Читать книгу "Исповедь без прощения - Екатерина Островская"

– Что мне до нее! Я и так знаю, что с защитой никаких проблем не будет. Сегодня была у Волкова, и он сказал, что уже договорился с оппонентами о вопросах, которые те будут задавать.

– Не знаю, получится ли заскочить. Ты же знаешь, родители Юли приехали, так что не хочу, чтобы были лишние вопросы.

– Ну, как знаешь, а то я такая чистенькая, вся гладенькая… И у меня новый парфюм.

– Я занят, – не дал ей договорить Карнаухов, чувствуя закипающий в нем гнев.

Сорокалетний доцент Волков был научным руководителем Майи. И если она сказала, что ездила к нему, значит, они встречались не на кафедре, а у него дома. Что он ей пообещал? И за что? Неужели она переспала с ним? А может, уже давно спит? С нее станется! Ведь диссертация откровенно слабая. Есть, конечно, хорошие куски, но их написал он – Карнаухов, майор юстиции и кандидат юридических наук. Такой же кандидат, как и Волков, между прочим. Только он – практик и знает, о чем пишет, а что может знать маленький прилизанный человек, пропахший ароматами французского парфюма и не умеющий пить? Майя рассказывала, что на каком-то банкете Волков нажрался в стельку, хотя и выпил-то всего грамм двести коньяка… Она его даже в такси до дома провожала, чтобы он не уснул в машине. А может, у них тогда все и началось. А он, известный следователь с лучшей раскрываемостью, ни ухом ни рылом…

Вдруг старший следователь понял, что тоже хочет сегодня напиться… С тестем, конечно, это не получится, да и время не то.

Карнаухов достал из кармана мобильник и нажал кнопку последнего вызова.

– Я приеду, вечером, – сказал он Майе, – только подготовь виски какой-нибудь. Нет, какой-нибудь не надо. А лучше коньячок французский. Поговорим о твоей защите.

К ресторану Пожидаева он прибыл на полчаса раньше назначенного времени. Сидел в машине, видел, как подъехал черный внедорожник. Из него вышел телохранитель и открыл дверцу Васе Маленькому, который рядом со своими шестерками казался еще меньше, чем был на самом деле. «И чего его боятся уголовники?» – невольно удивился Карнаухов.

Прикрытый мощными спинами охранников, Пожидаев зашел в помещение ресторана.

А через несколько минут и следователь покинул салон своего «Мерседеса». И только взявшись за ручку двери, подумал: а что, если за Васей следят? Снимают на камеру, а потом, проверяя записи, какой-нибудь капитанишка узнает во входящем в ресторан, принадлежащий известному уголовнику, майора юстиции Карнаухова – перспективного сотрудника Следственного комитета. Следователь даже физически ощутил, как его рассматривают. Быстро зашел внутрь и выдохнул.

«Бред! – пронеслось в его голове. – Мания какая-то! Этого не может быть!»

И тут же он успокоился, став обычным, сдержанным и рассудительным майором Карнауховым, каким его знали коллеги.

Пожидаев дожидался его в отдельном кабинете с камином. Камин был настоящий, в нем потрескивали дрова. Вася Маленький, не торопясь, ел куриный бульон, черпая его небольшой ложкой из глиняного горшочка.

– Составить мне компанию не предлагаю, – сказал он, – потому что я питаюсь здоровой пищей: кашки, бульончики. Сам понимаешь, гастриты, язвы. Хотя, на самом деле, это не только полезно, но и вкусно. Когда в детском доме был, так только каши и ел: там макароны только по праздникам давали, с жареной колбасой, – ударился вдруг в ностальгию Пожидаев. – Я тут как-то хотел колбасу пожарить – не то! Колбаса, наверно, нынче не та, а раньше вкусная была. Тогда мне пшенка поперек горла стояла, а теперь нравится… А если еще и с тыквой ее приготовить. Ты пробовал?

– Не доводилось, – признался Карнаухов.

– Много потерял. Попробуй как-нибудь.

Он закончил с бульоном, отодвинул от себя горшочек и аккуратно вытер ложку бумажной салфеткой.

Увидев, что следователь смотрит на ложку, заметив, что она явно не ресторанная, помахал, держа за костяную ручку.

– Удобная ложечка, я ею уже, почитай, двадцать лет как пользуюсь.

– Заточка, – кивнул Карнаухов, – я уже видел подобные. Ручка как ножны, чтобы в кармане удобно носить было, и штаны не проткнуть, и самому не уколоться. Но когда нужно, ручка снимается, а под ней – лезвие. У этой ложечки лезвие, как я полагаю, сантиметров пятнадцать длиной.

– Где-то около того, – согласился Пожидаев и переложил ложку в другую ладонь, потом опять взял в правую руку. – Так ты чего встречаться надумал, ведь мы все уже решили?

– Я по другому поводу. Если вы в курсе, то меня ждет значительное повышение. Сначала здесь, в городе, потом переведусь в Москву. Дело в том, что за мной стоят очень и очень влиятельные люди…

– Про депутата я знаю, – кивнул Вася Маленький, – но это так – шелупонь. А кто еще?

– На уровне министров, – внушительно сказал Карнаухов.

– Ну, так чего хотят твои министры?

– Как и все – денег побольше. И они готовы к сотрудничеству…

Карнаухов замолчал, потому что понял: разговор развивается как-то не так. При чем здесь министры, когда он хотел поговорить о себе? И где он будет их искать?

– Дело в том, – все же продолжил он, – что в столице меня ожидает весьма высокая должность… Вы понимаете?

– Штаны с лампасами, тачка с водилой и баня с девочками. Видали и таких.

– Василий Никифорович, у меня предложение. Возможности мои будут огромные, можно сказать, неограниченные. Я смогу взять любого… Любого, в смысле любого бизнесмена – даже самого недосягаемого. Прессануть его, и, если будет заказ, смогу бизнес отжать. Кого-то по ходатайству ваших, например, знакомых, можно и выпускать за определенные суммы… И схему придумать любую.

– Да я и так все понял, – усмехнулся Пожидаев и опять перебросил ложку из ладони в ладонь и обратно. – То есть ты хочешь чужие бизнесы отжимать, а я должен с уважаемыми людьми договариваться насчет того, чтобы тебя на шашлык не порезали? Так я понимаю?

Карнаухов угрюмо молчал.

В кабинет зашел официант с подносом. Он выставил на стол тарелку с кашей и забрал пустой горшочек.

– Чего еще изволите, Василий Никифорович? – спросил он. – Есть соки натуральные, только что отжатые. Сельдереевый, ваш любимый.

– Не, – отмахнулся Пожидаев, – в другой раз. Сегодня принеси чифиря, но только неразбодяженного. И к нему на закуску виноградика белого.

Официант удалился. Вася посмотрел ему вслед, дождался, когда прикроется дверь, и повернулся к Карнаухову.

– Очень я виноград люблю, – объяснил он. – А что касается твоего предложения, то, как ты сам думаешь, что будет со мной, если я чужих овец стричь начну? А коммерсант – это овца, и ее стригут те, кто пасет. А еще умные люди кабанчиков выращивают: кормят кабанчика кредитами разными, всякие на него недвижимости записывают, бюджеты через него пилят. А потом прикалывают по-тихому. Но для себя, ты понял?

– Да я о другом совсем, – попытался объяснить следователь. – Все равно рано или поздно кого-то берут, сажают, отжимают предприятия, конфискация и все прочее. А мы сможем контролировать этот процесс.