Читать книгу "Мертвое море - Юрий Иванович"

Так что когда она меня стала проедать взглядом, я постарался сидеть ровно, пить аккуратно, улыбаться сдержанно и вытираться салфеткой с некоторой утонченностью. Ну и общался со своим новым другом тепло и радостно. Уж очень не хотелось на каторгу. А поди узнай, что творится в голове у людей, испорченных властью? Плюнет на прежние намерения проверить мои умения да и отправит невинного человека на страшенные мытарства. То есть вроде как не обращал внимания на княгиню и вел себя вполне естественно.

Зато задергался несколько нервно Келлинг, стараясь мне, не раскрывая рта, объяснить причину:

– Как-то нехорошо она на нас смотрит… Что делать будем?

– Что, что… – ничего больше не оставалось, как посоветовать: – Встань, да и рявкни тост за здоровье владычицы, и заодно поблагодари за прекрасную оказию познакомиться с таким великим художником, как я. Пусть хозяйка застолья вспомнит, что я ей не враг и был приглашен не как драчун и грубиян, а как талантливый живописец.

Офицер тут же подхватил свой кубок, вскочил на ноги и легко привлек к себе всеобщее внимание своим командирским голосом:

– За ее сиятельство! За здоровье нашей благодетельницы княгини! За уникальный ум нашей правительницы! За ее поощрение талантов и за умение отыскать самых лучших живописцев нашего мира! Виват!

Пока он пил, княгиня благосклонно улыбнулась, коснулась губками своего бокала и вдруг спросила:

– Келлинг, а с чего это ты взял, что твой несостоявшийся убийца – лучший живописец?

Вот тогда и стало понятно по враз наступившей тишине за столом, что слово хозяйки застолья здесь звучит веско и к нему прислушиваются с вожделением. Скорей всего она и говорит редко, а потому начавшемуся диалогу трепетно внимали все, кроме ушедших танцевать.

– Иначе и быть не может! – заверил моряк, так и продолживший стоять. – Ваше сиятельство всегда окружают самые лучшие, самые доблестные и самые верные!

– Отвечай конкретно! – Местная правительница щедро плеснула в голос льда и металла: – По каким признакам ты определил талант этого драчуна?

– Хе-хе! – делал вид Саградо, что он весьма недалекий и придурковатый солдафон. – Прошу, ваше сиятельство, меня простить за казарменный юмор, но только художник, чтобы не поломать свои руки, станет драться ногами.

Эти выводы неожиданно рассмешили княгиню, и она несколько скептически рассмеялась. Ей тут же вторили самые рьяные прихлебатели. Но они моментально застыли на полувздохе, когда последовал следующий вопрос:

– И ты, Келлинг, готов поручиться за гайчо, пустившего тебе кровь?

Прежде чем ответить, офицер покосился на меня. Но я ему утвердительно кивнул, еще и большой палец показывая. Мол, не дрейфь, ручайся. Тот и заверил:

– Всенепременно! Что угодно нарисует! Хоть… хоть… – Он забегал глазами по всему залу, пытаясь предложить предмет натуры для образца, и опять покосился на меня.

Пришлось его выручать, и хорошо, что я приготовился заранее. В накладном кармане рубашки имелся у меня фломастер, носимый еще с Земли и применяемый мною в последний раз в подземельях мира Черепаха. Вот этим фломастером я и рисовал уже прямо на скатерти стола, отодвигая мешающие блюда. А что можно нарисовать, чтобы никого не обидеть? Потому как хотелось изобразить изящный профиль самой княгини, но как она воспримет свое изображение на пошлой скатерти?

Вот и стал быстро чиркать страшную морду чудовища, отдаленно напоминающую монстра из кинофильма «Чужой». Потому что я добавил к тому изображению еще кучу ужасных и устрашающих деталей, кои я высмотрел, скитаясь по разным мирам. И ведь великолепно получилось! Даже мне понравилось и стало немножко страшно. Слишком уж натуралистичная морда получилась, того и гляди зарычит и рвать ринется всех подряд.

Повезло больше всех нашим соседям по столу: они замерли, свободно наблюдая за рождающимся рисунком. Иным видно не было, но часть самых шустрых и пройдошных уже через пару минут обступили нас со всех сторон. А когда я завершил творить и под общий вздох ужаса откинулся на спинку стула, к нам и сама княгиня пожаловала, довольно грубо лупя своим веером не желающих расступаться подданных.

Еще и прикрикнула на кое-кого из особо нерасторопных:

– На каторге сгною! Вообще обнаглели, сволочи?! – После этого ей сразу создали проход. Но когда она замерла над моим плечом, присмотрелась хорошенько, то непроизвольно вздрогнула: – Кошмар-то какой! И где ты только видел такое чудовище?

– Это меня маэстро научил, – пришлось отвечать, – а он сам с какой-то древней гравюры изображение запомнил.

– Только преступников пугать таким страшилищем! – Теперь уже и я получил удар веером по плечу. Не сильный, явно показушный. Он как бы усилил проявившуюся вдруг расположенность ко мне: – А что-то приятное и красивое ты рисовать умеешь? Тем более красками?

– Что только пожелаете, ваше сиятельство! – солидно пробасил я, ощущая будоражащий аромат женского тела, нависшего над моим плечом и чуть ли не прижавшегося к нему. – Могу цветочки, могу портреты. Могу пейзажи… – вспомнил о некоей распущенности нравов в здешнем обществе и добавил: – …с голыми пейзанками.

Первая дама здешнего государства насмешливо хмыкнула и тут же решительно добавила:

– Тогда немедленно отправляемся в художественную мастерскую. Хочу проверить твои таланты в настоящей живописи.

Еще и слугам распоряжение дала, которые подбежали по незаметному для меня жесту:

– Скатерть убрать, сменить на новую. И осторожно, не наставьте еще больше пятен! – Ну да, рисовал я местами по разлитому соусу и по каплям пролитого кальвадоса.

Развернулась и пошла, нисколько не сомневаясь, что побегу за ней как комнатная собачонка. Унизительное сравнение заставило меня встать сразу же и догонять правительницу широкими шагами. Благо что далеко она оторваться не успела.

Но не дошли мы еще до одного из боковых выходов, как на ужин явился и сам князь. О чем громко возопил церемониймейстер. В тот же момент все замерли, обернувшись в сторону тронов, куда усаживался довольно приличный, подтянутый мужчина. Дамы, в том числе и первая среди них, присели в книксене, мужчины склонили голову в этаком затяжном кивке. После чего все устремились по своим прежним маршрутам, словно ничего особенного и не случилось.

«Хм! Как у них тут все просто! – удивлялся я, оглядываясь на зал и замечая спешащего за мной следом офицера Саградо. – И он хочет оказаться в мастерской во время работы?.. Это им что, спектакль?.. Ладно, сейчас все станет ясно…»

Глава 19

НАЗВАЛСЯ ГРУЗДЕМ – ПРИСТУПАЙ К РАБОТЕ!

Леонид не успел удалиться от закрывшейся тюремной двери, как почувствовал содрогание всего городского массива:

«Землетрясение?» – появилось самое логичное предположение.

Постояли вместе с провожатым, прислушиваясь к полному покою. Но через минуту с небольшим сотрясение повторилось. Потом еще и еще, с одними и теми же, очень уж равномерными интервалами.