Читать книгу "Метро 2033. Уроборос - Светлана Кузнецова"

Станция, если не считать торговцев и самого Симонова, казалась безлюдной. Создавалось впечатление, будто здесь никогда не разжигали костров и никто не селился. Но почему тогда она была столь хорошо освещена?

– Все метро нынче – одна сплошная ярмарка, – неожиданно произнесли совсем близко. – Ярмарка уродов.

Парень тотчас обернулся, но рядом с ним никого не оказалось, только пожилая женщина раскладывала на брезенте какие-то квадратные ломти.

– Испробуешь, милый? – обратилась она к Владу.

– А это что? – с удивлением спросил тот.

– Хлебушко. Неужто не признал?

Симонов взглянул на женщину в еще большем недоумении. Со времен Катаклизма неоткуда в метро было взяться хлебу, разве что сталкерам удавалось найти муку.

Люди откатились назад настолько, что, кажется, дальше просто некуда.

– Русскому человеку без хлеба нельзя, – заметил, вторя его мыслям, сидящий рядом с женщиной старичок. – Он – пища духовная и генетическая. Испокон веков!

– Как так?

– А вот так. На земле издревле существует четыре культуры, основополагающие для человеческих рас, – принялся разглагольствовать старичок, польщенный вниманием.

«Существует, а не существовало!» – сразу отметил для себя Влад, но перебивать не стал.

– Хлеб – это у нас, – продолжал старичок. – Рис – у азиатов. Кукуруза – на континенте, противоположном нашему. Бананы – на юге. Все они, конечно, имеют дикие аналоги, но те несъедобны, по большому счету. И хоть вырастить эти культуры стоило неимоверного труда, а все равно люди корячились. А теперь – все. Нет больше жизни на земле.

«И даже если правы отчаянные оптимисты, из уст в уста передающие слухи, принесенные сталкерами – о спадающем уровне радиации наверху, о скорой возможности выйти на поверхность, – как нам заново возрождать утерянное?.. – подумал парень. – И это не считая расплодившихся на земле тварей. Если вспомнить многочисленные сказки о драконах, не окажется ли, что человечество уже однажды… или, возможно, даже несколько раз загоняло себя под землю, а затем упорно выгрызало место для существования под солнцем? Чем те огнедышащие огромные ящеры, по сути, отличались от тварей, изменившихся из-за радиации? Среди них ведь и летучие встречаются. Не исключено, что лет через десять, двадцать, полсотни или даже полтора века некто в костюме химзащиты станет сражаться с такой тварью, а в легендах следующих поколений его назовут рыцарем в сияющих доспехах, побеждающим дракона, и, возможно, изобразят на гербе возрожденного города?..»

– Нет больше жизни на земле… – повторил старичок, вроде и серьезно, но смеясь глазами и довольно щурясь, словно прочитал мысли, роящиеся в голове Симонова, и обрадовался им.

– Как – нет?! – возмущенно произнес тот. – Есть: и на земле, и под землей. Пусть жизнь и другая.

– Только кому она такая сдалась?.. – тяжело вздохнув, покряхтел черноглазый торговец.

– Мне! – Влад никогда еще не испытывал такой убежденности в своих словах.

– Так ты ж уже почти мертв, – вдруг произнесла женщина молодым и очень знакомым голосом.

Парень перевел взгляд на нее и ахнул:

– Мария?!

Она смотрела на него прямо, без обычной надменности, и улыбалась, как другу: красивая и какая-то совершенно другая, нежели прежде. Возможно, дело было в одежде, в которую она переоделась в мгновение ока (почему-то Влада подобное не удивило), а может, и еще в чем-то. Лицо Марии будто сияло изнутри ласковым теплым светом. Светлую толстую косу, отросшую едва ли не до колен, она перекинула на грудь. Платье небесного цвета очень подходило к ее глазам.

Живая, красивая, добрая… Влад помнил ее совсем иной и ни на секунду не забывал мертвое тело с заострившимися чертами и орнаментом крысиных укусов на щеках, шее, руках. Он не присутствовал на прощальном обряде, но оно и к лучшему. Какая разница, что сделали с телом – предали ли огню или похоронили каким-то еще образом, – если Мария стояла так близко, говорила с ним, улыбалась ему.

– Отведай хлебушка, и пойдем уже отсюда, – произнесла она.

– Куда? – спросил парень.

– Подальше. Я теперь свободна, ты – тоже, – Мария усмехнулась. – Ты слышал о чистилище?.. – спросила она негромко, но в груди у Влада внезапно дрогнуло, и он заставил себя дышать как можно чаще, дабы отогнать невесть откуда возникшую панику.

– Это ты про то, о котором сектанты твердят? – спросил он. Вышло резко и намного грубее, чем собирался, однако она не обиделась.

– Не совсем. Однако они не так сильно и заблуждаются. Чистилище – место, в которое попадают души, дабы очиститься или окончательно кануть во тьму, – произнесла Мария, и Симонову, который ни разу не слышал от нее подобных слов, почудилось, будто говорит кто-то другой – уж точно не племянница главы, первая красавица Нагатинской, если не всея метрополитена. – После Катаклизма поменялось и смешалось все: материальное с эфемерным, духовным… потусторонним. Реальности больше нет. Вряд ли можно сказать наверняка: живы ли те, кто находится сейчас в подземке, каждодневно выгрызая себе иллюзию существования. Я вот думаю, все они мертвы, просто их души никак не могут с этим смириться. Кому-то необходимо пережить смерть тела, а не в мгновение ока оказаться в ином мире, не так ли, Влад?

– Не… – слова застряли в горле. Паника захлестнула жаркой, удушливой волной.

Он ведь и матери с отцом не знал, можно сказать, появился из ниоткуда. А если действительно он не рождался, а возник из той самой тьмы, которой не боялся никогда, и даже наоборот – считал чем-то родным, своим бессловесным другом? Он же помнил себя отчетливо лишь с пяти лет, и уже тогда не имел родных, но заботился же о нем кто-нибудь? Младенец уж точно не выжил бы один. Или он просто забыл? Память избирательна, мозг блокирует воспоминания, способные пагубно отразиться на рассудке. Если Влад оказался свидетелем гибели родных, то его амнезия неудивительна: тяжкий момент его жизни попросту стерся. Собственный разум «взял тряпку» и смахнул грязь и мерзость. А то, что кроме поистине жуткого потерялось и многое еще, – неважно. В конце концов, Симонов не замолчал надолго, как иной раз происходило с детьми, сильно чем-нибудь напуганными, не повредился рассудком и не замкнулся в себе. Это было логичным объяснением, но что если права Мария? Вдруг его неприкаянная душа слишком хотела жить и в изрядно смешавшемся мире сумела сформировать себе подобие тела – его, Влада, тела пяти лет от роду, поскольку на взрослое ее сил уже не хватило? Недаром же рассказывают о призраках в южном туннеле, о Нагорной и Чертановской с Южной, на которых черт-те что творится?..

«Есть ли смысл трепыхаться в этой иллюзии? – подумал парень, и его рука сама потянулась к одному из квадратиков. – Возможно, действительно стоило бы уйти».

Перед глазами встало усмехающееся лицо Кая. Влад обещал ему помочь, но в открывшихся обстоятельствах разве имели значение договоры? Да и кто такой сталкер, если не такая же душа, цепляющаяся за иллюзию жизни, еще и придумавшая себе миссию, убежденная в ней. Или все гораздо хуже? Ведь, если существуют души, то и еще что-то? Какие-нибудь демоны, например? Мог Кай оказаться подобным существом? С его умениями-то? Легко! Однако в таком случае и Мария вполне могла заманивать невесть куда.