Читать книгу "Бюро Вечных Услуг - Иван Быков"

Забавно было наблюдать, как человек в кособоком пиджаке с ласой на манжетах рукавов рассуждает о социальном успехе. Но при этом Нестор, как Наг, прекрасно понимал, что социальный успех этого человека просто неизмерим, необъятен по сравнению со считающими себя успешными филистерами, у которых селфиметр показывал бы восемь-девять десятков единиц социального говна в душах. А Глеб Сигурдович продолжал:

– Государство как система хранит безопасность своих граждан и организует их жизнедеятельность по неким, пусть и не совершенным, но относительно всеобщим законам. Религия как система внедряет и сохраняет в сознании масс некие, пусть и спорные в частностях, но относительно общепринятые и, в целом, гуманные ценности. Капитал как система создает социальную иерархию, условно гибкую, в отличие от жесткой иерархии индийских варн.

Нестор вспомнил свой сон, наведенный Справедливостью. Четыре цвета, четыре варны. Собственно, слово «варна» и переводится, как «цвет». Зоенька, слуга, шудра, была в черном, цвете повиновения. Нина, вайшьи, каста ремесленников и торговцев, была в желтом, цвете роскоши. Соня и Фея, воины, кшатрии, были в красном, цвете страсти и агрессии. Софья Николаевна, мать, брахман, учитель, была в белом.

– Все это безапелляционно обуславливает вектор целеполагания для всех и каждого, – доцент Индрин все-таки был доцент, он не мог говорить просто, «по-человечески». – Чти законы, соблюдай заповеди, стремись к достатку. Судебное наказание, общественное порицание, лишение материальных благ – исключительно эффективные рычаги воздействия на человека как на элемент системы. Система могуча, не терпит возражений, умеет быть благодарной по отношению к покорным и безжалостной в пресечении любых попыток противления.

Вино закончилось, попросили еще. Не меняя сортов. Теперь их обслуживал уже не кавист – раз выбор сделан, то и надобность в нем отпала. Тем более в соседнем зале «Бахус» сидела, и уже давно, какая-то пара, был слышен приглушенный занавесями разговор. А столик Нестора и Глеба Сигурдовича попал в заботливые руки молодой и улыбчивой официантки. Идентификатор на ее бордовом фартуке был золотым, свет падал так, что имя рассмотреть в блеске было невозможно. А спрашивать не хотелось – разговор за столом оказался интереснее бытового флирта. Глеб Сигурдович все «обрабатывал» новый для него термин ССС, и Нестору казалось, что даже Наставник не разложил бы объяснение лучше.

– Система повышает и понижает индекс ССС, он же тренд, и таким образом расселяет элементы по этажам глобальной высотки. И такая система требует наличия своих жрецов, служителей, которых наделяет особыми полномочиями.

– Городские маги, – подсказал Нестор.

– Простите? – сбился Индрин.

– Я подумал: раз система наделяет своих служителей особыми полномочиями, то их можно назвать как бы магами. Городскими магами, – пояснил Нестор.

– Магами? – задумался Индрин. – Точно! Как в Персии: поддерживать царскую власть, предсказывать будущее, толковать сны… Именно! Назовем их городскими магами.

И пока говорил Индрин, Нестор получал ответы и на свои вопросы, которые уже столько времени не давали ему покоя.

– Городские маги коррелятивны по отношению к системе, – говорил Индрин, – которая нуждается в их активной деятельности так же, как они в ее монументальной незыблемости. Городские маги вездесущи, проживают на всех этажах, следовательно, обладают различными индексами ССС, но обязательно – наиболее высокими на своем социальном уровне. Действия городских магов автоматизированы, они эффективно трудятся на благо системы, абсолютно не разумея конечной цели ее развития. Они что-то слышали о Novus Ordo Seclorum, но правильно сказал Михаил Щербаков: «Кое-кто, неизвестно зачем, прибегает с этим к латыни…». Система безупречна. Есть, правда, некий нюанс, но все эти предчувствия и послевкусия (это Глеб Сигурдович сказал, пригубив новый бокал и зажевав его кусочком чеддера) – из области метафизики. Слово «новый» компаративно по сути. Если система строит новый порядок, то, стало быть, есть какой-то старый, который система планомерно разрушает.

44

Глеб Сигурдович откинулся вновь на мягкую спинку дивана с видом человека, исполнившего свой долг. Он обеими ноздрями втянул цветочно-яблочный аромат «Шабли» из широкого бокала с узким горлышком. В его движениях обозначилась величественная леность. Говорить он больше не хотел, хотя мог говорить вечность: такова была его работа, таково было его призвание.

– Но ведь есть же люди, которые выбиваются из общего ряда. Люди, которым не по пути с общим трендом? Вот Вы, например? – Нестор держал свой бокал навесу, но не пытался оценить его аромат. Наверняка опытный сомелье рассказал бы о ландышах и фиалках, о клубнике и красной смородине. Но рецепторы Нестора не были настоль натренированы, а потому он просто пил вино.

Индрину говорить было лень, но он не мог не ответить. Говорил он медленно, делая большие паузы, явно прислушиваясь к разговору за тяжелыми бордовыми занавесями, разделявшими залы «Бахус» и «Вакх».

– Знаете, Нестор Иванович, такие люди – это архаика. Где-то читал у Пелевина, не в его занятных бестселлерах (Индрин опять поморщился при этом слове), а в каких-то вразумительных статьях, аналитических. Он упоминал людей, которые не принимают борьбу за деньги или за социальный статус как цель жизни. Их сейчас называют совками и – можете себе представить? – произносят этот титул без всякого пиетета. Но! – тут Индрин прижал палец к губам, а потом продолжил шепотом:

– Дайте дослушать, там такие коллизии. Не могу не узнать, чем закончится…

Нестор пожал плечами: подслушивать нетактично и совсем не делает чести интеллигентному человеку. Но нужно сделать сноску на состояние Глеба Сигурдовича: для него все внове, в таком заведении он ранее никогда не был, таких яств не едал, таких медов не пивал. Да и Несторова задача – не преподавать нормы этикета состоявшемуся доценту, а войти с ним в контакт, узнать его как можно лучше, для успешного дальнейшего взаимодействия. Пусть себе подслушивает на здоровье. Нестор расслабился и, потягивая вино, ушел в свои мысли.

Был всего час дня, а Кир с женой Ларисой должны приехать в половине пятого. Нестор вчера вечером разобрал купленный на базаре кусок костреца. Насек из него аккуратные куски, как он сам выражался, в полкулачка – этот процесс он наиболее любил на этапе подготовки мяса. Нарубил толстыми кольцами – чтобы не горели и не слетали с шампуров – отборные луковицы. Пересыпал свежей зеленью (не зря же Нина собирала петрушку на участке), соединил с теми самыми специями, которые любил компоновать сам: зиру, куркуму, ореган, базилик, несколько видов перца, майоран. Кинул несколько иголок розмарина. Перемешал, чуть присолил (свинина – не телятина, ее Нестор присаливал сразу) залил сильногазированной водой, а потом сразу растительным маслом. Чуть яблочного уксуса. И только потом переложил кольцами лука – чтобы не сломать их. С тремя скумбриями не церемонился: сделал надрезы, присолил, слегка натер горчицей; в надрезы вставил дольки лимона, залил белым вином. Нет, не тем вином, которое Appellations, d'Origine Controlee, а обычным белым молдавским вином из пакета. Дрова (и даже вишневые веточки для аромата) заготовлены, копчености и овощи ждали холодной обработки. К приему гостей, учитывая завезенные вчера на Кисельную вина, дом был готов.