Читать книгу "Избранная дракона - Алиса Ганова"

— Ба, а где улыбки, счастливые взгляды? — из беседки высунулся тизарин. Неужели поджидал нас?

— Может, еще поцеловаться? — не желая оправдываться, я перешла к нападению.

— Вижу, зубки у тебя прорезались.

— С такой жизнью и клыки отрастут. Если некому заступиться, приходится все делать самой. А это, знаешь ли, дурно сказывается на характере.

— Я ошибся. Но теперь узнал тебя лучше и поменял мнение.

— А я тебя еще не знаю. И навыки обольстителя тренируй на дамах. Они будут пищать от восторга.

— Потому что они дамы! — укорил тизарин, — А не такие… — и поздно понял, что наговорил лишнего.

— Не такие дикие голодранки, как я? — завершила совершенно спокойно. — Что уж есть. Однако рада, что мы выяснили твои вкусы. Обид не имею. Иди — покоряй вершины, — кивнула на площадь, где после кровавого состязания выжившие придворные вознамерились вознести благодарственные молитвы богам за спасение собственных шкур.

— Потом не пожалей! — бросил Ковен напоследок и ушел, оставив меня наедине с Варком.

— Ты намеренно его дразнишь? — спросил жрец.

— Я? — обернулась. — Он вообще не в моем вкусе. Еще хитрец, лжец и бабник. Вот уж счастье кому-то достанется.

— Осторожнее, всегда есть уши, — предостерег Варк и повел меня дальше. — Видишь, уже начинает темнеть. Только не смотри на солнце — глаза повредишь. В народе это называется «кара грешника». Считается, что грешник взглянул в око лучезарных и ослеп.

— Грешникам надо хотя бы в закопченную стекляшку смотреть, — заметила с улыбкой.

— Поражаюсь твоим знаниям, — Варк по-дружески ерничал и тем самым приводил меня в чувство. — И рад, что тебя отпускает. Но могу сообщить еще приятную весть.

— А она точно приятная?

— Тиаса к утру будет во дворце.

— Если не откажется придти, — уточнила я.

— Думаешь, кто-то откажется от посещения дворца?

— Она может.

— Посмотрим.

Погода портилась, поднялся ветер. Даже похолодало ощутимо. Я понимала, что происходит, и все равно испытывала волнение. Представляю, что после сегодняшнего кровопролития чувствовали придворные. Ничего-ничего, им полезно.

— Спасибо тебе, — произнесла после некоторого молчания. — Если бы не ты, я бы там упала.

— Тебе спасибо, — ответил он и, заметив мой удивленный взгляд, пояснил: — Это же я просил, чтобы его покусала Ефросия. Правда, все же надеялся, что прилетит самец, полыхнет огнем. Будет чисто и красиво.

— Он бы в окно не пролез, — пробурчала смущенно.

— Ценю твои шутки, — улыбнулся Варк и стал рассматривать потемневшее небо, а я любовалась его профилем. Вот было в нем что-то притягательное.

Между тем наступила полная тишина. Казалось, даже птицы перестали петь.

— Думаешь, в этот раз много людей потеряет зрение? — спросила, представляя, сколько сейчас людей наблюдает за затмением.

— Только самые дерзкие, — равнодушно ответил он. — Кто посмеет взглянуть в божественное око.

— А тебя не пугает, что я такая…

— Какая?

— Не знаю, ну… особенная.

— С причудами? — и хитро посмотрел. — Нет. Просто любопытно, откуда такая взялась. Но я обязательно узнаю.

— Зачем?

— Люблю разгадывать сложные секреты.

— Ну попробуй.

— Это вызов?

— Смотри! — я как ребенок указала пальцем на сходившиеся луны.

— Глаза! — напомнил Варк. — Ослепшая избранная — это кошмар!

Да-да, я помнила про ожог сетчатки. Но затмение действительно стало походить на драконий глаз. Я случайно повернулась к Варку — а он стоит и разглядывает меня.

— Что?! — смутилась.

— Ты смотришь с открытым ртом. Хорошо, что не пошла на площадь. Для избранной, ведающей божественными тайнами, ты бы смотрелась не солидно. Как девчонка.

Толкнула его в плечо.

— Ты меня бьешь, а Ковену донесут, что заигрывала.

— Вот веди себя хорошо, иначе продолжу заигрывания, — помахала кулаком.

— Шантажистка.

— Еще и зубастая! А что дальше будет — даже не загадываю.

«Рядом с Варком хорошо. Он понимает меня лучше всех. Но как ни скрываю симпатию, глаза выдают чувства. Ведь не просто так тизарин бесится. Еще немного

— чаща терпения Ковена и Нельмелы переполнится, и они изведут его, как опасного соперника», — думая обо всем этом, загрустила. Надо бы меньше общаться с Варком, но не могу отказаться от общения с ним.

— Не бери слова тизарина в голову. Он злится — и это признак бессилия. Ты избранная, они слишком нуждается в тебе, — спокойный голос жреца умиротворял, но я боялась за него и, чтобы не будить в Ковене лишних подозрений, решила не растягивать прогулку и вернуться в покои.

Утром дамы попытались убедить меня, что необходимо надеть тиару.

— Ты доказала всем, что она твоя по праву. Так почему отказываешься носить ее? Это же подарок тизарина! — настаивала Авела. Расстроенная моим упрямством, она так смешно поджимала маленькие, пухлые губки, что иди речь о простом украшении, я согласилась бы надеть любую ерунду. Но сейчас речь шла о политической интриге.

— Пока не призову взрослого дракона — не одену, — придумала удачную отговорку и перестала отвечать на подначивания. Потом села завтракать.

Ела без аппетита, гадая, как в меру показать окружающим равнодушие к жрецу. Лучше, чем сослаться на усталость и отказаться от занятий, не придумала. Но откажусь от них — себе наврежу.

«Или моя шкурка, или целостность его некой мужской части тела. Хотя, если станет евнухом — на другую не посмотрит…» — подумала и устыдилась своего коварства. Как собака на сене: не мне, так никому. Вздохнула, оторвала взгляд от стола и боковым зрением заметила замершую у двери крупную фигуру. Обернулась. Тиаса жалась к стене и смотрела на меня с восторгом, как на божество.

— Тиаса! — я вскочила с диванчика и бросилась ей на шею.

— А… Я…Госпожа… — замямлила она, хотя раньше робостью не отличалась.

— И чего как не родная, — нахмурилась я.

— Ты же избранная! — она боялась смотреть на меня и не поднимала глаз от пола.

— И что? — только хотела перейти к заверениям, что в наших отношениях ничегошеньки не изменилось, Фроська высунулась из-под дивана (где пряталась от солнечных лучей, освещавших покои), и гостья с грохотом рухнула на колени.

От такого поворота я растерялась, разозлилась. Так хотела увидеть кого-то, кто будет относиться ко мне с простой человеческой симпатией — и на тебе! Негодуя, что осталась совсем одна — без Варка и без единственной подруги, плюхнулась на диван и, хлопнув по соседнему месту, грозно потребовала: