Читать книгу "Пробужденные фурии - Ричард Морган"

– Я никогда не была на Шарии, – сказала она озадаченно.

– Нет, и готов спорить, он тоже, – я внимательно посмотрел ей в глаза. – И Куэлл тоже там вряд ли бывала. Но сказка-то хорошая, да?

Глава пятнадцатая

Я купил пачку одноразовых телефонов у лоточника в порту и с одного позвонил Лазло. Его голос был зыбким, пробивался через склоки старинных заглушек и контрзаглушек, которые плыли над Новым Хоком, словно смог над каким-нибудь городом начала тысячелетия на Земле. Шум верфи тоже не помогал. Я прижал трубку к уху.

– Говори погромче, – попросил я.

– …спрашиваю, она все еще не ходит в сеть, да?

– Говорит, что нет. Но держится нормально. Слушай, мы оставили следы. В любую минуту жди очень злого Курумаю у дверей. Начинай разучивать алиби.

– Кто, я?

Я не мог не улыбнуться.

– Как там, слышно про Ковача?

Его ответ было не разобрать за внезапной гущей помех и голосов.

– Еще раз?

– …этим утром, говорит, видел Банду Черепа вчера у Шопрона, с какими-то новыми лицами, направ… юг на всех парах. Наверное, вернутся сегодня к ночи.

– Ладно. Когда Ковач появится, будьте осторожней. Это опасный говнюк. Так что держитесь. Чистого скана.

– Обязательно, – долгая пауза, полная помех. – Эй, Микки, ты же за ней присматриваешь, да?

Я фыркнул.

– Нет, как раз думал оскальпировать и продать лишние мощности торговцам инфой. А ты как думаешь?

– Я знаю, что ты мо… – его голос снова придавила волна искажений. – …сли нет, приведи ее к тому, кто поможет.

– Да, мы над этим работаем.

– …Миллспорт?

Я угадал вопрос.

– Не знаю. Пока что нет, по крайней мере.

– Если будет надо, чувак, – теперь его голос угасал, слабый из-за расстояния и блокировок. – Любой ценой.

– Лаз, я тебя не слышу. Мне пора.

– …скана, Микки.

– Ага, и тебе того же. На связи.

Я сбросил звонок, отнял трубку от уха и взвесил на ладони. Долго смотрел в море. Затем достал новый телефон и набрал по памяти номер из очень давних времен.

* * *

Как и многие города на Харлане, Текитомура лепилась к подножию горного хребта, стоя по пояс в океане. Доступного места для стройки было мало. В те времена, когда Земля вовсю готовилась к плейстоценовому ледниковому периоду, планета Харлан, похоже, претерпела ровно противоположную быструю смену климата. Полюсы растаяли до жалких обмылков, океаны затопили все, кроме двух континентов маленькой планетки. Последовало массовое вымирание, в том числе довольно многообещающей расы саблезубых обитателей побережий, которые, судя по археологическим находкам, дошли до рудиментарных каменных инструментов, огня и религии, основанной на сложном гравитационном танце трех лун Харлана.

Очевидно, все это их не спасло.

Марсиане-колонизаторы, когда прибыли, в малой территории проблем не увидели. Они строили сложно переплетенные поднебесные крепости прямо на самых крутых горных склонах и по большей части игнорировали ошметки и выступы земли на уровне моря. Полмиллиона лет спустя марсиане ушли, но руины их крепостей дожили до новой волны колонизаторов-людей, которые взирали на них с благоговением, но по большей части не трогали. Нас довели до этих краев астронавигационные карты, найденные в заброшенных городах на Марсе, но по прибытии мы были предоставлены сами себе. Без крыльев и без привычной небесной технологии из-за орбитальников человечество ограничилось традиционными городами на двух континентах: расползающимся многоостровным мегаполисом в сердце Миллспортского архипелага и мелкими портами в стратегических точках для связи. Текитомура была десятикилометровой полосой плотно застроенного порта, прижавшегося к нависшим горам позади, насколько это возможно, и далее сходящего на нет. На скалистом подножии над городом росла цитадель, как будто стремясь к полумистическому статусу марсианских развалин. А к ним самим вели узкие горные тропы, вырубленные археологическими командами.

Больше на раскопках Текитомуры археологи не работали. Гранты на все, что не касалось разгадки военного потенциала орбитальников, урезали до нуля, и мастера Гильдии, не занятые армейскими контрактами, давно отправились в систему Латимер с помощью гиперпространственного передатчика. В паре многообещающих мест у Миллспорта и южнее еще держались упрямые ученые-отщепенцы, в основном с собственным финансированием, но на горе над Текитомурой раскопки остались сиротливыми и опустевшими, такими же заброшенными, как скелеты марсианских башен, рядом с которыми их устраивали.

– Слишком хорошо, чтобы быть правдой, – сказал я, когда мы закупились провизией в уличном окне у набережной. – Уверена, что мы не будем соседствовать с влюбленными подростками и нищими электронарками?

Вместо ответа она многозначительно посмотрела на меня и дернула за прядь, выбившуюся из хватки платка. Я пожал плечами.

– Ну ладно. – Я приподнял пачку амфетаминовой колы с запечаткой. – С вишневым вкусом нормально?

– Нет. На вкус как говно. Давай обычную.

Мы купили пакеты для провизии, более-менее наугад выбрали улицу, ведущую наверх от воды, и пошли. Меньше чем через час шум и здания начали исчезать за спиной, а уклон стал круче. Когда наша скорость стала ниже, а шаги труднее, я принялся посматривать на Сильви, но она не показывала слабости. Напротив, свежий воздух и холодное солнце как будто шли ей на пользу. Напряженная хмурость, которая мелькала на ее лице все утро, совершенно изгладилась, и она даже раз или два улыбнулась. Когда мы забрались выше, солнце стало блестеть на обнаженных выходах минеральных пород на окружающих скалах, а ради открывшихся видов стоило и остановиться. Пару раз мы отдыхали, пили воду и смотрели на растекшуюся по берегу Текитомуру и море за ней.

– Наверно, круто было быть марсианином, – сказала она как-то.

– Наверно.

Первая крепость показалась на другой стороне огромной скалы. Она возвышалась на километр – сплошь изгибы и наросты, на которые сложно смотреть. Посадочные платформы выкатывались, как языки с вырезами; шпили венчали широкие крыши с окнами, насестами и менее понятными надстройками. Зияли входы: анархичный разброс овальных отверстий – от длинных, тонких и вагинальных до формы сердца. Всюду висели провода. Часто появлялось мимолетное ощущение, что постройка на сильном ветру запоет, а то и закружится, как циклопическая музыкальная подвеска.

У тропинки на подходе сгрудились человеческие постройки, мелкие и приземистые, как уродливые щенки у ног сказочной принцессы. Пять хижин в таком же давнем стиле, как развалины на Новом Хоке, во всех – слабый голубой свет спящих автоматических систем. Мы остановились у первой и сбросили рюкзаки. Я прищурился и оценил углы обстрела, поискал возможные укрытия для нападающих и продумал, как их обойти. Более-менее неконтролируемые мысли – способ чрезвычайных посланников убивать время, подобно тому, как другие люди насвистывают сквозь зубы.