Читать книгу "Цель неизвестна. Врата учености - Марик Лернер"

Из нефти много чего можно получить. Одна проблема: вечно самого важного не помню. Взрывчатку террористы делают из смеси солярки с азотным удобрением. Прекрасно. Особенно знание, что удобрение добывают из некоего камня под названием «апатит». Еще вроде целая гора где-то на Урале. Казалось бы беги и хватай. Повышай урожайность. А как его производить?

Если нечто такое нам и объясняли, в черепушке не задержалось. Но что не менее глупо, я в курсе, что солярка при перегонке нефти получается. Но отличить ее от чего другого или смеси не смогу. Я же не работник заправочной станции. Максимально — сунул «пистолет» в бак. Значит, опять на годы опытов с затратами, без обязательной удачи в конце пути. А то под пенсию что-нибудь добуду и получу благодарность потомков. В книжке по истории химии.

На выходе поджидала небольшая толпа. Лица все знакомые, и зачем — я тоже догадался без труда.

— На водочку бы, — заискивающим голосом проговорил один из работников. — Отметить окончание строительства.

— Завтра приеду, найду исправленными недоделки — дам на ведро. Я же вижу, старались.

Мужики довольно зашумели. Сколько пожеланий и благословений посыпалось на меня!

— Нашему барину Михаилу Василевичу многие лета! — кричали вслед.

Ну вот я и стал настоящим барином. И всего-то понадобилось на водку пообещать.

Глава 15

КРЕЩЕНИЕ

— «Верую во Единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго, Иже от Отца рожденнаго прежде всех век…»

Я не знаю, насколько прав, подталкивая Лизу к скорейшему крещению. Становясь православной, она поднимается ступенькой выше по всем показателям. Теперь нет смысла выдавать ее замуж за очередного немецкого или еще какого герцога. Проще было отказать в обряде. Но действительно ли имеет смысл рваться на трон в России?

— «Нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы и вочеловечшася. Распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна. И воскресшаго в третий день по Писанием. И возшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца…»

Может, для нее лучше было бы жить тихой и спокойной жизнью где-то в дальнем углу Германии и никогда не встретить столь неподходящего для роли воспитателя, а реально я он и есть, пусть числюсь мелким секретарем. Это я вбивал ей в мозги про ответственность перед государством и народом, заботу о подданных, внушал начатки экономических наук, давал советы и рассказывал сказки.

— «И паки грядущаго со славою судити живым и мертвым, Его же Царствию не будет конца. И в Духа Святаго, Господа, Животворящаго, Иже от Отца исходящего, Иже со Отцем и Сыном спокланяема и сславима, глаголавшаго пророки».

К сожалению, из меня вряд ли вышел Макаренко. Как и Корчак или Песталоцци. Их работ не читал. То есть педагогических, а не литературных. К чему они призывали, неизвестно. Кажется, доктор Спок советовал считать всех детей гениями и ангелами, уступая им. Правда, в личной жизни своих держал в ежовых рукавицах и порол ремнем. Про Песталоцци я и того не слышал. Одно имя.

— «Во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Исповедую едино крещение во оставление грехов. Чаю воскресения мертвых. И жизни будущаго века. Аминь».

На самом деле и не столь важно, что там писали эти еще не родившиеся и жившие в другое время авторитеты. Рецепт всегда один. Нужны любовь и терпение. И то и другое на дороге не валяются. Чужого ребенка обожать сложно, особенно если он капризничает или целенаправленно проверяет дозволенные границы. Тем более когда у нее в крови знание, что выше тебя по положению.

Я просто прикидывал на себя, обидит то или иное действие или высказывание или вызовет другую реакцию. К счастью, не настолько стар, чтобы окончательно забыть себя в таком возрасте. Ведь Лиза мне не в дочери, а всего лишь во младшие сестренки годится. И очень удобно мысленно числить ее именно таковой. Поэтому по пустяковому поводу можно и уступить, а к принципиальным вещам правильно относиться твердо, требуя их выполнения. И слава богу, что она оказалась достаточно взрослой, чтобы принять меня и доверять, когда не начал сюсюкать или становиться навытяжку.

— Аминь, — загудело в церкви.

Здесь собралась немалая толпа придворных и мечтающих хоть краем прикоснуться к царским заботам. Причем все выстроились по ранжиру. Каждый, включая женщин, которые имеют права, связанные с чином их отцов (до замужества) и мужей (в браке). Любой твердо знает свой ранг и место. Пусть книги местничества давно сожжены и Петр приказал знатность по годности считать, своего не упустят.

— И веруеши ли Ему? — гудит священник.

— Верую Ему, яко Царю и Богу, — отвечает Лиза заученно.

Мы столько раз все это проходили, повторяли и репетировали, что она и со сна не забудет. Какой смысл был продолжать тянуть? Или я все же не прав? Полез в очередной раз не в свое дело? Но я же обещал стоять на страже ее интересов, а девочка совсем извелась от неопределенности. Анна Иоанновна постоянно уклонялась от окончательного решения. Хуже этого не может быть ничего. Лучше знать четко, на что рассчитывать, чем заставлять нервничать и предпринимать резкие шаги.

— «Верую во Единаго Бога Отца Вседержителя, Творца небу и земли, видимым же всем и невидимым. И во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия, Единороднаго…»

Она бы не стала ломиться напролом без моего подзуживания. Не тот характер. Я сам много раз пытаюсь просчитать последствия, прежде чем действовать, однако иногда приходится и рисковать. Все учатся на своих ошибках, никто не принимает на веру чужих, и только будущее покажет — прорыв или, напротив, неудача ждет.

Покосился на Сашу. В помещении душно, стоим давно. В ее положении совсем не полезно. Еще не хватает обморока. Моментально запишут в плохие приметы. Лучше бы не приезжала. Она, будто слыша мои мысли, улыбнулась краем рта. Александра Александровна имела железный стержень вместо характера.

Только малознакомые люди могли заподозрить в трусости или страхе перед трудностями. Или, к примеру, боязни высказать в лицо нечто неприятное. Если понадобится, с оружием в руках станет защищать свой дом. По некоторым вопросам с ней спорить категорически не рекомендуется. И к ним относятся столь представительные мероприятия. Не присутствовать в первых рядах — позор!

А на данном — втройне. Как моя жена, она специально представилась Лизе, произведя на ту исключительно хорошее впечатление. О чем они говорят наедине, я не знаю доподлинно, однако нетрудно догадаться. Помимо меня, есть еще одна волнительная тема — женская. Семья, одежда, побрякушки, управление домом и слугами.

Прочие фрейлины императрицы не особо спешат обсуждать подобные темы с малолеткой или невольно впадают в снисходительный тон, а Саша ведет себя абсолютно свободно. Я посоветовал и, похоже, правильно сделал. Иные вопросы с гувернанткой или учителем не станешь обсуждать. А принцесса наша остается девчонкой.