Читать книгу "Нетерпеливый алхимик - Лоренсо Сильва"

— Какие задания выполнял для него сеньор Солер?

— Я сказал более чем достаточно, — пошел на попятную Эхеа. — Хотите узнать что-нибудь конкретное, обращайтесь к Салдивару и разговаривайте с ним сами.

Меня удивил поступок Эхеа. До сих пор я наивно полагал, что миллионеры платят своим холуям за исполнение грязной работы, а не за то, чтобы те, устраняясь от проблем, перекладывали их на плечи хозяев. Даже не будучи знаком с Салдиваром, я предвкушал его реакцию на появление в доме двух гвардейцев, расследующих убийство, — вряд ли он поблагодарит Эхеа за медвежью услугу. Как бы там ни было, в данную минуту меня не занимала судьба этого ничтожного фанфарона. Всему свое время.

Эхеа проводил нас до двери офиса. Прощаясь, он с остервенением жал нам руки — дурная повадка плохо воспитанных людей, которых не проймешь ни холодностью, ни откровенной недоброжелательностью. Затем с преувеличенной любезностью предложил свою помощь:

— Всегда в вашем распоряжении; вы знаете, где меня найти.

— Благодарю. Возможно, мы еще встретимся.

— Если имело место убийство, то, надеюсь, преступник будет пойман, — проговорил он напыщенным тоном. — Тринидад и мухи бы не обидел. Несправедливо, что он погиб такой страшной смертью.

— Убийство — всегда несправедливо, — заключил я.

— Вы совершенно правы, — согласился Эхеа, неожиданно опечалившись.

Мы вышли на улицу, и я полной грудью вдохнул отравленный воздух Мадрида. Мне не хватало кислорода, и, не в силах сдержаться, я выплеснул всю накопившуюся за время визита желчь:

— Ублюдок!

— Еще тот очаровашка! — подхватила Чаморро.

— Между прочим, могла бы и вмешаться, вместо того чтобы молча наблюдать, как я в одиночку таскаю из огня каштаны, — упрекнул я мою помощницу.

— Нечего срывать на мне зло, — огрызнулась она. — Я думала, ты хотел дожать его сам.

— Ладно. Давай подведем итоги. Какого ты о нем мнения?

Чаморро вздернула упрямый подбородок и прикусила нижнюю губу.

— Настолько омерзительный тип, что дальше идти некуда.

— Понятно. Ну, а все-таки?

— Будь он в чем замешан, то вел бы себя не в пример осмотрительнее, — сказала она. — Меньше бы трепался, старался произвести благоприятное впечатление и не козырял своей наглостью.

— Согласен, но отчасти.

— Он, видите ли, согласен! А почему отчасти?

Мой язык слишком долго находился на привязи и рвался на волю. Тут, словно по заказу, я набрел на не совсем пристойную мысль и не преминул озадачить ею Чаморро, получив, таким образом, двоякое удовольствие.

— Мне кажется, Эхеа не устраивает его пенис.

— Что-что? — переспросила она, огорошенная неожиданным поворотом темы.

— Пенис. Ты заметила, как он выхвалялся дорогим галстуком, стараясь при каждом удобном случае обратить наше внимание на этикетку. У Фрейда по этому поводу имеется забавная теория. Надо сказать, старика всегда отличала эксцентричность. Так вот, по Фрейду, галстук олицетворяет пенис. В галстуке органично сочетаются качество и разнообразие, которых иной раз не хватает в интимной жизни. Мужчина обречен на пожизненное обладание одним и тем же пенисом — какой достался, с таким и ходи, — а вот галстуков можно накупить великое множество и подобрать их по ширине, длине и форме, с лихвой компенсируя изъяны своего маленького друга.

— Тебя этому учили в университете? — спросила Чаморро. Вопреки моим ожиданиям, она быстро оправилась от смущения.

— Не только, но в основном да.

— Неудивительно, что ты два года проваландался без работы.

— Трудно опровергать очевидный факт, — только и проговорил я в ответ, находя недостойным напоминать моей помощнице про ее слабость к астрономии, да еще в таком контексте. — Возвращаясь к нашим баранам, не могу не отметить положительные стороны знакомства с Эхеа.

