Читать книгу "Город Лестниц - Роберт Джексон Беннетт"

– Конечно. Ты же в больнице. Просто полежишь здесь еще немного, на всякий случай.

– Нет! Нельзя, мне нужно идти! Я должен… – И он возится на стуле, пытаясь встать.

– Что ты должен сделать?

– Я должен вернуться к остальным.

– К кому? К твоим друзьям?

Он сглатывает и кивает. Дыхание становится частым и тяжелым. Перед глазами у него сейчас мелькают дрыгающиеся тени, взрываются кислотные цвета, проносятся холодные огни…

– Ну полно, куда ты пойдешь в таком состоянии? – повторяет она.

Он пытается ответить на вопрос:

– Н-нет… мне нужно… идти…

– Боюсь, ничего из этого не получится, – успокаивающе говорит она. – Ты нуждаешься в уходе и лечении. Но мы можем предупредить твоих друзей. Где их найти?

– Где? – растерянно переспрашивает он.

– Да. Где живут твои друзья?

– Они… они в другом месте. Это место из другого места. Мне… мне так кажется.

– Хорошо. А где находится это место?

Он трет глаза. А когда поднимает взгляд, Шара видит, что там лопнуло несколько сосудов.

– Где? – повторяет она.

– Это… это не такое место, как здесь. Оно… древнее. Где все так, как должно быть.

– Как должно быть?

– Да, как должно быть. Все должно быть так, как там.

– А как ты попадаешь в то место, где тебя ждут друзья?

– Трудно объяснить.

И он смотрит на лампу под потолком. Потом в сторону, словно ему больно смотреть на свет. А потом мямлит:

– Мир… он стертый. То есть истертый.

– В смысле?

– Он неполон. Город неполон. Есть места, где что-то стояло, а теперь пусто. Его забрали. Соединительная… – тут он мучительно морщит лоб, – …ткань. Но все это можно увидеть. Попасть туда. В то место. Если ты оттуда. Золото… закоптилось. Но все равно блестит. Жемчужина раскололась. Но город… все равно стоит. Он здесь… – и он стучит по груди… – он такой, как здесь.

– Значит, вот так люди исчезают?

Парнишка смеется:

– Исчезают? Какая… чушь…

Он находит саму эту идею настолько комичной, что едва не падает со стула.

Шара пытается зайти с другой стороны:

– Зачем ты пришел сегодня вечером на вечеринку?

– Сегодня вечером?

– Да.

– А… – и он обхватывает руками голову. – А вы уверены, что это было сегодня вечером? Это было так давно…

– Нет. Не давно. Всего-то несколько часов назад.

– Но я чувствовал, как сквозь пальцы утекали годы, – шепчет он. – Утекали, как ветер.

Тут он задумывается.

– Мы приходили за… металлом.

– За металлом?

– Да. Мы хотели купить, но получалось слишком медленно. Нам он не нравится. Мы его ненавидим. Но он был нам нужен.

– Вотров?

– Да. Он.

Шара кивает.

– А женщина имела к этому какое-то отношение?

– Кто?

– Ну… – тут она колеблется с мгновение… – ну эта… шалотница.

– Ах, она! – И парнишка снова хохочет. – Ой, представляете, мы понятия не имели, что она там окажется!

– Понятно, – тихо говорит Шара. – А для чего вам нужен металл?

– Мы не можем летать на кораблях из дерева, – говорит мальчик. – Нам так сказали. Они развалятся. Дерево слишком хрупкое.

Его глаза провожают в воздухе какой-то невидимый предмет.

– Ух ты… Красота какая…

Похоже, она перестаралась с дозой…

– Это вы с друзьями убили доктора Панъюя?

– Кого?

– Того шалотника-профессора.

– У шалотников не может быть профессоров. Умишком недотягивают.

– Я про того мелкого иностранного профессора, который святотатствовал.

– Все иностранцы – святотатцы. Само их существование – оскорбление веры! Есть только мы! Мы – дети богов. Остальные – они из праха и глины. Они живут и не платят нам дань! Вот где святотатство!

Он вдруг хмурится и скрючивается, словно от боли в животе:

– Ох…

– Сюда приехал человек, он занимался исследованиями в университете, – Шара говорит медленно и очень разборчиво. – Вы не хотели, чтобы он тут работал. Весь город не хотел, в смысле. Люди протестовали.

Парнишка трет глаза:

– Ох… Моя голова… В моей голове… там что-то есть…

– Он умер несколько дней назад. Припоминаешь?

Мальчишка скулит:

– В голове… у меня там внутри что-то есть…

И бьет костяшками пальцев по черепу – да так сильно, что слышен стук.

– Пожалуйста… помогите мне убрать его оттуда!

– Кто-то напал на него в университете. Его забили до смерти.

– Пожалуйста! Умоляю!

– Расскажи мне все, что знаешь о профессоре.

– Он у меня в голове! – визжит парень. – Внутри! Он там! Он так долго пребывал в заточении! Я хочу видеть свет, дайте мне увидеть свет!

– Проклятие, – бормочет Шара. Подходит к двери камеры и кладет руку на смотровую щель. – Ты хочешь увидеть свет?

– Да! – верещит парень. – Во имя всех богов, да!

– Отлично.

И Шара открывает щель. Внутрь просачивается свет.

– Ну вот, – говорит она. И разворачивается к арестанту: – Теперь ты расскажешь мне о…

Но парнишки больше нет.

И не только парнишки – половины комнаты тоже. Словно бы полкамеры залило черной водой, а в центре этой черной стены – маленькое отверстие. Оттуда бьет желтый свет. Желтый, как небо перед грозой.

– Ох ты ж… – выдыхает Шара.

Отверстие с желтым светом расширяется. В голову Шары кто-то лезет, безжалостно распахивая дверку громадными ручищами…

В голове напоследок мелькает: странно, ведь это я давала ему наркотик, а не он мне…

А потом Шара начинает видеть… кучу всего.

* * *

Перед ней – дерево, старое и перекрученное.

Дерево растет на вершине одинокого холма. Его ветки – как темный купол на фоне желтого неба.

Под деревом лежит камень. Темный и до блеска отполированный. Он такой гладкий, что кажется мокрым.

А в середине камня вырезано лицо. Шара с трудом различает его черты…

И тут раздается подобный грому голос:

КТО ТЫ?