Читать книгу "Барселонская галерея - Олег Рой"

На пороге стояла Милочка, напоминающая своим видом героиню сказки «Принцесса на горошине» в момент ее появления перед дверями замка. Сестра явилась в тоненьком плащике, в туфлях-лодочках хлюпала вода, мокрые длинные волосы свесились вперед, закрывая половину лица. Она обхватила себя руками за плечи и мелко дрожала.

— Милочка, что с тобой? Вы поругались? Не молчи! — Света втащила сестру в квартиру и, стянув с нее мокрый плащ, почти насильно потащила в комнату, завернула в плед, заставила выпить горячего чаю.

— Он что, выгнал тебя на улицу в час ночи? Что случилось? Где Тимофей? — сыпала она вопросами, но сестра не отвечала, только стучала зубами, видно, никак не могла согреться. Светлана обняла ее.

— Светка, я умираю… У меня то же, что у мамы, — выговорила Милочка наконец.

Позже, многократно прокручивая в памяти этот страшный миг, Светлана вспоминала, что не удивилась. Испугалась, огорчилась, впала в отчаяние — да. Но не удивилась. Она знала, что онкологические заболевания могут передаваться по наследству. Их семье не повезло.

— У тебя есть что-нибудь выпить? — глухо спросила Милочка.

— А как же ребенок? — попыталась было возразить Света, но, взглянув на младшую сестренку, замолчала на полуслове и вытащила бутылку дорогущего коньяка, которую купила в подарок будущему мужу.

Через пять или шесть часов, когда стало светать, они по-прежнему сидели обнявшись, только уже не на диване, а на ковре. С литровой бутылкой коньяка было покончено, но желаемое забвение не приходило. Светлане было страшно, тоскливо и ужасно горько. Как всегда бывает, когда чувствуешь свою беспомощность. И полную безысходность.

— А Тимоша что? — решилась она наконец. Милочка снова зарыдала:

— Не поверишь! Я ведь не сразу тебе все рассказала, сначала ему… В первый раз он спросил, сколько бабок надо, чтобы решить проблему. Прям так и спросил, представляешь? У него ж такое представление, что не бывает неразрешимых проблем, а бывает мало бабок…

— А дальше?

— А дальше я опять по врачам пошла, анализы, консультации… И оказалось, что у меня уже неизлечимая стадия…

— Господи, ну почему, почему ты мне раньше ничего не рассказала?

— Так у меня ведь ничего не болело даже… Ну слабость, головокружение, так я думала: ерунда, пройдет… А когда сегодня узнала, что у меня уже произошло заражение всего организма, или как там это называется… Врач сказал… В общем, приехала домой и выложила все Тимофею…

— А он?

— А он меня обнял и давай жалеть. Но не как ты, а как… Ну, знаешь, как собаку, которую привел усыплять. Как… как чужую. Да, говорит, не повезло тебе, такая молодая. Ты, говорит, Милка, меня пойми, но надо бы нам разойтись.

Потому как брату нужна сестра богатая, а мужу жена здоровая.

— Да он монстр какой-то… Недочеловек. Младшая сестра снова зарыдала.

— Да нет, Светик, ты не понимаешь. Он по-своему хороший, где-то даже порядочный. Они другие, эти нынешние хозяева жизни, понимаешь, менталитет у них такой. Случись такое с ним, он бы меня позвал и сказал: извини, Милка, не хочу быть тебе обузой. Обиды не держу. Вот тебе бабки, устраивай свою жизнь, а я один перекантуюсь.

— Бред!

— Нет, это реальность, — всхлипнула Милочка. — Современная реальность…

Милочка сгорела еще быстрее, чем мама. Светлана вспоминала, думала, анализировала прошлое и находила в этом утешение. Она поняла, что ее отношения с сестрой были странными. Они были близки по возрасту, по уму, по интересам, почти не ссорились, охотно друг другу уступали и проводили вместе много времени. Но совершенно не знали друг друга. И, похоже, не любили. Разве можно любить того, кого совсем не знаешь?

После смерти младшей сестренки и ее так и не родившегося ребенка Светлана тоже отправилась по больницам и сделала анализы, которые не показали никаких отклонений.

— И что это значит? — осторожно спросила она у врача.

— Только то, что сейчас вы здоровы, — отвечала та, подчеркнув интонацией слово «сейчас».

— А потом?

— Никто не знает, что будет потом. Но поверьте — чем меньше вы будете думать о возможной болезни, тем больше у вас шансов ее избежать.

Светлана помнила слова Владимира о порядочности и рассказала ему все, как есть. Она была готова к тому, что он поступит, как Тимофей, и отвернется от нее. Но он сказал совершенно другое:

— Все мы под богом ходим… И никто не знает, что его ждет впереди. Главное — надеяться на лучшее. И тогда все будет хорошо.

Они поженились. Но «все хорошо» не стало. Чуть больше чем через год Владимир и Светлана расстались. Он ушел от нее к секретарше Марине, молоденькой и хорошенькой. Эта самая Мариночка работала у них же в фирме, помогала Светлане, постоянно восхищалась ее профессионализмом, сильным характером и умением прекрасно выглядеть. А сама за ее спиной отбивала у нее мужа.

— Прости меня, — каялся Владимир. — Понимаю, что я полный идиот, но ничего не могу с собой поделать… Это какое-то наваждение, оно сильнее меня… Эта девочка, она такая… Мне ни с одной женщиной не было так хорошо! К тому же Мариночка ждет ребенка и наотрез отказалась делать аборт. Ультразвук показывает, что будет сын…

И этот удар судьбы Светлана Терехова вынесла с честью. Умом она понимала — соперничать с ловкой, изощренной в любовном искусстве особой она не в силах. Все детско-юношеские комплексы остались при ней, она так и не сумела их преодолеть, так и не научилась получать и дарить мужчине радость от физической близости. А та умеет, и Владимир это оценил. Значит, нечего и переживать, были в Светланиной жизни потери гораздо страшнее. А что творится в ее душе, все равно никто не увидит…

Света была готова уйти от мужа, что называется, в чем была, оставив ему и машину, и загородный дом, и квартиру, и все остальное. Однако Владимир поступил иначе.

— Позволь мне хоть в чем-то оказаться порядочным, — заявил он. — На нашу компанию ты имеешь те же права, что и я. И даже больше, шестьдесят процентов того, что мы сейчас имеем, достигнуто благодаря тебе.

Вскоре он открыл представительство своей фирмы, которое возглавила Светлана. Потом дочерняя компания отделилась и достигла таких успехов, что почти затмила главную. Но это произошло позже, когда Светлана уже родила Олеську.

Что сподвигло ее на этот шаг, она толком не осознала до сих пор. Просто однажды, впервые за много лет, поехала отдыхать в Италию, о которой долго мечтала. И там, у берегов лазурного моря, под южным небом, среди всей этой дивной красоты, у нее случился роман с очень привлекательным парнем, то ли из Латвии, то ли из Литвы, она уже и не помнила хорошенько. Главное, что этот блондин выглядел, как настоящий мачо, и когда он начал оказывать ей знаки внимания, Света подумала: а почему нет? Почему нет-то? Что она, не женщина? Ведь ей же тридцать три, возраст, близкий к критическому… Почему она должна отказывать себе в простых житейских радостях? Разве не приятно хоть на миг почувствовать себя пусть не любимой, но хотя бы красивой и желанной?