Читать книгу "Что не так с этим миром - Гилберт Кийт Честертон"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
XII. Черствость новых школ
Таким образом, по этой глубокой и обескураживающей причине – циничному и беспечному безразличию к истине – английская частная школа не дает нам необходимого идеала. Мы можем только попросить современных критиков помнить: правильно или нет, все может быть воплощено – эта фабрика вовсю работает, колеса крутятся, джентльмены воспитываются школами, с их мылом, крикетом и организованной благотворительностью. И в этом, как мы уже говорили, частная школа действительно имеет преимущество перед всеми другими образовательными системами нашего времени. Вы можете узнать выпускника частной школы в любой компании, где он нечаянно может оказаться, от китайского опиумного притона до обеда у немецких евреев. Но я сомневаюсь, что вы могли бы узнать, которая из девочек со спичками[175] была воспитана внеконфессиональной религией, а какая получила светское образование. Великая английская аристократия, правящая нами со времен Реформации, в этом смысле может послужить примером современности: у нее был идеал, и потому она сумела создать реальность.
Мы можем повторить здесь, что эти страницы пытаются главным образом показать одну вещь: прогресс должен основываться на принципах, в то время как современный прогресс в основном основан на прецедентах. Мы поступаем не на основании того, что можно утверждать в теории, а на основании того, что уже было принято на практике. Вот почему якобиты – последние тори в истории, которым жизнеутверждающий человек может симпатизировать. Им нужна была конкретная вещь; они были готовы идти вперед ради нее, поэтому они были готовы и обратно вернуться за ней. Но перед современными тори стоит лишь скучная задача отстаивания ситуаций, которые они не горели желанием создавать. Революционеры проводят реформу, консерваторы лишь сохраняют реформу. Они никогда не реформируют реформу, хотя это необходимо. Подобно тому, как гонка вооружений – не что иное, как угрюмый плагиат, так и соперничество партий – это лишь вид угрюмой наследственности. У мужчин есть право голоса, поэтому вскоре оно должно появиться у женщин; бедных детей учат насильно, так что скоро их придется насильно кормить; полиция закрывает трактиры к двенадцати часам, так что скоро их станут закрывать в одиннадцать; дети остаются в школе до четырнадцати лет, так что скоро они станут ходить туда до сорока. Ни проблеск разума, ни мгновенное возвращение к основным принципам, ни абстрактная постановка очевидных вопросов не могут прервать этот безумный и монотонный галоп примитивного прогресса, основанного на прецедентах. Это хороший способ предотвратить настоящую революцию. По такой логике событий радикал попадает в колею не хуже консерватора. Мы встречаем одного замшелого сумасшедшего, который говорит, что его дед велел ему стоять возле вот этой изгороди. Мы встречаем другого сумасшедшего старика, который говорит, что его дед велел ему ходить только по этому переулку.
Мы можем повторить здесь основную часть аргументации, потому что мы только что подошли к тому месту, где она проявляется наиболее поразительно и убедительно. Последним доказательством того, что наши начальные школы не имеют собственного определенного идеала, служит тот факт, что они так откровенно подражают идеалам частных школ. В начальных школах обнаруживаются этические предрассудки и преувеличения Итона и Харроу, и они тщательно копируются для людей, для которых они совершенно не подходят. Обнаруживается все та же дико непропорциональная доктрина о влиянии телесной чистоты на моральный облик. Педагоги и политики в области образования заявляют под бурные аплодисменты, что чистота гораздо важнее всех споров по поводу морального и религиозного воспитания. На самом деле может показаться, что если маленький мальчик моет руки, то не имеет значения, смывает ли он следы от маминого варенья или кровь своего брата. Мы также в высшей степени неискренне притворяемся, будто спорт всегда воспитывает чувство чести, хотя мы знаем, что он часто его подрывает. А главное, мы следуем всеохватывающей гипотезе высших классов, будто лучше всего работают крупные учреждения, распоряжающиеся большими суммами денег и организующие всех, а банальная импульсивная благотворительность в некотором роде достойна презрения. Как говорит мистер Блэтчфорд: «Мир хочет не благочестия, но мыла и социализма». Благочестие – одна из популярных добродетелей, в то время как мыло и социализм – два увлечения высшего среднего класса.
Эти так называемые «здоровые» идеалы, которые наши политики и учителя позаимствовали у аристократических школ и применили к демократическим, никоим образом не подходят для обедневшей демократии. Смутное восхищение организованным правительством и смутное недоверие к индивидуальной помощи вообще нельзя применить к жизни тех людей, для которых доброта состоит в том, чтобы одолжить соседу кастрюлю, а честь – в том, чтобы не попасть в работный дом. Это приводит либо к обесцениванию системы быстрой лоскутной щедрости, в коей заключена повседневная слава бедняков, либо к туманным советам людям, не имеющим денег, не тратить их зря. Преувеличенный восторг от занятий легкой атлетикой достаточно оправдан в среде богатых, которые, если бы не прыгали и не бегали, стали бы чрезмерно есть и пить, но неприменим к людям, большинство из которых и без того много
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Что не так с этим миром - Гилберт Кийт Честертон», после закрытия браузера.