Читать книгу "Запад и западное христианство на рубеже тысячелетий - Александр Коновалов"

128. В настоящее время в научной литературе эти религиозные группы, как правило, именуются «свободными церквами» или «поздним (новым) Протестантизмом».

129. Например, церковь меннонитов, как и другие вышедшие из анабаптизма направления, стремилась к тому, чтобы включать в свои ряды только людей возрожденных и признанных Богом, что связывалось со стремлением быть похожей на общины первых христиан.

В этом смысле очень характерен приводимый им рассказ о разговоре с неким человеком во время путешествия по Америке в 1904 г.

Когда Вебер упомянул собеседнику о значительной роли церковности в Америке, в ответ ему было сказано: «По мне, сударь, каждый может верить или не верить, однако если я имею дело с фермером или купцом, который вообще не принадлежит ни к какой церкви, то я не доверю ему и 50 центов. Что побудит его отдать мне долг, если он ни во что не верит?»

Члены общин свободных церквей с точки зрения общественных отношений относились к вполне благонадежным членам общества именно потому, что их принятие конкретной общиной гарантировало их нравственную чистоту. Фактически членство в свободной общине гарантировало, что человеку можно доверять. Другой рассказ Вебера об американских реалиях комментирует данное положение.

Немецкий иммигрант в Америке, врач-отоларинголог по специальности, рассказал ему о своем первом американском пациенте. Тот пациент, зайдя в кабинет врача, первым делом с достоинством заявил: «Сударь, я состою членом такой-то баптистской церкви, находящейся на такой-то улице». Когда врач позже осведомился у своего американского коллеги о значении такого заявления при посещении доктора, тот, посмеиваясь, объяснил, что эти слова значат «о гонораре не беспокойтесь» (Вебер М. Протестантские секты и дух капитализма // Избранные произведения. С. 274).

130. Как считает Вебер, для баптистов «внутреннее отъединение от мира и его интересов, безусловная покорность Богу, говорящему нам через посредство нашей совести, были единственно безошибочным признаком подлинного возрождения, а соответствующее ему поведение – необходимой предпосылкой спасения… По мере того как баптизм входил в сферу светской профессиональной жизни, идея, согласно которой глас Божий слышен лишь там, где молчит тварь, стала содействовать воспитанию в человеке способности спокойно взвешивать свои поступки и анализировать их посредством обращения к своей совести» (Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. С. 179).

131. Там же. С. 181.

132. Протестантская этика вырабатывает, по Веберу, универсальный постулат, стимулирующий не только профессиональную вообще, но и как таковую капиталистическую предпринимательскую деятельность: «полезность профессии и, следовательно, ее угодность Богу в первую очередь определяются с нравственной точки зрения, затем степенью важности, которую производимые в ее рамках блага имеют для «всего общества»; однако в качестве третьего и практически безусловно наиболее важного критерия выступает ее «доходность». Ибо если Бог, перст Которого пуританин усматривает во всех обстоятельствах своей жизни, предоставляет кому-нибудь из своих избранников какой-либо шанс для извлечения прибыли, то Он совершает это, руководствуясь вполне определенными намерениями. И верующий христианин должен следовать данному указанию свыше и использовать предоставленную ему возможность. «У отдельного человека возникал импульс к методическому контролированию своего поведения (для того, чтобы обрести уверенность в своем избранничестве) и тем самым к его аскетическому преобразованию. Этот стиль жизни сводился… к ориентированному на божественную волю рациональному преобразованию всего существования».

В отличие от средневековых цехов, «секты… объединяли посредством отбора и воспитательного воздействия не технически квалифицированных людей, связанных процессом обучения или семейными отношениями, а соратников по вере, жизненное поведение которых они контролировали и регламентировали исключительно в духе формальной добропорядочности и методической аскезы».

Оказывается востребованным ветхозаветное представление о награждении Богом избранных Им еще при земной их жизни; при этом «подчеркивались именно те места Ветхого Завета, в которых восхвалялась формальная добропорядочность как признак угодного Богу поведения». Эксплуатируется также идея богоизбранности определенной нации (вероятно, здесь в определенной степени могут быть обнаружены корни сохраняющегося и поныне имперского пафоса англосаксонской цивилизации) (там же. С. 183, 190, 192).

133. По мнению прот. В. Зеньковского, «развиваясь в разрыве с Церковью, гуманизм стал основой и опорой для нового, внецерковного, а позже и антицерковного самосознания западных людей» (Зеньковский В., прот. Апологетика. М., 2004. С. 401–411). В известной степени основа для подобного подхода была заложена в философской системе Канта, оказавшей в дальнейшем серьезное влияние на обновление как протестантской, так и католической теологической методологии. Религия в этой системе, по сути, приравнивается к морали.

134. Gerrish В. A Prince of the Church: Schleiermacher and the Beginnings of Modem Theology. Philadelphia, 1984. P. 20. – Шлейермахера нередко называют отцом богословия эпохи модерна и даже «князем церкви». Действительно, его влияние на западное богословие трудно переоценить. Несмотря на то, что Шлейермахер не был основателем какой-либо отдельной богословской школы, его труды обозначили начало новой эры богословия протестантизма – собственно либерализма XIX в. и различных ответов на него в XX в. До Шлейермахера западная христианская мысль не пыталась настолько систематически ответить на вызовы научной и философской революций, а его попытка реконструкции христианской веры с целью сделать ее созвучной интеллектуальной моде эпохи Просвещения стала первой в своем роде. «Анализируя целый ряд проблем, Шлейермахер предлагает решения, которые мы можем очевидно отнести к категории “модернистских”, или, как предпочитают говорить некоторые, “либеральных”» (Clements К. W. Friedrich Schleiermacher: Pioneer of Modem Theology. London, 1987. P. 7).

Учение Шлейермахера было вдохновлено философским движением романтизма, отрицавшим слепое следование авторитетам и догматическим системам. В то же время последователи романтизма считали необходимым, в противовес изначальному рационализму эпохи Просвещения, подчеркнуть силу человеческого чувства и воображения. Именно в этом философском направлении Шлейермахер, с детства знакомый с моравским вариантом пиетизма, нашел ключ к реконструкции христианства таким образом, чтобы изложение основных его положений стало созвучно духу времени.

Шлейермахер стремился выстроить свою систему на основе человеческого опыта и показать, что религия глубоко укоренена в универсальном человеческом чувстве – чувстве абсолютной зависимости. Таким образом он хотел избежать двух крайностей – богословия как размышления лишь над открытыми сверхъестественным образом истинами (традиционный подход) и деизма с его рациональными человеческими построениями. Традиционный христианский подход, считал Шлейермахер, перепутал церковные догмы о Боге с Самим Богом. Деизм же выхолащивал из религии ее собственно религиозное содержание, превратив богословие в философскую систему.