Читать книгу "Грешник Шимас - Шахразада"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Законы многих стран давали особые привилегии ярмаркам и купцам, которые участвовали в них, привилегии поощряли торговлю. Купцы, торговавшие на ярмарках, действовали по специальным уложениям — «кондуитам», пользовались защитой и покровительством правителя страны, через которую проезжали. Порядок поддерживали специальные группы вооруженных людей — «ярмарочная стража»: письмо, скрепленное печатью этих стражников, обеспечивало безопасность каждому, кто его имел. Ни один купец, направлявшийся на ярмарку или обратно, не мог быть задержан по долговым обязательствам, взятым вне этой ярмарки, и любому можно было не опасаться ареста за преступление, совершенное вне ее незримых стен.
Самым оживленным торговым путем был тот, по которому следовал гансграф со своими людьми — от Прованса к фламандскому побережью, в Шампань, в Кельн, Франкфурт, Лейпциг и Любек в Германии, а потом, может быть, в Киев и Новгород… Где предполагал гансграф закончить путь, никому из его людей не было известно — вряд ли это знал и сам фон Гильстерн.
Компания (это слово происходит от латинского выражения «компанис», что значит «разделяющие хлеб») возникла для того, чтобы разделить и так уменьшить опасности путешествия в те неспокойные времена, когда дороги осаждали шайки разбойников, отряды баронов-грабителей и целые армии воинствующих монахов, покинувших свои обители ради поисков пропитания, тоже куда более похожих на грабежи.
Первыми купцами, очевидно, были безземельные люди, бродяги и авантюристы, которые всегда появляются в обществе во времена смуты и брожения. Часто становились торговцами младшие сыновья, бесприютные изгнанники, зарабатывающие деньги местной торговлей или тайно финансируемые церковными властями. Кое-кто начинал с торговли вразнос или с мелких уличных лавчонок в городах, а потом, накопив некоторый запас товара, пускался в дорогу вместе с себе подобными.
Один из купцов, ехавший впереди, задержался, явно желая побеседовать с Шимасом. Худощавый, с лицом хищной птицы, он был уроженцем Ломбардии и называл себя Луккой.
— Ты поступил разумно, — сказал он. — Фон Гильстерн — лучший гансграф на этой дороге. В прошлом году в Швабии он основал свою собственную ярмарку у переправы, потому что чует рынок, как другие чуют кувшин с хмельным медом. Редко бывает, чтобы наши капиталы оставались без дела… Впрочем, и руки наши тоже.
Лукка взглянул на юношу:
— Ходят слухи, что ты ученый. А чем занимаешься?
«Прекрасный вопрос… — с печальным смешком подумал Шимас. — Какого рода я ученый? Да и ученый ли вообще? Невежество мое беспредельно. В сравнении с этим Луккой, думаю, мои познания ничтожны… Я приобретаю знания не столько затем, чтобы улучшить свою судьбу, сколько для того, чтобы понять мир, в котором живу, эта жажда привела меня к учению и к размышлениям. Чтение без размышления — ничто, ибо не так важно то, о чем говорится в книге, как то, о чем она заставляет задуматься».
— Хороший вопрос, — ответил юноша, — пожалуй, самым правильным будет сказать, что я просто искатель мудрости, считающий своим предметом весь мир, ибо, по-видимому, все знания связаны между собой и каждая наука каким-то образом зависит от других. Мы изучаем звезды, чтобы больше узнать о земле, и травы — чтобы дальше продвинуться в искусстве врачевания.
— Так ты лекарь? — Лукка поднял брови.
— Немного. Хотя до сих пор у меня было больше опыта в нанесении ран, чем в их излечении.
— Ну, если хочешь набраться опыта, то в походе у тебя будет предостаточно возможностей и для того, и для другого. Мы частенько встречаем грабителей, которые любят расплачиваться за товары мечом.
— Что ж, значит, хорошо поторгуем…
Шимасу в голову вдруг пришла странная мысль:
— В Бретани, стало быть, ни одной ярмарки нет?
— Может, и есть одна, но совсем крошечная. Иногда мы заезжаем в Сен-Мало, но есть там один разбойник-барон, у которого в обычае дальние набеги.
— Фулкхерст?
— Он. Ты его знаешь?
— У него на лице шрам? Да?
— Точно. Хотел бы я, чтобы у него был шрам на глотке.
Шимас сказал, положив руку на кинжал:
— Шрам у него от такого же кинжала, который был в руках моего отца. Барон убил мою мать и всех наших людей. Если мы пойдем этой дорогой, я хочу нанести ему визит.
— В одиночку?
— А как же еще?
— Надо потолковать об этом с гансграфом.
Шимас двинулся назад вдоль колонны под накрапывающим дождиком. Караван поднялся по склону горы, и перед ним раскинулась красивая долина, затянутая пеленой тумана, в дальнем конце ее высилась серая громада замка. Унылое это было зрелище — замок и горы за ним, теряющиеся в облаках.
Караван уверенно двигался вперед — неподалеку от замка высилась настоящая гостиница с просторной конюшней, а за старинным двухэтажным зданием раскинулось огромное поле. Здесь хватило бы места не только для торгового каравана, но и для маленькой армии.
«Каковая, мне кажется, разместилась во-он там, на опушке леса».
Зоркие глаза Шимаса не обманули его — отряд вооруженных людей расположился так, чтобы никому не мешать, но и никого не задевать.
Опустился вечер, тихий и теплый. Дождь, досаждавший каравану, закончился, запахи земли и трав удерживали от ночевки в спертом воздухе здания.
Караванщики разожгли костры. Должно быть, случайно, хотя все в этом мире как-то связано, костер стражи, над которым кипел огромный котел, оказался рядом с тем самым вооруженным отрядом.
Шимас приготовился было к схватке, но, подойдя ближе, увидел десятка полтора совсем молодых мужчин, которые менее всего желали драки. Их усталые лица говорили, что по сердцу им сейчас лишь дорога домой.
Не прошло и часа, как два лагеря слились в один. Гансграф начал осторожно расспрашивать юношу, которому окружающие оказывали почести, от которых принц Салех, как называли его друзья, отмахивался с короткими смешками. Оказалось, что он и в самом деле принц — сын мудрого халифа Мирзы, властелина маленькой, но гордой страны Аль-Миради.
— Возвращаемся мы, почтенный гансграф, с войны, какая не сделала бы чести никому, ибо была развязана непонятно зачем, но определенно известно кем.
Так начал рассказ Фархад, один из сидящих сейчас вокруг костра друзей Салеха.
— К сожалению, как бы ни был справедлив халиф, но за весь мир держать ответ он не может. Вот потому и пошел войной на мирную страну Аль-Миради наш полуночный сосед — княжество Аль-Баради, ведомое тучным и громогласным, но, увы, не самым умным правителем. Халиф наш оказался умен куда более, чем можно было бы ожидать, — он не полез в драку сам, а отправил своего сына командовать одним из полков.
Гансграф переглянулся со своими людьми. Фархад усмехнулся, вполне правильно растолковав этот взгляд:
— О, многие могут сказать, что хватило ему не ума, а безумия, что юного наследника могли убить в первой же схватке. Но это неверно. Ибо вместе с Салехом отправились и мы, его близкие товарищи по странствиям и юношеским забавам… Конечно, иногда забавы эти были не совсем невинны, но война очень быстро раскрыла беззаботным юношам глаза на то, какими должны быть настоящие мужчины.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Грешник Шимас - Шахразада», после закрытия браузера.