Читать книгу "Тайны и судьбы мастеров разведки - Сергей Маслов"

Понимание этого исподволь подводило меня к мысли о необходимости встречи с ним — человеком со своими взглядами на разведку и на многое другое.

Генерала армии Владимира Крючкова сейчас большин­ство людей в нашей стране знает и помнит лишь как экс-председателя Комитета госбезопасности СССР. А многие СМИ, при необходимости вернуться к биографии Крюч­кова, продолжают представлять его как «последнего шефа КГБ». Коллеги, давайте быть точными. После Владимира Крючкова Комитетом — пусть и всего один день — ру­ководил Леонид Шебаршин. А затем в главном кабинете на Лубянке воспредседательствовал Бакатин, который откровенно заявлял, что пришел развалить КГБ. Пришел, кстати, чуть ли не в обнимку с предателем Калугиным в качестве советника...

Как бы там ни было, «самыми яркими в жизни» Крюч­ков назвал годы, проведенные в разведке. Об этом я и собрался побеседовать, прекрасно понимая, что говорить будет трудно. Но я и не представлял, насколько это будет тяжело для него. И дело тут не в каких-то причинах мо­рального характера. Уж за разведку-то краснеть Крючкову было нечего. К профессиональной же доле скрытности я был готов, как и к сопутствующей эмоциональной сдер­жанности. По опыту знал, что разведчики не слишком щедры на ароматные приправы русской речи — привыкли ведь держать язык за зубами. Но неожиданностью стал очень тихий, какой-то надломленный голос собеседника и его едва различимые слова из-за слегка нарушенного звуковоспроизведения. Я почти лежал на разделявшем нас столе, изо всех сил стараясь дотянуться диктофоном до подбородка моего визави. Я видел и слышал челове­ка, немало пережившего и, было видно, продолжавшего переживать в ходе разговора. Владимир Александрович извинился за ситуацию. Но держался спокойно, с до­стоинством и, что особенно важно, с уважением к со­беседнику.

Он невольно-нечаянно рассек скорлупу обыденности... парусом. «Разведка поглощает человека целиком, на всю жизнь. Это знаете, как «парусная болезнь». Человек, кото­рый хоть раз в жизни ходил под парусом, не забудет этого ощущения уже никогда».

— Владимир Александрович, в свое время с вами в раз­ведку ходил ваш подчиненный Владимир Путин. Сегодня он президент России. Что изменилось в вашем восприятии его?

— Мы работали в одной организации, но на разных уровнях. Я — в числе руководителей разведки, он за ру­бежом как оперативник. Если вы помните, в Дрездене. Помню, во время одной из поездок была у меня встреча с личным составом. Я там Путина видел. Но это было лишь визуальное знакомство. Узнал же я Владимира Путина как Владимира Путина в 1991 году, когда бывший мэр города на Неве Анатолий Собчак позвонил мне и попросил от­пустить Путина с нашей работы на «гражданку». Собчак хотел взять Путина к себе. Помню, как этот уход проис­ходил. Я, как обычно в таких ситуациях, навел справки, но личного контакта у нас не было.

Познакомился с Путиным я уже после того, как он стал главой ФСБ. Он пригласил меня в день моего рождения. Вручил приветственный адрес, букет цветов. Следующая наша встреча состоялась, когда он уже был президентом. Я вам скажу, что порасспрашивал товарищей, которые непосредственно знали его по службе. Ни одного крити­ческого отзыва, и все отмечали его надежность.

Конечно, он даже внешне выгодно отличался от своего предшественника, для которого были характерны непред­сказуемость характера, бескультурье. А тут вдруг — и это было уже немало, к примеру, после пьяных эскапад Ель­цина с дирижерской палочкой в Берлине — нормальный человек во главе государства.

