договориться с Ареллом и чего пытался добиться, я пока не понимал. Но пообещал себе найти всех, с кем общался Арелл в последнее время. Может и приведут дороги к моему дяде.

Пока я размышлял, наконец, все собрались, и Лиан взял первое слово:

— Приветствую всех на срочном собрании ОСА. И прежде, чем мы начнем, хочу передать слово Эльмасу Доржану.

— Приветствую вас, Эльмас, Масы. В последнее время мы с моими советниками пришли к выводу, что Оскуро необходима мудрая, справедливая, умная и сильная правительница. Мы активно занимались поиском подходящей невесты. И вот спешу поделиться радостной новостью – выбор сделан. Будущей правительницей станет Аяла Нейрин, дочь Маса Энвери Нейрин. — я обвел взглядом всех собравшихся, одни были шокированы, другие источали ненависть и гнев, их я запомнил особенно тщательно.

Когда заметил, что некоторые рты были готовы раскрыться, остановил их жестом и сделал пас рукой, собирая свою божественную силу, которая дается правителю в день интронизации. Она отличается от магии, но является уникальной в своем роде. Потому что она дает право правителю принять закон или предъявить требование, которое никто никогда не посмеет оспорить или нарушить. Им это просто не позволит магия. А обхода этой силе нет. Хотя смельчаков хватает, проверить обратное, но заканчивается всегда плохо.

Это опасная сила, потому что дает неоспоримую власть над другими. И до сих пор я ни разу не прибегал к ней. Но сейчас это необходимо.

— И в данной ситуации я, как Эльмас Оскуро, пользуюсь своим божественным правом и запрещаю кому-либо словом, делом или намерением навредить, посягать на жизнь и здоровье той, кого я знаю под именем Аяла Нейрин. Да будет так.

Шар, собранный в моей руке, поднялся в воздух, засиял божественным светом, практически ослепляя всех присутствующих. Затем раздался хлопок, и в воздухе появилась руна, обозначающая, что воля правителя вступила в силу, и рассыпалась миллиардом ярких искорок. Теперь моя девочка будет в безопасности. И я неспроста сказал “кого я знаю под именем”, ведь после свадьбы, она возьмет мою фамилию, но божественное право будет по-прежнему на нее действовать. До самой смерти.

Сначала зал заседаний затопила гнетущая тишина, но также быстро повсюду стали раздаваться громкие шепотки: “Божественное право правителя”, “Он использовал его”, “Не может быть”, “Аяла Нейрин”, “Почему она” и тому подобное.

— А теперь, господа, предлагаю начать наше заседание. — сказал Лукиллиан, кивая мне в знак одобрения, и перевел взгляд на Масов.

Дальше все прошло относительно спокойно. И никто не посмел сказать и плохого слова про дракона Аялы. Мы сошлись на том, что девушка будет заниматься с лучшими преподавателями, чтобы, как можно скорее, освоить новый дар, будет регулярно проверяться у лекарей и продолжит учебу в БАМе, когда полностью совладает со своей второй ипостасью, чтобы больше не было спонтанных перевоплощений.

Дядя явно был крайне недоволен моим выбором, и это только убедило меня, что с ним что-то не так, и он в очередной раз против меня строит козни. Только, сколько бы я под него не копал, к нему не подобраться. Он чист. И все делает руками других.

После заседания мы вместе с Лианом, Эном и Дойлом отправились в мою комнату в БАМе, там нас уже ждал Караян. В Академии уж точно никто не станет нас искать.

Но только мы прибыли, как неожиданно меня скрутило от чудовищной боли, я задыхался, легкие разрывало.

— Жан, что с тобой? — взволнованно спросил Эн, хватая меня под руку.

— Аяле плохо. Я чувствую. — прохрипел я, но боль уже отпустила. Видимо моя защита сработала. Но того смертника надо поймать и наказать.

— Что-о?! Кто-то на нее напал? Бежим! — яростно прокричал Энвери.

И мы с ним подорвались и побежали в лазарет.

Глава 22

Этой ночью мне приснился жуткий сон. Я стою в пустой комнате, где нет ни окон, ни дверей. Но повсюду змеи: на диване, столе, шкафу, полу. Они просачиваются сквозь закрытые створки шкафа, выдвигают ящики комода. Сотни или даже тысячи змей. Зеленые, коричневые, черные, яркие и обычные. Глаза горят ненавистью, они шипят, пытаются наброситься и залезть на меня. Какие-то прыгают сверху, обхватывая шею и начиная душить. Я отбиваюсь, но магия меня не слушается, ее словно вообще нет. А змеи, одна за другой, нападают и душат все сильнее и сильнее. Но затем я резко просыпаюсь, пытаюсь сделать вдох, но не могу.

Это не сон.

Я хватаюсь руками за горло, которое что-то стискивает с такой силой, что еще мгновение и точно оторвет мне голову. Я пытаюсь кричать, но не выходит даже хрипа. В глазах стоят слезы, легкие нещадно горят, а в сердце леденящий ужас. И когда я уже решила, что это все и моя жизнь закончена, меня окутал ослепляющий свет. Я зажмурилась, и почувствовала, как боль меня отпустила. Воздух со свистом врывался в мои легкие, сердце бешено колотилось, в глазах плясали звездочки, а в ушах стоял противный звон.

Но чей-то отчаянный вопль заставил меня распахнуть веки и, несмотря на боль и бессилие, подняться на локтях. Спустя мгновение я увидела Фелисити поломанной куклой, лежащей на полу у стены. Из уголка ее губ стекала струя крови, но она была жива. Несмотря на явную боль, которую она испытывала,