Читать книгу "Жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника (сборник) - Лев Давыдычев"

– Не было, ты хотел сказать?

– И не будет. Кстати, – напомнил дедушка, – мне ведь нельзя волноваться, у меня, и ты это хорошо знаешь, больные нервы.

– Волнуешься ты напрасно. Ни в какие дрессировщицы никто меня не возьмет, – грустно проговорила Лёлишна. – А нервы мы тебе вылечим.

– Ты должна дать мне честное слово, – раздраженно сказал дедушка, – что ты забудешь о всяких там хищниках вроде львов!.. Я жду!

– Я не могу дать такого слова, – тихо, но твердо сказала Лёлишна, – потому что я еще ничего не знаю. Пока я еще только думаю.

– Хо-ро-шо! – почти крикнул дедушка. – Поступай как хочешь! Но учти: я не пе-ре-жи-ву! А если переживу, то с никуда не годными нервами. Налей мне валерьянки. Тридцать четыре капли – норму и сверх нормы еще… столько же. Я ложусь. Мне плохо.

И дедушка лег на диван с таким видом, словно Лёлишну уже лев ел.

Дедушка даже слышал, как хрустели ее косточки.

Продолжаем нашу программу.

ВЕСЬ ВЕЧЕР НА КОВРЕ ПЕТЬКА-ПАРА. ОН СТАВИТ РЕКОРД СВЕРХВИЗГОВОЙ СКОРОСТИ

И задумал Петька убежать из дому.

Мысль эта забралась ему в голову совершенно неожиданно, как говорится, без всякой предварительной подготовки.

Шла, видимо, шла, наткнулась на Петькину голову, места свободного там много, вот мысль туда и забралась. А уж если она туда забралась, он вам ее не отпустит: не так уж часто его мысли посещают.

Уловив эту мысль, Петька радостно сплюнул. Ему даже показалось, что он очень умный человек.

А вы должны знать, что стоит человеку поверить в то, что он умный, как он тут же начинает делать глупости.

Петька одному лишь удивился: почему же раньше он не замечал, что является очень умным?

Все сразу показалось простым.

И, сидя в ванной комнате, куда его закрыли за то, что он ходил в магазин целых полтора часа и вместо масла купил сыр, Петька обдумывал план побега.

Во-первых, куда бежать?

Во-вторых, когда бежать?

В-третьих, как?

Когда – это ясно. Сегодня.

Куда? Тоже ясно. Сначала в Москву, а там видно будет.

Как? А как придется.

Лишь бы в поезд забраться. Всю дорогу он преспокойненько проспит, не привыкать спать подолгу, а проснется уже в Москве.

Вот бы денег достать!

Тоже просто: надо продать учебники. Карандаши продать, ручки, перья, тетради…

Поступит он на работу и заживет, как люди живут.

Эх, выпустили бы только!

– Живой? – спросил за дверью отец.

– Замерз, – ответил сын, – выпустите. Пора уж. Из ванной он вышел такой сияющий, что отец удовлетворенно сказал:

– Видать, подействовало. Учтем. Поди поешь. За столом Петька набил полные карманы кусками хлеба и сахара.

Он тихонечко вынес в коридор портфель, куда сложил учебники и прочие вещи для продажи.

– Я бегать, – сказал он.

– Валяй, – отозвался отец, – только не до полночи.

На лестнице Петька остановился, вздрогнув, словно кто-то его резко окликнул.

«Попадет, – пронеслось в голове, – так попадет, что…»

Он сел на ступеньку.

И опять вздрогнул, словно опять кто-то его резко окликнул.

«Да смеешься ты, что ли? – мысленно сказал он себе. – Через два месяца в школу! А в Москве ты к этому времени собственную благоустроенную отдельную квартиру будешь иметь. И зарплату. В кино каждый день ходить будешь. Телевизор купишь».

И он помчался по лестнице.

Выскочив на улицу, Петька увидел Сусанну.

Скромно опустив глазки, в нарядном платьице, с огромным бантом в волосах, с челкой, прикрывающей шишку на лбу, она стояла, как кукла из магазина «Детский мир».

Все малыши, игравшие до ее появления во дворе, разбежались врассыпную.

Бабушки, сидевшие с вязаньем в руках, настороженно следили за каждым ее шагом.

А Сусанна посматривала по сторонам.

Выбирала жертву.

Интересной жертвы пока не было.

Одним прыжком Петька подскочил к Сусанне Кольчиковой.

Вдарил портфелем.

И – ног не видно – побежал, набирая скорость.

Он мчался так быстро, что даже Сусаннин вииииииииизг не мог его догнать.

Значит – сверхвизговая скорость.

Рекорд!

До железнодорожного вокзала Петька добрался без всяких приключений, и хотя временами его охватывал страх, о возвращении домой он и не думал.

На запасных путях мальчишка разыскал состав, на каждом вагоне которого было написано, что он идет в Москву.

Петька радостно плюнул.

Все вагоны были закрыты, но в конце состава оказалось несколько товарных вагонов с открытыми дверями.

«А какая мне разница? – решил Петька. – Я могу и в товарном. Даже лучше».

Он забрался в вагон, на четвереньках прополз в угол, лег, подсунув под голову портфель, плюнул и стал ждать, когда состав переведут на главный путь, сделают посадку – и ту-ту-у-у…

Он еще раз плюнул.

И уснул.

Представление продолжается.

НО ПЕРЕД НАЧАЛОМ СЛЕДУЮЩЕГО НОМЕРА АВТОР НЕНАДОЛГО ПРОСИТ СЛОВА

Вот мы и движемся потихоньку вперед.

Стопка бумаги (исписанной) слева от меня растет.

А стопка чистой бумаги справа – тает.

Уже вторая осень за окном, с тех пор как я сел писать эту повесть.

А закончу я ее зимой, не раньше.

А надо вам сказать (может быть, вы этого не знаете), что рукопись книги все равно что родной ребенок. Иногда его (то есть ее) хочется или приласкать, или отшлепать, или похвалить, или в угол поставить (точнее говоря, положить).

Каждый родитель мечтает, чтобы его ребенок вырос хорошим, добрым, полезным людям, верным.

Но как иногда дети бывают плохими, так и с книгами это случается.

И как родителей вызывают в школу, когда их дети ведут себя неважно, так и нас, авторов, призывают к ответу.

Мне кажется, что нам с вами надо потолковать о том, почему я стараюсь писать весело.

Думаю, что вы меня поймете. Я очень хорошо помню, как я сам был маленьким. До того помню, что понимаю вас даже тогда, когда вы творите глупости.

А если я пишу смешные книжки, то это вовсе не значит, что меня с утра до вечера распирает смех.

Тем более это не значит, что от всех вас я всегда в восторге и не понимаю, что иногда из-за вас не смеяться, а плакать надо.