Путин получил очень тяжелое наследство: взрывоопас­ную политическую ситуацию, катастрофическое экономи­ческое положение, общество, переживающее состояние брожения. Я понимаю, исправить все будет не просто. Это ведь только разрушать легко. Страна оказалась отброшен­ной далеко назад. На сей счет проводились даже попытки калькуляций. Согласно им, если разрушать страну в тече­ние года, то на восстановление уйдет пять лет. А мы при Ельцине разрушали десять!

Я на многие вещи смотрю иначе, чем Путин. Я ведь полагал, что реформы в нашей стране будут проходить в рамках социалистического общества. Я, кстати, до сих пор считаю, что в будущем это могло бы принести нам большие дивиденды. А что касается рыночных отношений, полити­ческого плюрализма, то ведь наша партия пошла по этому пути еще в 1990 году, отказавшись от своей руководящей роли в обществе. Только ведь действовать нужно было постепенно. Мы не должны были спешить к будущему кувырком. Переход от одного качества к другому требует времени. Мы еще долго будем расплачиваться за то, что натворили.

В моей книге «Личность и власть» я написал, что Пу­тан —президент надежд. В том плане, что люди отнеслись к нему с доверием. Оправдает он или нет эти надежды, зависит главным образом от него. Я бы хотел, чтобы он в оставшие­ся годы его президентства (интервью состоялось в декабре 2005 года —Примеч. авт.) окончательно вылез из той ко­леи, которую предложило ему прежнее руководство страны. В последнее время Путин, по моему мнению, встал на путь исправления создавшегося положения. В связи с этим, мне кажется, есть смысл его поддержать. При этом я все-таки хотел бы исправить неточность, допущенную уважаемой газетой, опубликовавшей мое интервью: это неправда, что я работаю в Межрегиональном фонде президентских программ.

— Насколько, по-вашему, правы те ученые мужи, ко­торые — особенно в середине 90-х — предрекали, что в будущем значение разведки будет падать?

— Я работал в разведке в общей сложности два десятка лет. И до этого что-то уже знал о ней в профессиональном плане. И сейчас проблемы спецслужб меня всерьез ин­тересуют. И скажу вам, что разведка — это инструмент, без которого не может обойтись ни одно уважающее себя государство мира. Ну, я при этом никак не хочу обидеть те государства, которые по тем или иным причинам сами ищут плечо другого в вопросах обеспечения собственной безопасности.

Без разведки можно в одно прекрасное утро оказаться перед ситуацией, к которой мы будем просто не готовы и у нас не найдется каких-либо заранее заготовленных — на крайний случай — рецептов для ее разрешения в нашу пользу. Не знаю, через сколько поколений отпадет необхо­димость в разведке. Но думаю, что этих поколений будет не один десяток.

Интересы разных государств не совпадают либо вообще не совместимы. Существует разница экономических и по­литических интересов, этнические, расовые, региональные проблемы. Их куча. И разом их не решишь. Ответ на все вопросы даст будущее историческое развитие. Но один со­вершенно определенный вывод я могу сделать уже сейчас. Так уж сложилось исторически, что Россия может обеспе­чивать свою жизнеспособность, только будучи сильной. Судьба у нас такая — быть только сильным государством. Без разведки это государство окажется в положении бес­помощного слепого.

— Вы сторонник воссоздания многоцелевой структу­ры наподобие КГБ из 7—8 самостоятельных спецслужб, возникших на его обломках. Далеко не все их сотрудники разделяют вашу точку зрения. И, насколько я могу понять, больше всего у вас оппонентов как раз в рядах сотрудников внешней разведки.

— Во времена существования Комитета у нас была централизация сил для решения проблем безопасности как внутри Советского Союза, так и за его пределами. В 1991 году произошел раздел. Решение было сугубо поли­тическим, продиктованным волей тех, кто боролся против советской власти. Я тогда говорил о том, что это нанесет вред. Ведь к руководству КГБ пришли люди с определен­ной им сверху задачей: не созидать, а разрушать. Бакатин в своей книге так и писал: он-де пришел в КГБ, чтобы разрушить его.