Читать книгу "Недоверчивые умы. Чем нас привлекают теории заговоров - Роб Бразертон"

Тот факт, что нетрадиционные и на первый взгляд не связанные системы взглядов имеют склонность возникать в одних и тех же группах людей, вовсе не новое откровение. Еще в 1970-х гг. социолог Колин Кэмпбелл писал об интеллектуальном «андерграунде общества», где процветают и перемешиваются все виды странных и замечательных идей. Он назвал это «культовой средой»{300}. Этот термин может напомнить о харизматичных лидерах различных культов, которые склоняли доверчивых людей отдать свои сбережения (а иногда и жизни). Кэмпбелл пишет, что такие полноценные культы – лишь верхушка айсберга, наиболее заметное проявление более широкого, более расплывчатого, более распространенного образа мыслей. По Кэмбеллу, культовая среда – это неотъемлемая характеристика любого общества. Везде, где есть традиционные знания, существуют люди, которых неудержимо тянет за их пределы.

В качестве примера Кэмпбелл приводит подробный перечень культовых верований и групп: «нетрадиционная наука, чужеродные и еретические религиозные течения, нетрадиционная медицина ‹…› мир оккультизма и магии, спиритизма и сверхъестественного, мистицизма и движение "Новое мышление", внеземного разума и исчезнувших цивилизаций, исцеления верой и естественного немедикаментозного лечения». К этому мы можем добавить астрологию, нумерологию, парапсихологию, пересмотр истории, креационизм, предсказание конца света, околосмертные переживания и волшебные диеты. Хотя на первый взгляд эти многочисленные эксцентричные убеждения могут показаться бесконечно разнообразными и иногда несочетающимися, у них есть одна общая черта: общественно-политическая элита их не признает, они противоречат традиционным взглядам, они не соответствуют общепринятым представлениям.

Слоган сериала «Секретные материалы» – «Истина где-то там» – точно характеризует культовую среду. Ответы на главные вопросы жизни существуют, но вы не найдете их там, куда указывает господствующая верхушка, вы должны найти их самостоятельно. Словосочетание «где-то там» идеально подходит для культовой среды: истина удивительней, чем вы можете представить. Кэмпбелл утверждает, что приверженцам культовой среды свойственны поиски просветления. А для истинных адептов сам процесс поиска важнее, чем его результат. Есть много путей к Истине, и нет никаких причин останавливаться только потому, что вы нашли один источник скрытой мудрости. Зачем класть все яйца в одну корзину? Кэмпбелл этим объясняет, почему нетрадиционные, но в остальном несвязанные идеи так часто идут рука об руку. Культовая среда питательна для идей, которые, в свою очередь, питают друг друга. К примеру, «пришельцы из космоса доказывают существование сверхъестественного, а медиумы могут подтвердить наличие жизни на других планетах».

Кэмпбелл не упоминает о теориях заговора, но, судя по той взаимосвязи, которую мы недавно обсуждали, похоже, что эти теории точно вписываются в культовую среду. Как отмечает Николи Наттрасс, если краем глаза заглянуть в мир конспирологических теорий, вы обнаружите «организованное сообщество активистов, которые, задействовав ссылки на свои веб-сайты, конференции, статьи, книги, документальные передачи, общественные мероприятия, создают не просто идеологию, конкурирующую с наукой, но целый альтернативный социальный мир со своими героями, ценностями, убеждениями и порядками»{301}. Часто вера в заговор сочетается с другими необычными идеями, например когда Дэвид Айк заявляет, что получает телепатические сообщения об устройстве Вселенной, или Алекс Джонс рекламирует такой продукт альтернативной медицины как «суперпрогрессивный витамин B-12 с запатентованной формулой "Секрет жизни 12 Infowars[15]».

Более того, конспирологическая логика сильнее любой другой нетрадиционной идеологии требует от своих сторонников глубоко погрузиться в культовую среду{302}. Если заговор касается официальных источников информации и некая идея отвергается СМИ, научным и академическим сообществом, это может быть рассмотрено как доказательство правильности идеи. В результате конспирологические теории превращают культовую среду в единственный заслуживающий доверия источник знаний.

«Имей мужество пользоваться собственным умом!»

Легко и удобно смотреть свысока на культовую среду Кэмпбелла как на непонятную зону сумеречного мышления, где, мягко говоря, бывает всякое. Журналист Фрэнсис Уин в своей книге «Как абракадабра захватила мир» (How Mumbo-Jumbo Conquered the World) сетует, что «ценности эпохи Просвещения были отвергнуты»{303} конспирологами и их собратьями – иррационалистами{304}. В своей книге «Среди искателей правды» (Among the Truthers) Джонатан Кей назвал «врагами просвещения» людей, не согласных с официальной версией событий 11 сентября, и выразил беспокойство, что они могут уничтожить достижения Века рационализма{305}. Уин и Кей выражают мнение, довольно характерное для тех, кто скептически относится к конспирологии и другим нетрадиционным взглядам, и считает людей, возражающих против мнения большинства, ретроградными безумцами. Эмма Джейн и Крис Флеминг полагают, что такое мнение о культовой среде «изображает конспирологов и их коллег, несущих белиберду, как людей, не соблюдающих интеллектуальную диету. В то время как великие мыслители века рационализма приводят в форму несовершенное и обрюзгшее общественное мышление, народные массы перестают следить за собой»{306}. Однако, прежде чем мы начнем одобрительно поглаживать друг друга по головке, давайте посмотрим, так ли на самом деле далеки идеалы эпохи Просвещения от того, что происходит в культовой среде.

Эпоха Просвещения началась с работы французского философа Рене Декарта «Размышления о первой философии»[16], в которой он решил отказаться от всех общепризнанных истин, подвергнуть сомнению все, что только возможно, и полностью перестроить свое понимание мира, руководствуясь только критическим мышлением. Столетие спустя английский философ Джон Локк написал, что «мы, вероятно, сделали бы больше успехов в открытии разумного и умозрительного знания, если бы ‹…› для нахождения его пользовались больше своими собственными, нежели чужими, мыслями»{307}. Когда еще через 100 лет немецкий философ Иммануил Кант отвечал на вопрос, что такое Просвещение, он предложил в качестве девиза Sapere aude! («Имей мужество пользоваться собственным умом!»){308}