Читать книгу "Золотой век империи монголов. Жизнь и эпоха - Моррис Россаби"

Хубилай часто объявлял помилования, даже своим политическим противникам. По монгольскому обычаю, он позволял преступникам уклоняться от наказания, внося штраф в государственную казну. Этот вид денежного возмещения был характерен для монгольского права. При Хубилае он был распространен на некоторые более тяжелые преступления. С этих пор компенсаторные штрафы, коренящиеся в монгольских обычаях, вошли в китайскую систему правосудия. Разбирательство дел также претерпело определенные изменения под влиянием монгольских образцов. Большинство дел разбиралось на местном уровне, но наиболее серьезные пересматривались чиновниками на уровне провинциальных управлений или даже центрального правительства. Эта система была призвана предотвращать нарушения прав обвиняемых.

У нас не хватает сведений о правовой системе, сложившейся при Хубилае, чтобы с уверенностью говорить о том, действительно ли реформы законодательства и изменения в обычаях привели к созданию более гибкой и мягкой системы. Необходимо продолжать исследования, чтобы ответить на вопрос, насколько эффективными в действительности были эти нововведения. Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что Хубилай способствовал созданию правовой системы, сочетавшей монгольскую и китайскую традиции, а его представления о правосудии отличались большей гибкостью и мягкостью, чем подход его китайских предшественников. Хотя система ставила монголов в наилучшие условия, она особо не ущемляла прав китайцев и не вводила против них жестких дискриминационных ограничений.

Таким образом, к середине 1260-x гг. Хубилай заложил основы социальной стабильности в Северном Китае. Сражаясь со своим братом Ариг-Букой и мятежником Ли Танем, он одновременно дал ответы на несколько важнейших вопросов по устройству страны и начал раскрывать свои планы относительно управления Китаем. Он использовал методы и создавал учреждения, защищающие интересы крестьян, ремесленников и торговцев; он ввел фиксированные налоги и повинности; он поощрял использование бумажных денег для облегчения торговли и обустраивал почтовые станции для налаживания путей сообщения в своих владениях. Его двор награждал врачей, ученых и представителей других профессий, ранее находившихся в пренебрежении у китайцев. Он достиг успехов в развитии военной и правовой систем, удачно сочетая китайские и монгольские устои. В целом, по-видимому, ему удалось примирить между собой монгольские и китайские элементы.

Хубилай и конфуцианцы

Хубилай понимал, что для эффективного управления страной ему надо завоевать доверие конфуцианцев. Одним из шагов, предпринятых с этой целью, был перенос столицы в Северный Китай. Китайские летописцы приписывают честь возведения нового столичного города императорскому советнику Лю Бинчжуну. Согласно этим источникам, город был построен по образцу идеальной столицы, изображенной в древнем тексте Чжоу ли. Лю изображается истинным вдохновителем строительства, а Хубилай выставлен в образе правителя, всего лишь одобрившего планы своего советника. Однако представляется совершенно невероятным, чтобы Хубилай сам не мог оценить важность такого предприятия, как перенос центра государства в самую густонаселенную и бесспорно самую процветающую часть своих владений. Он, несомненно, осознавал всю символическую нагрузку этой меры и вряд ли нуждался в особых уговорах со стороны Лю Бинчжуна.

В 1266 г. Хубилай приказал начать строительство столицы близ современного Пекина. Этот город первоначально при династии Цзинь назывался Чжунду (Центральная Столица), а в 1272 г. он получил название Даду (Великая Столица); тюрки называли его Ханбалык (Город Хана), а монголы — Дайду. Обычно место расположения будущего города определялось китайцами с помощью геомантии (фэншуй). Однако город Чжунду уже существовал; новый город строился чуть северо-восточнее столицы династии Цзинь. Кроме того, от большинства других китайских городов его отличало то, что на строительстве работало множество иноземных мастеров. На самом деле надзор за работами был доверен мусульманину. Тем не менее, город вышел китайским по духу и стилю, так как планировщики следовали китайским образцам и возводили большую часть зданий в китайской архитектуре. По желанию Хубилая, новая столица должна была символизировать его благосклонность к традиционной китайской учености и конфуцианству.

Хубилай избрал для своей столицы местность, удаленную от центров коренных китайских династий. Три древние столицы Китая — Сиань (в современной провинции Шэньси), Лоян и Кайфэн (обе в современной провинции Хэнань) — располагались у Хуанхэ или одного из его притоков, значительно южнее современного Пекина. Столицей династии Цзинь был Чжунду, но это была чужеземная, чжурчжэньская династия. Хубилай также пошел наперекор китайским традициям и возвел свою столицу за пределами области, которую можно назвать колыбелью китайской цивилизации. Причиной этому послужило, отчасти, его стремление показать, что Китай — лишь часть его владений. Желая удерживать в своих руках контроль над коренными монгольскими землями, он построил город гораздо севернее древних китайских столиц. Административный центр на севере представлял собой прекрасный пост сбора информации и базу, позволявшую осуществлять контроль над монгольскими степями. Подобно китайским императорам, Хубилай при выборе места будущей столицы преследовал и другие цели. Город должен был располагаться в удобной для обороны местности, служить транспортным, торговым и информационным узлом для различных областей империи и иметь доступ к необходимым запасам воды и продовольствия. Главный недостаток Чжунду заключался в нехватке зерна, который Хубилай пытался восполнить, наладив поставки продовольствия из южных областей страны. Чтобы облегчить подвоз припасов, он в конце концов приказал продлить Великий Канал до самой Столицы.

В 1267 г. мусульманский архитектор, в китайских источниках фигурирующий под именем Е-хэй-де-эр, со своими подмастерьями и помощниками, начал возводить новую столицу Хубилая. Город должен был быть прямоугольным в плане, 28600 м в периметре, и окружен земляным валом. За этой внешней стеной должны были находиться еще две внутренние стены, которые вели к Императорскому Городу и дворцам Хубилая. Стена Императорского Города отделяла Хубилая и его свиту от чиновников, поселившихся за другой внутренней стеной, и от простых китайцев и выходцев из Средней Азии, живших в районах, располагавшихся за внешней стеной. По городу протекали реки Гаолян, Цзиньшуй и Тунхуэй, снабжавшие Императорский Город водой в большем объеме, чем когда-либо раньше в одной из китайских столиц. Город был распланирован по симметричным осям север-юг и запад-восток, а широкие улицы в строгом геометрическом порядке расходились от 11 городских ворот — по три с южной, восточной и западной, и двух с северной стороны. Улицы были настолько широки, что по ним могли проскакать 9 всадников в ряд. На всех воротах высились трехэтажные сторожевые башни, служившие для оповещения о возможной опасности. Близ восточной стены была обустроена астрономическая обсерватория для персидских астрономов на службе Хубилая. В Императорском Городе находились зал для приема иностранных послов, личные покои хана и покои его супруг и наложниц, склады и Двор Ученых (кит.: Сюэши юань), в котором проходили обучение молодые принцы. Эти и другие здания весьма напоминали свои аналоги в древних китайских столицах времен династии Тан или еще ранее. Императорский Город, также подобно древним китайским столицам, был украшен озерами, садами и мостами. Одним из самых примечательных украшений был парк Бэйхай.