Читать книгу "Вальпургиева ночь - Ксения Эшли"

Она осторожно шагнула к великану, который сейчас напоминал сплошной нервный ком.

— А когда вы избавитесь от своей деликатной проблемы, сразу перестанете быть букой.

Издав грозный рык, Олав промаршировал к лестнице, ведущий на второй этаж.

— Ой, куда же вы? Я ещё не успела заварить вам траву, — разочарованно пропищала девушка, но Олав и слышать ничего не хотел. Распрямив и без того широченные плечи, он ринулся вперед, громко топая ногами по деревянному полу.

— А я и не знал, что наш храбрый, отчаянный воин испугается маленькой женщины, — услышал он вслед глумливый голос Брэшена. — Представь, Дарок, если бы племена Жирных Берегов пустили в бой своих жен и матерей, наш Олав давно бы дожидался победы, сидя в темнице.

Великан замер и резко обернулся, прошив друга свирепым взглядом.

— Да ладно тебе, дружище, — обратился к нему Кларк. — Девушка всего лишь желает тебе помочь. Не следует так грубо с ней обращаться.

Олав в ответ издал какой-то непонятный звук, развернулся и, переступая через ступеньки, поднялся на второй этаж. Едва за ним захлопнулась дверь его комнаты, как изнутри раздался звон бьющегося стекла.

— Ой, это же заграничный чайный сервис! — испугалась Эмма и схватилась руками за щеки. — Его ещё твой отец, Дарок, привозил из заморской поездки.

— Зря ты его оставила в спальне Олава, — покачал головой Кларк. — Всегда нужно помнить, что иногда мужчине нужно выпустить дух.

Словно в подтверждение его слов из спальни наверху раздался грохот ударяющегося предмета.

— Это же семейный шкаф из орешника! — всплеснула руками Эмма.

— Поверьте мне, госпожа Кларк, все не так трагично, — попытался успокоить ее Брэшен. — В прошлый раз Олав «выпускал дух» во дворе и чуть было не угробил ваш любимый сливовый сад.

Из комнаты донесся звук рвущейся ткани.

— Матушка говорит, это потому, что Олав очарован мной, — присоединилась к беседе Деника, уже успевшая взять на руки корзину с селезнем.

Брэшен склонил голову и причмокнул языком, когда со второго этажа долетел звук осыпающейся кускам известки.

— Ваша матушка — мудрая женщина. Здесь налицо все признаки влюбленности.

— Давай, Сибила! Пошевеливайся, девочка.

Шанталь быстро глянула за спину на плетущуюся за ней волчицу. Хищница, медленно переставляя лапы, с видимой неохотой следовала за хозяйкой сквозь лесную чащобу.

— Зачем ты вообще потащила ее в лес? — возмутился Портрет, который девушка несла перед собой на вытянутых руках.

— Чаще всего я задаюсь этим вопросом касаемо тебя! Не пойму, как тебе удалось убедить меня снять тебя со стены и вынести из дома, — язвительно парировала Шанталь и с улыбкой глянула на уставшую Сибилу. — А тебе, детка, в самом деле не помешает прогулка, уж больно ты широка в талии.

Девушка услышала ехидное хихиканье Портрета.

— Вот знал, что ты недалекая, но чтобы под своим носом очевидных вещей не замечать, это уже перебор даже для тебя.

— Ах так! — Шанталь развернула Портрет к себе лицом и строго посмотрела в уродливую рожу. — Может, тогда нам вернуться домой?

— Но-но-но! Нечего мне угрожать. Раз уж согласилась, иди. К тому же мы почти пришли.

Девушка со вздохом глянула на свои исцарапанные ботинки, снова развернула Портрет вперед и сделала ещё пару шагов через непроходимый бурьян.

— То же самое ты говорил мне двадцать минут назад. При этом находились мы в противоположной стороне… — она оступилась, едва не выронив Голбешника из рук. — Складывается такое впечатление, что ты просто решил за счет меня совершить прогулку.

— И, между прочим, правильно бы сделал. Попробовала бы сама хоть разок денек на стенке повисеть, — пробурчал Портрет, а затем вдруг громогласно завопил: — Пришли!

Шанталь резко остановилась и стала оглядываться. Они находились где-то глубоко в лесу, куда сквозь кромки густо растущих деревьев, прижатых друг к другу, не попадали даже лучики света. Кругом росла трава, цвели пролески, рядом с ногами девушки валялась столетняя коряга, покрытая мхом. Муравьи рядом с ней устроили себе огромную хижину. Где-то вдалеке шумел ручеек. Первые кузнечики прыгали с пестрых примул на желтые глазки мать-и-мачехи, прозрачные синие стрекозы кружились над изящными лепестками белых болотных цветов. В воздухе пахло пробудившейся землей и молодой травой.

И не намека на магию…

Шанталь подозрительно прищурилась.

— Ах ты, плут! — набросилась она на Портрет. — Издеваться вздумал! Водишь меня по лесу битый час, обещая, что покажешь мне место силы, а сам просто прогуляться решил.

— Вместо того, чтобы визжать, лучше бы к магии своей прислушалась. Вот оно, место силы, под твоими ногами, дура!

— Врешь! Думаешь, я поверю, будто мама спрятала свою магию здесь, в непроходимой чащобе.

— А ты бы хотела, чтобы она заложила ее где-нибудь на видном месте, чтобы любой маломальский ведьмак учуял ее.

С этим не поспоришь.

— А зачем тогда ты меня в другое место недавно увел?

— Как зачем? Чтобы следы замести, конечно. Вдруг за нами кто-то следил.

Его слова звучали убедительно, и Шанталь так и не догадалась, что Портрету передались лишь обрывки памяти Сигрит, и он просто-напросто плохо помнил, где находится это место.

И тут Шанталь почувствовала.

Ощущение было таким сильным, что девушка даже отбросила Портрет в сторону и, не обращая внимания на его возмущенный вопль, села на колени. То самое до боли знакомое обволакивающее тепло согрело душу.

Мама!

Девушка едва не расплакалась. Как же ей не хватало ее все это время. Сила, исходившая от земли и проникавшая молодой ведьме под кожу, определенно принадлежала Сигрит Драгонешти. Это было ни с чем несравнимое чувство любви, нежности и безопасности.

Многие маги поступали так, при жизни пряча свою волшебную энергию в разных местах, чтобы после их смерти потомки могли ей воспользоваться. Силы здесь было столько, что в правильных руках она могла принести много пользы, но оказавшись у колдуна с черным сердцем, с такой же мощью могла и навредить.

Некоторые маги формировали для таких мест специальные сооружения из камня, называя их «дольменами». Считалось, что даже несведущий в магии человек, окажись он рядом с дольменом, может найти ответ на свой самый сокровенный вопрос.

Но Сигрит Драгонешти не стала привлекать к себе внимание — ее сила была предназначена для дочери.

Шанталь прикоснулась рукой к влажной земле, едва сдерживая слезы. В ее голове сразу всплыли воспоминания счастливой жизни с матерью в их уютном домике. Все те советы, что когда-то давала Сигрит дочери, разом вспомнились, а новые возможности, которые она в себе не знала, отрылись. Не в состоянии больше сдерживать эмоции, девушка упала на холодную землю и громко заплакала.