— Интересно, какие?

— Мы наконец вышли из тупика и вплотную подобрались к миру Эхеа и его благодетелей. Сфера их обитания напоминает дивные райские кущи, где, по всей видимости, и притаился тот змей, который послал своих прихвостней в Малагу по душу Ирины Котовой. Попутно мы открыли для себя нового Тринидада Солера, совершенно незнакомого ни нам, ни его прежнему окружению. Более того, готов поклясться, что он прилагал неимоверные усилия, чтобы держать в тени свое второе «я». Помнишь слова Давилы, начальника эксплуатационного отдела? «Хороший работник, но ничего из ряда вон выходящего. Редко, когда удается собрать команду из одних суперменов». А вот Эхеа представил его абсолютно в другом свете.

— Верно подмечено, — отозвалась Чаморро.

— Ему будто открылись не виданные ранее блестящие перспективы, и он с неистовой яростью сражался за возможность воплотить их в жизнь.

— По-моему, ты преувеличиваешь. Ему просто до чертиков надоело прозябание в должности рядового инженера, — предположила моя помощница. — На атомной станции платят хорошо, а вот амбициям развернуться негде.

— Мы плохо выполняли наши обязанности, Виргиния. Нам так и не удалось проникнуть в суть человека, чье убийство мы расследуем. Он нас сильно надул, впрочем, так же, как всех остальных.

— Но мы все-таки сумели выбраться на дорогу, ты сам только что сказал.

— Суметь-то сумели, — ответил я, просматривая блокнот с записями, — однако не сделали и двух шагов, как оказались на распутье: Эхеа, Очайта, Салдивар…

На следующее утро Чаморро принесла из Регистрационного центра толстую кипу документов. Роясь в бумагах, мы обратили внимание на весьма любопытную деталь: в качестве партнеров интересующих нас закрытых компаний выступали такие же закрытые акционерные общества, зарегистрированные в Гибралтаре, Панаме и Лихтенштейне. Среди состава директоров и акционеров упоминались уже знакомые нам имена: единожды — Леона Салдивара, неоднократно — Родриго Эхеа, и семь раз за последние два года — Тринидада Солера. Мы, в меру своих способностей, попытались разобраться в вязкой паутине, сотканной из прямых, пересекающихся и круговых линий, и с изумлением обнаружили, что многие общества являются учредителями своих же учредителей. Рабочий день увенчался страшной головной болью и осознанием необъятности предстоящей нам работы.

Когда Чаморро ушла, я взял дело Тринидада Солера, извлек из него фотографию и долго всматривался в его глаза и добрую открытую улыбку. Этот, как выяснилось, абсолютно неизвестный мне человек словно смеялся над моей доверчивостью, но он проиграл сражение, и я, несмотря ни на что, должен был держаться его стороны.

Глава 13

Тезка Толстого

Почти вся следующая неделя ушла на разработку новых направлений, наметившихся после допроса Родриго Эхеа и изучения документов из Регистрационного центра. В первую голову надо было проверить информацию о ссоре между Тринидадом и Криспуло Очайтой — тем сеньором со смешной фамилией, о котором нам толковал Родриго Эхеа. Мы позвонили в город, где произошел инцидент, и связались с нашими людьми. К счастью, не потребовалось никакого дополнительного расследования, поскольку, по словам капрала, возглавлявшего местное отделение Гражданской гвардии, история о двух чужаках, что не поделили между собою мусор, стала притчей во языцех. А дело было так: Очайта, мужчина дюжего телосложения и, как показали события, с явной склонностью к насилию, задал хорошую трепку более щуплому и низкорослому Тринидаду; рассказывали, будто он схватил свою жертву за лацканы и тряс ее в воздухе, точно тряпичную куклу. Чтобы разнять драчунов, пришлось поднять на ноги чуть ли не полгарнизона муниципальной полиции, а очевидцы в один голос твердили, будто экзекуция сопровождалась угрозами в адрес Солера. Тем не менее ни одна сторона не заявила в суд, и дело, всколыхнув сонную тишину захолустья, благополучно осело в его анналах в качестве забавного анекдота. Выигравшая тендер компания получила концессию и мирно занималась уборкой городишки на радость его обитателям.