Читать книгу "Нулевой портал - Наталья Ракшина"

Дискуссия может длиться долго, пока все аргументы не будут исчерпаны, но каждая из сторон останется при своем мнении относительно крутизны родного города.

Лозинского не стали морить голодом, пожарив еще картошки: уже по классическому рецепту, чтобы скорее. Пока шипели на сковородке ломтики вперемешку с кольцами лука, профессор успел рассказать массу интересных вещей:

— Поговорим об устройстве мира согласно представлениям народа ханты. Верхний мир — небесный, Нижний — подземный, а между ними — Средний, сиречь земной. У манси похоже, но они выделяют еще три сферы — воздушная, водная, земная… Небо — среда обитания Нуми-Торума, который землю и создал, но она была залита водой и для обитания человека непригодна. Гагара достала кусочек, как следует из космогонического мифа. Этот мир стал Средним, населенным людьми. С людьми тоже не все так просто, там имелась первая попытка творения, первая генерация — богатыри-отыры, которых потом уничтожили за неподобающее поведение. Опять же, по одной из версий мифа. Версий много, кстати, в том числе и про места обитания божеств. Согласно одной из них, хантыйской, Калтась-эква, сестра или дочь Нуми-Торума, живет в мире Верхнем, а по другой, мансийской, — сверг разгневанный муж ее в Средний мир за порочащую семейные отношения связь с неким Куль-отыром, владыкой Нижнего мира. Ханты называют его Кынь-Лунк, но суть одна: это бог мира мертвых, царства болезней и смерти. Там есть еще всякие сестры, братья, дядюшки и прочая родня, их не так уж мало… Голова кругом, просто мексиканский сериал!

— А Тарн? — спросила Настя, со страхом прислушиваясь к телодвижениям холодной змейки.

— Предмет не так уж хорошо изучен. Попробуйте, Анастасия, погуглить. Вы найдете только крохи информации: заметки о той же выставке в Сургутском музее и пару статей. Упоминание в работах Головнева — уже кое-что, но мало, все равно мало. Ряд образов велик — от сеющего раздоры и смерть чудовища до Праматери Мира. Думаю, у хантов частенько это имя звучало нарицательно — как собирательное обозначение недоброго божества женского рода. Портал же показал вам выставку, чтобы вы приняли этот визуал как отправную точку поисков.

Прим. авт.: Андрей Владимирович Головнев, российский антрополог, доктор исторических наук, профессор, член-корреспондент РАН, директор Этнографического бюро, главный научный сотрудник Института истории и археологии УрО РАН, автор экспозиции «Связь времен» Музея природы и человека (г. Ханты-Мансийск).

— Завтра будет возможность поговорить на эту тему с самими хантами. — Вставил куратор. — Если я действительно нашел тех самых, которые торговали на проспекте Ленина в понедельник. Время предпраздничное, в Сургут сейчас приезжают разные группы хантов: торгуют, как сейчас модно говорить, хэнд-мэйдом и дарами природы, катают детишек на оленях около ледовых городков, устраивают фотосессии. В основном из деревни Русскинская, но есть и из других мест: Тундрино, Лемпино, Лямина…

— Та деревня, что на Тром-Агане? — деловито уточнил Лозинский. — Не так уж далеко, сто тридцать километров, вроде как.

Настя с любопытством спросила, что это за названия. По тому, как сморщил нос профессор-ковбой, она поняла суть молчаливого упрека: ты ж тут живешь, а ничего не знаешь, как так можно?! Стыдно тебе, девица?

Вслух же Антон сказал, что Тром-Аган — река в Сургутском районе, а в деревне Русскинская, известной с двадцать шестого года прошлого века и вокруг нее — родовые угодья хантов, где они поддерживают и сохраняют свою традиционную культуру.

Прим. авт.: деревня Русскинская названа так по фамилии ее основателей, семьи Русскиных. Это современный этнокультурный центр, занимающий площадь в 219 квадратных километров. Знаменита свои музеем Природы и Человека, а также этническими праздниками, имеющими районный статус: летом — День обласа, в марте — День оленевода (настоящий слет не только оленеводов со всего Сургутского района, но и охотников, и рыбаков, который проводится тут ежегодно уже пятьдесят лет. Представьте себе количество гостей и зрителей, если территория Сургутского района всего-то на 30 тысяч кв. км не дотягивает до размеров Англии…) Кроме того, на территории деревни и поблизости находятся 50 крупнейших нефтяных месторождений.

— Так мы едем туда?

— Нет. — В этот момент Игорь лопаткой отдирал от сковородки пригоревшие ломтики картофеля, про который все забыли за разговором. — На Каменном Мысе завтра спортивное мероприятие и частный праздник. Корпоративы начались, в том числе и там. Ханты будут точно, и вроде как именно те, что организовали ярмарку на проспекте Ленина. Потом должны уехать по домам. Каменный Мыс все же к нам ближе, чем родовые угодья, да и вроде как нейтральная территория, там разговаривать будет проще.

Прим. авт.: Каменный Мыс — горнолыжный комплекс в потрясающе красивом месте между Сургутом и Нефтеюганском.

Профессор-ковбой сподобился-таки помыть руки под краном, не прибегая к походному способу гигиены.

— А могут не захотеть! — подхватил он. — Во всем, что касается мира духов, ханты и манси очень осторожны. В христианскую веру-то они ассимилировались, но на уровне этакого синтеза понятий. Кстати, когда и где встретимся?..

Услышав про первую половину дня, профессор утвердительно тряхнул каштановыми кудрями:

— Отлично.

Потом он повернулся к Насте:

— Не думаю, что ваша семья пересекалась как-то с находками Холмогорского клада, тут что-то другое… Соседка ваша могла бы кое-что порассказать, но, как говорится, не сегодня.

— А… воронье перо в конверте?

— Я уточнял в музее. Какие там знающие люди работают — что не спроси, все расскажут! Ворона у обских угров — священная птица, покровительница детей и женщин. Дети же писают, верно?

Игорь и Настя переглянулись.

— Все писают, а дети — особенно. — Проникновенно подтвердил Игорь. — А причем тут ворона?

Упоминание о детских неожиданностях не смутило профессора. Он подвинул к себе тарелку с жареной картошкой и жизнерадостно потер руки в предвкушении трапезы.

— Ворона тут при всем! Содержимое детской люльки — мокрый цап, — стружка из мягкой древесины, в которую писал малыш, — выносилась из чума и складировалась под пенек где-нибудь на окраине поселения. Вот вернулась ворона с юга, а в здешних краях еще, представьте себе, зима! Что делать бедной птичке? Она забиралась в кучку этого преющего цапа, грела свои сиротские замерзшие лапки, да приговаривала: «Кар-р! Пусть рождается больше мальчиков и девочек! Когда я прилечу снова, будет, где лапки погреть»! Замечательная добрая птица, несущая весну, не то, что зломрачные вороны в европейских страшилках, которые вечно каркают про несчастье и пророчат неприятности. Прилетела — все, весна настала, злые силы — долой, все рады без ума. Как-то так.

Яркий образ вороны, греющей лапки в детских писюльках, развеселил всех троих. Для чего, все-таки, в конверт положили воронье перо, да еще и от белой, редчайшей, птицы?

— А про это в музее не знают, увы. — Профессор протер тарелку корочкой хлеба. Настя заподозрила, что ужинай он в одиночестве, тарелка была бы облизана самым простецким способом. — Я тоже думаю, что это какой-то ритуал, но определенно не из черной магии.