Читать книгу "Летчик. На боевом курсе! - Владимир Малыгин"

Только успели разобраться с пулемётами, как новая команда поступила. Срочно прибыть всем в вещевую службу и обмундироваться должным образом.

Прибыли. Переодели всех, кроме меня и Михаила. Даже авиационные эмблемы выдали. У нас же с Лебедевым сроки ношения обмундирования ещё не вышли. Заодно получили на всех зимние вещи. Теперь не замёрзнем в полёте. А у меня и свои есть, ещё в Пскове за свой счёт приобретённые, и по качеству они гораздо лучше казённых будут.

Почему я так на этот счёт переживаю? А мне одного раза за глаза хватило. Намёрзся, пока из столицы сюда долетел. У земли-то ещё тепло. Относительно, конечно, тепло, всё-таки не июль-месяц на дворе. Но после взлёта с подъёмом на высоту температура за бортом уменьшается каждый километр на шесть градусов, если кто не знает. Вот и прикидываем. На земле плюс двенадцать было. Летели на трёх километрах. Умножаем их на шесть. Из получившегося результата отнимаем температуру у земли и получаем минус… Минус шесть. Интересно как совпало, сплошные шестёрки. Но мне и минус шести в течение трёх с небольшим часов хватило вполне. Замёрз, как цуцик. А в предстоящем полёте предполагаю забраться ещё выше. Так что однозначно утепляюсь, насколько это возможно. Меховая куртка, ватные штаны, сапоги на меху и тёплые перчатки. Тёплое нижнее бельё подразумевается само собой.

Несколько утешает, что направляемся мы туда, где будет явно теплее, чем здесь. Но кто его знает, как оно там на самом деле окажется. Погода – дама капризная и, как все они – непредсказуемая. И утешение это так себе, призрачное, но немного душу греет.

И ещё есть одна предполагаемая опасность, очень даже важная для меня. Обледенение в полёте. Как-то пока здесь с таким явлением никто не сталкивался. Ну не летают ещё на таких высотах. А раз никто не сталкивался, то и опасности сего явления не знают. В отличие от меня. И если мы попадём в подобные условия, то придётся снижаться и уходить в более тёплые слои воздуха. Где сразу же возрастает риск наведения на нас вражеских истребителей.

Ладно, на ус себе намотал, а там посмотрим. Всё равно противообледенительной системы на самолёте нет. Значит, и никакой альтернативы снижению нет. Главное, пулемёты подвезли. Без них я бы точно никуда не полетел…

После вещевиков отправил всех своих получать личное оружие, а сам направился в штаб. Потому как штурмана нашего я сегодня так и не видел. По идее он должен был готовиться к полёту, получать карты, прорабатывать маршрут, поднимать характерные ориентиры, высчитывать курсы и так далее. Ему виднее, что нужно делать. Но и мне это мероприятие не стоит пускать на самотёк. Пусть бы лучше всем этим делом он занимался в моём присутствии. Глядишь, и ещё какие-нибудь умные мысли в голову пришли бы. Пойду, найду его, да посмотрю, что он там, на бумаге, нагородил. Практики-то у него авиационной нет. Присоветую, подскажу что-нибудь с высоты своего опыта, поговорю, в конце-то концов, с человеком. Послушаю, чем он дышит и живёт, какие у него планы и устремления. Всё-таки теперь это наш член экипажа, и отныне наша безопасность и благополучное возвращение домой будут зависеть и от него тоже.

Ну и кто бы сомневался? В штабе суета сует – сам великий князь лично своим присутствием шороху наводит.

Поднялся на этаж, издалека глянул на нездоровую беготню в районе адмиральского кабинета, со стороны посочувствовал всем к ней причастным и ретировался.

Не вышло. Не один я такой хитрый. За углом коридора столкнулся с Остроумовым, поздоровался, как положено, перекинулись между собой парой фраз. Скомканный какой-то разговор получился. Потому что не до того нам сейчас обоим. Что я назад оглядываюсь и постоянно прислушиваюсь к шуму за спиной, что он мне за плечо регулярно посматривает.

Договорились чуть позже встретиться и уже тогда спокойно и обстоятельно обо всём, интересующем нас обоих, переговорить. И основные вопросы в двух словах определили. Придётся после вылета перед генералом и благодетелем реабилитироваться.

Приближающийся по коридору невнятный разговор и топот многочисленных ног не только я один услышал, но и Остроумов тоже. Потому и свернул он быстренько беседу, да в свой кабинет шмыгнул. Чего это он? И, кстати, почему генерал не в княжеской свите сейчас находится? Ему же вроде как по должности и по званию положено там быть? Или я чего-то не знаю? Ну да не моё это дело.

А уйти я не успел. Всего лишь несколько шагов в направлении лестницы и сделал. Тут из-за угла вся процессия и вынырнула, Александр Михайлович которую лично возглавляет. Чуть позади справа Эссен держится, слева таким же уступом начальник штаба выруливает. За ними погоны, погоны от стены до стены, фуражки и папахи, не протиснуться мимо.

Заметили меня.

Великий князь притормозил, обернулся назад, к свите:

– Господа, подождите на улице.

А я к стеночке ближе подвинулся, лестничную площадку освободил, ладонь к козырьку фуражки кинул, офицеров мимо себя пропускаю, на неприязненные и любопытные взгляды стараюсь внимания не обращать.

– Николай Оттович, ещё раз разрешите вашим кабинетом воспользоваться? – это Александр Михайлович адмирала спрашивает. И тут же ко мне обращается: – Сергей Викторович, прошу следовать за мной.

И, не дожидаясь ответа ни от адмирала, ни тем более от меня, развернувшись, широким шагом устремляется назад по коридору, в ту сторону, откуда только что пришёл. Эссен за ним, а я следом, замыкающим. Шаг у князя размашистый, приходится поторапливаться, чтобы не отстать. И впору загордиться. Ещё бы, великий князь свою свиту прочь наладил, решил со мной поговорить. Только вот вопросы возникают: «О чём? И для чего так меня подставлять перед начальством?»

Миновали коридор, проскочили приёмную с вытянувшимся в струнку Ичиговым. Высокие двустворчатые двери за моей спиной словно сами собой тихо закрылись.

В кабинете сразу же ухожу вбок и разворачиваюсь лицом к присутствующим. Постою у стеночки, так мне удобнее будет. Послушаю, о чём князь говорить будет. Не вышло. Александр Михайлович первым делом за меня принялся, властным жестом остановив начавшего было что-то говорить Эссена.

– Сергей Викторович, что это вы словно бедный родственник к стенке жмётесь? Не стесняйтесь, подходите ближе.

Дождался, пока я выйду на середину кабинета, продолжил:

– Благодарю за перелёт. Не ожидал, что мы так быстро сюда доберёмся, – внимательно смотрит в глаза и продолжает с еле заметной улыбкой: – Быстро, но уж больно холодно. Мы с Николаем Александровичем замёрзли до посинения. У него пальтишко на рыбьем меху, у меня шинель такая же.

И тем самым разряжает обстановку в кабинете. А то как-то адмирал напрягся, когда мы здесь оказались. Наверняка подумал, что меня сейчас песочить начнут, вот и решил заступиться, переключить на что-то другое внимание княжеское. Одно слово, благодетель. Как и Остроумов, впрочем. Везёт мне на хороших людей.

Александр Михайлович делает короткую паузу, ещё раз смотрит мне в глаза, кивает каким-то своим мыслям (понять бы, каким) и поворачивается к Эссену.