Читать книгу "Человек третьего тысячелетия. Эволюция. Разум. Антропология - Андрей Буровский"

Так почему же нас так привлекает все это: длинные платья, юбки ниже колен, танцы в стиле ретро, церемонные поклоны, целования ручек?

Разумеется, это игра. Кавалер, который метет землю шляпой, дама, присевшая в низком книксене, просто играют. Вопрос – а зачем они именно так играют? Почему?

Наши отношения с современной свободой женщин, почти дружескими отношениями полов и независимостью детей не хуже и не лучше «антикварных» – они просто совершенно другие.

Вопрос, видимо, надо ставить не «в чем предки лучше нас?», а «почему для нас предки становятся недосягаемым идеалом?» Почему эта игра «в старину» становится так привлекательна?

Ответ могу найти только один: потому что мы идеализируем прошлое, приписываем ему не существовавшие в нем достоинства. Потому что весь современный класс образованных людей хочет видеть своими предками те 1–2–3 % населения России и Европы XVIII–XIX веков, которые и тогда принадлежали к образованному классу.

Именно поэтому стиль ретро – почтенный, солидный стиль.

Музейная история

Русский интеллигент еще в 1960-е годы просто не мог не знать, кто такой старец Федор Кузьмич, кто такие царевич Алексей или временщик Бирон. Хоть сколько-нибудь образованный человек в начале XX века знал и не такое! Например, он вполне квалифицированно мог спорить о том, был ли Лжедмитрий I самозванцем, какие права на корону имел Дмитрий Шемяка и в каких отношениях находился Александр Ярославович Невский к брату Андрею.

Теперь множество совсем неглупых и неплохих людей не имеют об этих людях ни малейшего представления.

Ведь если вы не специалист, вам все труднее найти время и силы на изучение истории, на знание хотя бы основных фактов.

Из этого сразу два важных следствия:

1. Люди перестали осознавать себя представителями каких-то больших общностей: народов, сословий, культур. Современный Запад – это вообще огромная диаспора, где люди живут, подчиняясь законам рыночной экономики и законодательству своих государств. Но они все меньше связывают себя с историей и культурой своих народов.

2. Людей очень легко обмануть. В 1970-е годы в Нью-Йорке за один день были проданы 90 транзисторов. Каждый из них принадлежал лично Христофору Колумбу.

Если вы сейчас судорожно пытаетесь вспомнить, кто такой Христофор Колумб, я вас поздравляю: скоро и вы купите мобильный телефон, по которому звонил еще Иван Грозный.

Сама по себе история Московии, потом Российской империи все слабее осознается как «своя» история, как имеющая отношение именно к данной личности. История была… Ну, а мы тут при чем?!

В музее разных культур

Тысячелетиями жил человек в своей традиционной культуре. Даже сталкиваясь с другими культурами, он точно знал – кто угодно пусть делает вот так, а сам он не должен поступать, как иноверцы и инородцы!

Человек точно знал, как он должен подходить к женщине или к мужчине, к старшему или младшему, как говорить, как одеваться и вести себя во всех случаях жизни. Он знал, каким обычаям следовать, какие обряды и как именно должны совершаться в тех или иных случаях.

Сегодня мы можем не совершать вообще никаких обрядов или совершать какие угодно. Мы живем вне традиции и можем выбирать любой способ общения с дамой или с другом.

Вот свадьба…

Можно венчаться, а можно «расписаться». А можно жить «гражданским браком» и только устанавливать официальное отцовство.

Можно заводить детей, а можно и не заводить.

Можно созвать на свадьбу двести человек гостей, а можно вообще никого не звать, расписаться – и устроить праздник для двоих. А можно и его не устраивать.

Можно ехать в свадебное путешествие, а можно не ехать, прямо с регистрации отправиться на работу.

Последнее время стало модно устраивать «фольклорные» свадьбы. Но ведь и это – не исполнение того, что заповедано предками, а веселая игра, увлекательное представление. Люди весело копаются в деталях новгородского или тверского свадебного обряда и могут смешивать их, как понравится.

Помню свадьбу, в которой невеста категорически отказалась снимать с мужа сапоги… Ну, никак не хочет – в слезы, и все. Ладно, надели на жениха лаковые туфли… Засмеялась – и сняла.

В чем тут логика, почему сапоги снимать обидно, а туфли не обидно – до сих пор не понимаю. Но в современной свадьбе сменить сапоги на туфли – почему бы и нет? Все равно ведь из всех обычаев железно соблюдается разве что обычай кричать «горько». А одежда, символика…

Невеста и в наше время надевает белое платье и фату (наверное, потому, что они красивые) – но кто помнит, что они символизируют непорочность невесты? И кому она вообще нужна, эта самая непорочность?

Еще одно знамение времени – свадьбы по обычаям самых экзотических народов. Почему бы и нет? В XVIII веке тверские мужики попадали бы в обмороки при одной попытке справить свадьбу по новгородскому обряду. А мы можем праздновать и по-китайски! Ведь если наша традиция – это музей, в котором можно взять все, что понравится, то ведь и у китайцев их традиция – точно такой же музей. Из «ихнего» музея вполне можно что-то позаимствовать.

Все и «свое», и «чужое» в этом всемирном «музее традиционных культур» в какой-то степени «наше». Ни одна из традиционных культур не обязательна, ни одна из них не способна отвечать на самые животрепещущие вопросы современности.

И потому можно использовать все.

Или не использовать ничего.

Часть III. Человек третьего тысячелетия

Глава 1. Отмена естественного отбора

Дай Боже скотину с приплодцем, а деток – с приморцем.

Старинная крестьянская молитва

Странности старинных фотографий

Как странно выглядят семейные фотографии начала века: много взрослых людей, а детей нет. Детей если и фотографируют, то отдельно, вместе с мамой или с гувернанткой. А если фотография всей семьи, то на ней – подростки, а уж никак не малыши. На знаменитых фотографиях семьи последнего царя Российской империи, Николая Романова, великим княжнам не меньше 12–14 лет. Барышни.

Вот семейная фотография автора этой книги. Сделана она в 1908 году. Моей бабушке было тогда восемь лет, ее сестре – чуть меньше семи. Бабушка рассказывала, что когда фотографировалась семья, она подсматривала в щелочку. Но ни ее, ни сестры, ни детей других родственников на фотографии нет.

Причина этой странности, на взгляд современного человека, несколько жуткая – люди попросту не считали детей состоявшимися членами семей. Это только у нас – родился ребенок – значит, вырастет. Как же его не фотографировать?! Ведь ребенок уже никогда не будет таким, каким был в три… в пять… в восемь месяцев, в два или в три года. И мы останавливаем мгновение, чтобы потом годами смотреть, вспоминая – каким был наш малыш в тот или иной срок своей жизни.