Читать книгу "Любовь? Пожалуйста!:))) - Владимир Колотенко"

– Ясно, ясно, – сказал Андрей, – зерно проросло…

Она замолчала.

– Ну и что там потом? – нетерпеливо спросил он.

Она не ответила.

Наступила тишина.

– Все? – спросил он.

Она не ответила. Пришла ночь, и она рано уснула.

В Новом Пафосе она просветила его в походах самого Александра Великого.

– И тогда он силой взял ее в жены. Он, правда, спал со всеми подряд, но по-настоящему любил только ее.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю.

Он только пожал плечами: знаешь и знай себе.

А в Миносе она проповедовала ему культ Быка.

– Представляешь погибла целая цивилизация…Это покруче твоей Этны.

Он согласно кивал.

– Я вообще-то Крит не очень люблю, тут как-то пыльно, сухо, жарко и голо… Вот у нас там…

Большего счастья, чем бродить по истории своей родины она и знать не хотела! А тут еще – его предложение! И ему было лестно слышать так часто произносимое ею: «Я тебе так благодарна!».

Километрах в тридцати от Ларнаки ей вдруг вздумалось забраться на самую высокую гору. Он, пыхтя, лез за ней. У стен монастыря Ставровуни она отдышалась и потом вдруг запела.

Он никогда прежде не слышал, как она пела.

Это было прекрасно.

Ему показалось, что пела сирена: он просто терял сознание и у него слипались глаза.

– Вот точно также ждала его и Пенелопа, – сказала она.

– Кого?

– Единственного…

Она произнесла это просто, затем продолжала:

– Этот монастырь построили по приказу Елены, матери императора Константина, той самой, кто подарила ему кусочек чудотворного креста, на котором был распят сам Иисус… Ты любишь Иисуса?

Он промолчал.

– Говорят, кто к нему прикасался, тот сам мог сотворить себе чудо.

– К Иисусу?

– К кресту.

– Слушай…

– Что?

– Ничего…

У него просто не было слов. Еще день пропал. Затем она долго по-гречески говорила с каким-то отшельником. Он стоял рядом, ждал, ни слова не понимая. Он только видел, как этот хилый уродец заглядывался на ее почти не прикрытую грудь и время от времени рылся под своей драной накидкой в своем поганом паху.

– Ты говоришь по-гречески? – спросил он, когда они уже спускались вниз.

– Пф!.. По-английски, немецки, испански, французски и итальянски… И даже, представь себе, по-турецки… Qudusque tandem! До каких же пор, наконец! Это итальянский, Цицерон против Каталины. Или вот: Lascia le donnę е studia la matmat.ica, что значит: брось женщин и займись математикой! Это тоже по-итальянски.

Он не понимал: это был намек?

От этого ее «пф!» его кожа бралась пупырышками.

– Ты весь дрожишь…

Он не мог держать себя в руках, злился, сам не понимая причины. Или понимая…

– Не злись, – говорила она, – ну, пожалуйста…

– Я в отчаянии…

– Ну что ты! Хочешь, я тебе доскажу про ту…

– Я уже знаю каждое твое слово про твою амфору.

– Ты не знаешь конца.

– Конец у всех одинаковый. И я чувствую, что и мой приближается.

– Ну, пожалуйста, не говори так… Идем лучше я покажу тебе чудо!

Они возвращались в гостиницу поздно вечером. Он был чуть живой, а она никогда не уставала. И откуда, удивлялся он, в этом маленьком хрупком изящном тельце столько неутомимой прыти?

– Хорошо, я расскажу тебе, чем все там кончилось.

Ему некуда было деваться. Она призадумалась и продолжала:

– Аристо не мог дождаться утра, и уже с первыми лучами помчался к тому месту, где упало зерно. И, О Боже! Перед ним стояла распрелестная раскрасавица, черноглазая, белолицая, тонконогая и лишь легкая прозрачная белая туника прикрывала одно плечо, а второе – сияло своей белизной и атласностью… Она была, знаешь, ну прям… вся такая… Глаз не отвести…

– Такая как ты…

– Да. Как я… Точь-в-точь… Тебе нравится?

– Что?

– Легенда.

– Ты – да! – сказал он и потянулся к ней рукой.

А она только убрала плечо. Наступила тишина.

– Все? – спросил потом он.

Она не ответила.

На седьмой день он раскрыл коробки и пока она спала, положил рядом с ней ее свадебное платье. Этой уловкой он хотел положить край всем страданиям юного Вертера. У него, считал он, это был последний шанс. И сколько же можно водить его за нос?!

Он дождался, когда она откроет глаза.

– Привет…

Она улыбнулась ему своей славной улыбкой.

– Ой! Что это?

Теперь улыбался он.

– Вот! Твое платье, – сказал он и торжественно добавил, – свадебное…

– Ой! Правда?!!

Конечно же, она была ошеломлена!

– Милый Андрей, я так рада! Слушай, ты у меня просто прелесть!.. Ну, ты просто… знаешь!.. Господи, красота-то какая!.. Это мне?

– Кому же еще?

– И фата?

– А то!!!

Ну, теперь-то ты, что мне скажешь? Только вздумай меня отпихнуть!

– Я так рада! А ты?

– Хм!..

– Ты делаешь мне еще одно предложение?

Он чувствовал себя живым Аполлоном Бельведерским.

– Хочешь, я за это тебе расскажу…

О, Мой Бог!!!

– Собственно, ты уже все знаешь. И знаешь, чем там все кончилось?

– Ясно чем: они поженились.

– Они долго жили и умерли в один час.

– В один день!

– И час…

Она все еще лежала с закрытыми глазами, ее свадебное платье лежало рядом…

– Хочешь примерить? – спросил он.

– Не сегодня…

У него задрожали руки.

– Я пойду, пройдусь, – сказал он.

– Как хочешь, – сказала она.

Прошел еще один день… Он считал – пропал! Он был в полном отчаянии: что такое он должен сделать, чтобы она забыла про свою амфору и своего Аристо? Как выбить из ее умной головки эту дикую блажь? Он не понимал, как можно так долго жить какой-то воздушной иллюзией!

После обеда она прилегла, а он ушел к морю. И сидел там в раздумьи, слушая шелест волн.

Только к вечеру он вернулся в номер. Он был пуст.