Читать книгу "Через Гоби и Хинган - Юрий Завизион"

– Александр Иванович, как ты там?

– Хорошо!

– А конкретнее?

– Все вроде продумано, тщательно подготовлено. По сообщениям «языков», они нас в гости на этом участке не ждут. Разведывательные данные не вызывают сомнения. Вместе с нашими разведчиками ходили лучшие воины монгольской армии, хорошо знающие местность и расположение японских пограничных застав. Наметили маршруты, поставили задачу. Ждем сигнала.

– Через десять минут начнется.

Слова комкора слышали все, кто был тогда в штабе. Потекли томительные минуты ожидания. Я мысленно старался представить, как все получится в действительности. Полковник опять посмотрел на часы.

– Сейчас будет сигнал, – сказал он.

В тот же миг небо озарила яркая вспышка ракет.

По радио дается команда:

– По машинам!.. Заводи!

Все пришло в движение. Бегут на места экипажи и десантники. Взревели моторы. Ночная тьма озарилась морем ослепительных огней. Это танки и бронетранспортеры с включенными фарами ринулись на восток, в глубь Маньчжурии. Военные действия наших войск начались.

Стремительно развивается наступление. Порой кажется, что земля не выдержит, расколется от этих ударов. Пылью и дымом заволокло горизонт. Дышать становится все трудней и трудней. Мелкий песок хрустит на зубах, от песка и гари саднит горло. Это авиация наносит мощные бомбовые удары по укреплениям противника.

Условия, в которых наступала бригада, создавали ряд трудностей, до этого нам не встречавшихся. В открытой пустыне осложнялась маскировка танков, особенно с воздуха. Техника быстро выходила из строя от воздействия на нее песка и пыли. Быстро ехать невозможно, двигатели расходуют горючего больше нормы в два-три раза. Из охладительной системы моментально выпаривается вода. Ночью беспощадно грызут комары. Да какие! Не помогают ни дым папирос, ни противокомарные сетки. Особенно достается тем, кто в вечерние часы и ночью вынужден оставаться вне машин. Искусанное комарами лицо распухает до неузнаваемости.

Наступает первое военное утро. Знойное, неприветливое, оно тоже не приносит облегчения. Рот, нос и глаза забиты песком. Дыхание перехватывает, смотреть больно. Испытываешь гнетущее чувство, когда на твое тело давит палящий зной. А вместе с горячим, словно из доменной печи, воздухом в легкие проникает раскаленная песчаная пыль. Появляется непреодолимая жажда, так и тянется рука к фляге с водой.

Безводная пустыня изнуряет воинов, изматывает силы. Нужна вода, а ее на нашем пути, как правило, не оказывается. Отступающие японцы разрушают колодцы или отравляют их. И вдруг впереди виден огромный водоем. Раздаются радостные возгласы: «Вода-а!» Увеличиваем скорость. Проезжаем километр, два, пять, а воды все нет. Оказывается, это мираж. Такое в безводной пустыне бывает.

Но это еще не все причуды пустыни. То и дело мы испытываем на себе ее необузданный, дикий нрав. Только что солнце светило ярко – и вдруг начало тускнеть, как будто его затянуло темным покрывалом. Скорость ветра резко усиливается. Раскаленный песок нещадно сечет лицо и руки. Ни охнуть, ни вздохнуть. С трудом удается прополоскать рот. Нас накрыла песчаная буря, которая продолжалась несколько часов. Однажды пережив это бедствие, не забудешь о нем всю свою жизнь.

Немало неприятностей доставляли нам японские диверсанты. У отравленных ими колодцев они оставляли записки с угрозами. В записках говорилось, что наши войска погибнут в ущельях и теснинах Большого Хингана, что гневные потоки горных рек нам не поможет преодолеть никакая сила. Мосты будут уничтожены, русских поглотят солончаковые топи. Монгольским воинам (цирикам) предлагалось возвращаться обратно.

Эти записки подписывал некий «Тимур Дудэ», именовавший себя потомком Джучи, сына Чингисхана. Долго не удавалось поймать его. А когда он все-таки попался, оказалось, что этот «потомок» даже не монгол, а сын бывшего белогвардейского офицера, завербованный японской разведкой.

Вопреки угрозам таинственных «пророков», танкисты упорно продвигались вперед. Уже в первый день наступления бригада достигла предгорий Большого Хингана. В горах Большого Хингана двигаться было исключительно трудно. Дороги отсутствовали, а охотничьи тропы совершенно не годились для танков. Казалось, и погода ополчилась против нас. В пустыне, когда мы мечтали о дожде, его не было. В горах прошли проливные дожди. И без того бурные горные реки превратились в дикую стихию, преградившую нам путь.

Высота горных хребтов Большого Хингана порой достигает двух тысяч метров. Японцы превратили этот район в стратегический оборонительный рубеж. Всюду, где только можно, они создали опорные пункты, рассчитанные на длительную самостоятельную круговую оборону. Опорные пункты между собой связаны сетью ходов сообщения и траншеями, опутаны колючей проволокой. Мы понимали, что такие препятствия одним махом не преодолеешь. А японские генералы утверждали, что Большой Хинган вообще недоступен для крупных войсковых соединений. Но мы помнили суворовский переход через Альпы, да и свой собственный рейд через Карпаты.

Танкисты, выбирая более пологие склоны, с большим трудом вели, а местами просто тащили свои машины вверх.

Малейшая неосторожность или оплошность механика-водителя, и танк терял управление. В лучшем случае юзом скатывался назад, а то и валился в пропасть. Путь прокладывали наши лучшие механики-водители Робышев, Ластовецкий, Скоробогатов, Любушкин, Комов.

Спуск с гор был не менее трудным и опасным. Сначала шли пешие разведчики. Они выбирали наиболее удобный для движения маршрут. За ними – танки. В подобных условиях даже опытные солдаты порой испытывали некоторую робость, оказываясь в опасной, непривычной ситуации.

Танк, которым управлял Горяинов, столкнулся с деревом большого диаметра. Механик-водитель на мгновение отпустил рычаги, и машина вышла из повиновения. Под собственной тяжестью на уклоне почти в сорок пять градусов танк развил огромную скорость. Во все стороны разлетались обломки деревьев. У самого подножия горы, зацепив бортом мощное дерево, танк свернул в сторону и, проехав еще метров двести, угодил в солончаковую топь.

Машина стала погружаться в зловонную липкую жижу. Ей грозила неминуемая гибель. Подоспевшие ремонтники Алексей Сорокин и Тихон Шустов во главе с помпотехом гвардии капитаном Петром Николаевичем Гусаченко с трудом спасли ее.

Да, нелегко было нам. Там, где природа открывала свободный проход, на пути вставали долговременные укрепления, которые яростно оборонял противник. Укрепления были воздвигнуты из железа и бетона. Каждое состояло из двух-трех этажей, укрытых под землей. На вооружении у врага находились пулеметы и пушки. Между собой доты соединялись подземными ходами.

На систему таких укреплений мы наткнулись в проходе между двумя хребтами. Другого пути не было. Пришлось выбивать противника из «берлоги». Артподготовку по врагу провели самостоятельно, используя свои пушки: артиллеристы отстали.

Комбриг скомандовал танкистам:

– Дайте-ка им по-гвардейски!