Читать книгу "Шок-школа - Павел Астахов"

– М-м-м, пахнет вкусно, что это? – как я и предполагала, дочь без задержки пришла на аромат горячего. – Ой, картошка с мясом, жуть какая! – в слове «жуть» отчетливо прозвучало радостное предвкушение. Сашка села за стол и вооружилась вилкой.

– Ешь, – сказала я и поставила перед ней сначала дымящуюся тарелку, а потом плетенку с хлебом. – Я никому не скажу.

– Во-ош, кшташи…

– Не говори с набитым ртом.

– Кстати, о секретах! – Сашка положила вилку, чтобы снова схватить смартфон.

Неужто все-таки дерзнет взорвать умы и выложит в сеть фото своего позднего ужина? Картошки с мясом и хлебом! Да еще и после шести часов вечера!

Нет, не дерзнула. Она открыла журнал входящих вызовов и показала мне незнакомый номер:

– Знаешь, кто это?

– Скорее нет, чем да, – ответила я неуверенно, потому что давно уже не запоминаю телефонные номера. За меня это прекрасно делает мой мобильник.

– Вот и я не знаю! Загадка! Интрига! – Сашка положила смартфон и снова взяла вилку.

Я помолчала, дожидаясь продолжения – ну, или просьбы о добавке. Юная зожница уничтожала картошку с мясом как идейных врагов – подчистую.

– А почему ты не спрашиваешь, кто мне звонил? – некультурно пройдясь по пустой уже тарелке хлебной корочкой, а после съев и ее, поинтересовалась дочь.

– А почему ты не спрашиваешь, что к чаю?

– А что-то есть к чаю?

– Шарлотка.

– Шарлотка! – Сашка сначала хлопнула в ладоши, потом погрозила мне пальцем: – Опять ты за свое! Я же просила не готовить сладкого и мучного.

– Там нет муки и сахара, только овсяные хлопья и яблоки с медом, но если тебе такое нельзя…

– Льзя, льзя! – дочь придвинула к себе блюдо с шарлоткой и самолично отхватила ножом приличный кус. – Ум-м-м! Вкусно… Так вот, звонили из школы.

– А почему на твой номер?

У меня, как, наверное, у всякого современного родителя, в мобильном имеется школьный чат, в который лишний раз заглядывать не хочется, и установлена оперативная связь с классным руководителем ребенка. Он, вернее она – классручка, не стесняется при необходимости звонить хоть днем, хоть ночью.

– Я тоже не поняла. Думала, ты мне объяснишь. Где я, а где эта элитная школа? – Сашка вдруг встревожилась, даже есть перестала. – Надеюсь, ты не вздумала меня переводить? Я привыкла к своей нормальной школе, у меня там друзья и Фомка…

Фомка – это одноклассник и бойфренд моей дочки. Хороший парень, на подрощенного щенка сенбернара похож – большой, лохматый, неуклюжий и добродушный. Сашка из него не просто веревки вьет, а плетет из них коврики, о которые вытирает ноги…

Внезапно до меня дошло:

– Элитная школа? Это какая же?

– Шик, шок – не помню, какая у нашего Сеньки была?

– Шоко-школа? – я села ровнее, собралась. – Расскажи-ка мне все по порядку. Когда был звонок?

– Где-то в восемь вечера, наши все только собрались. Меню смотрели, делали заказы, я как раз не могла выбрать между натуральным йогуртом с корицей и фруктами и запеченной грушей с киноа и черничным муссом, и тут – дилинь-дилинь! – звоночек с незнакомого номера. «Добрый вечер, Александра Кузнецова? Вам сейчас удобно говорить?» – Сашка состроила гримаску. – Я подумала – вот достали, опять какую-нибудь рекламную акцию впаривать будут – «у нас есть уникальное предложение только для жителей Москвы и области!», и сказала, что мне неудобно.

– А они?

– Она. Это женщина была. Настойчивая такая, а голос вкрадчивый, так и журчит. Вы, говорит, Александра, все же послушайте, это вас лично касается. Вам же вскоре предстоит сдавать ОГЭ, не так ли?

– А ты?

– А я – увы, предстоит. А она – так сочувственно: понимаю, длительная подготовка, затраты на репетиторов, бессонные ночи, нервы… Но что, если это все необязательно?

– В смысле?!

– Во-во, я так же спросила: в смысле? Где-то у нас в стране девятиклассникам можно экзамены не сдавать? Покажите мне эту точку на карте родины, я куплю туда билет. А она – сдавать нужно, а вот волноваться и день и ночь готовиться никакой нужды нет. У нас, мол, в нашей замечательной школе работа поставлена так, что талантливые дети успешно учатся без всяких стрессов, и экзамены для них – тьфу, пустая формальность.

– Да ладно?

– Мам, ты прям мысли мои читаешь! – восхитилась Сашка. – Я ей тоже такая – да ладно?! А она – уверяю вас! А я ей – но я-то тут при чем, я совсем в другой школе учусь, и вообще, может быть, нисколько не талантливая? А она – о, я уверена, ваша мама думает по-другому! Вот вы, мол, спросите у нее… Ма-ам? Вот я тебя спрашиваю – как ты думаешь, я у тебя талантливая? – дочь склонила голову к плечу и вопросительно заморгала.

– Я думаю, что каждый человек в чем-нибудь талантлив.

– И мне можно ОГЭ не сдавать? – Сашка переложила голову на другое плечо и снова заморгала.

– Как ты себе это представляешь? – я начала сердиться. – Все девятиклассники будут сдавать экзамены, а Александра Кузнецова – нет, ей пятерки просто так поставят, за красивые глаза? Хорош моргать уже, это вредно для зрения.

– По-моему, было бы замечательно не сдавать, – мечтательно вздохнула Сашка. – А эта тетенька, которая звонила, сказала, что для них и ЕГЭ не проблема. Прикинь, а? Ничего не сдаешь ни в девятом, ни в одиннадцатом, а высшие баллы получаешь и в институт поступаешь! Серьезно, так можно?

– Что ты меня спрашиваешь, спросила бы тетеньку. Кстати, она не представилась?

– Имя не назвала, сказала только, что звонит из Шоко-школы. Я только спросила – как вас зовут, представьтесь, я запишу – и тут она трубку бросила. Или, может, связь прервалась…

Тут мне стало смешно.

– После слов «я запишу» прервалась? Мне все понятно. Ты ее, Сашка, напугала.

– Да чем же?

– Обещанием «записать». У меня в суде по искам к этой Шоко-школе уже три аудиозаписи, пуганая ворона куста боится.

Я побарабанила пальцами по столу.

И смех, и грех. Шоко-школа пытается объехать наш самый справедливый суд в мире на кривой козе! Не борзыми щенками, так экзаменами ОГЭ и ЕГЭ взятку мне дать!

– Мам, а что, серьезно, так можно, как она говорит? – не отставала Сашка.

– Не знаю, – повторила я. – Но непременно уточню…

Уточняю я пару дней спустя у господина Бехтеревича. На новом процессе против Шоко-школы он свидетель обвинения и в этом качестве чувствует себя гораздо лучше, чем в роли истца.

Лев Александрович не сутулится, высоко держит голову, на вопросы отвечает громко, уверенно, с подкупающей готовностью.

Чувствуется, что конфликт с администрацией учебного заведения его больше не пугает, а результат процесса не особо интересует – Лев Александрович словно пришел попрактиковаться в ораторском мастерстве.