Читать книгу "Бес в ребро - Георгий Вайнер"

* * *

Риту Терёшкину я перехватила на выходе из бассейна.

По милицейскому адресному бюро Жигунов очень быстро нашел ее адрес и домашний телефон. Какая-то женщина, наверное, мать, ответила мне:

— А у Риточки сегодня вечерняя тренировка… В бассейне она…

Дожидаясь окончания тренировки, я просидела час на пустой трибуне и смотрела, как невероятно тяжело работала Рита, неутомимо распахивая голубую воду плавательной дорожки. На спине, на груди, брассом, кролем, в одну сторону, в другую, от бортика до бортика она плавала через аквамариновую синь бассейна, как моторная золотая рыбка.

Сверху в мерцающей линзе воды она казалась миниатюрной, а здесь, на улице, я увидела неожиданно крупную, статную девушку с копной золотых волос. На ней была элегантная широкая куртка и модные высокие сапоги, похожие на карту Италии. Два длинных Апеннинских полуострова с цоканьем бодро вышагивали по асфальту, пока я провожала ее от бассейна к троллейбусу.

— …Чагин? — спросила Рита и засмеялась. — Да ладно! О чем вы говорите? Кого он интересует? Мне лично он — бим-бом. Мне его дела — до фонаря! Подрался, пусть отвечает. Он у нас герой, всемером одного не боится…

— Но Чагин как раз не отвечает, — перебила я. — Он заставляет за это отвечать других.

— О! Это он может! Наш Владимир Петрович — сладкий мужичок, живет и в ухо не дует! — усмехнулась Рита и вдруг с горечью и злостью добавила: — Он бы и мою жизнь просвистал и прособачил, да у меня свой ум есть. Я ему этого не дам!

— А вы давно с ним… — Я замялась, подыскивая соответствующее слово, и от этого сказала самое нелепое: — Дружите?

— Давно дружим! — резко захохотала Рита. — Я с ним шесть лет прожила — он меня присмотрел еще в юношеской сборной. Шесть лет он мне мозг ремонтирует. Чего он мне только не обещал! И в сборную СССР, и поездки за границу — золотые горы, изумрудные реки. Сказал, что жену бросит, на мне женится. Ну, понятное дело, дурочка я была, соплячка — верила. Все наврал, конечно. Он же ведь врун-профессионал. Врун, болтун и хохотун…

— А зачем же вы с ним тогда общаетесь? — удивилась я.

— А больше не с кем, — печально-уверенно сказала Рита. — Мужиков нет, драма эпохи. Все какая-то шелупень и шушера. Мужику под тридцать, а он все равно молокосос, мумсик. А те, за кого бы я пошла замуж, они, как Чагин, — все женаты. Все хотят погулять, развлечься на стороне. Разговоры, вздохи, любовь, а в десять надо домой мчаться. А я не люблю, когда мне продают ситро за шампанское…

Я смотрела на нее и понимала, как она должна нравиться Чагину — розовая, сладкая, хрустящая, как вафельная трубочка с кремом.

— А вы Ольгу Чагину знаете? — спросила я.

— Знаю, — кивнула Рита и пренебрежительно скривила рот. — Они с моим другом Владимиром Петровичем хорошая пара — веселый людоед и животное, полное грез…

Некоторое время мы шли молча, потом Рита сказала:

— Вот этот мужик, морячок, за которого вы хлопочете — вот он мне понравился. Это настоящий боец, — добавила она уверенно.

— А чем же он вам понравился? — поинтересовалась я.

— Ну, как вам сказать, в нем достоинство есть. Плюнул в него когда Шкурдюк, я посмотрела ему в лицо и обмерла — сколько в нем было боли, стыда, гнева, силы! Господи ты ж боже ж мой, подумала я, убьет он сейчас эту скотину! И дрался когда он с ними, не было в нем страха и злости — он их бил, как карал за низость…

— Но они его посадили в тюрьму за это… — напомнила я.

— Э! Мужик, не сидевший в тюрьме, мало про жизнь знает… Хотя, конечно, не повезло ему.

— А вы не хотите ему помочь?

— А чем я могу ему помочь? Ну, подумайте сами, пойду я с заявлением в милицию? Мол, гуляла с чужим мужем, развлекалась, отдыхала с его дружками, а потом ввязалась в драку? Я ведь сама костей не соберу после этого. Эх, знала ведь я, чувствовала, что из-за Чагина все срамом большим закончится, неприятностями крутыми и позором. Давно ведь уже хотела его выгнать!..

— А что же не выгнали?

— А я уж было в последний раз решила: ну его к черту, не буду больше встречаться. А он каждый раз появляется и словами, как паутиной, облепливает. Поспорю, поругаюсь, посопротивляюсь, а потом думаю: ладно, пойду последний раз. А вот тут и случился скандал…

— Рита, но ведь никого не интересует, чей Чагин муж. Интересует, чтобы вы сказали правду о том, что произошло.

Она остановилась, посмотрела на меня в упор и твердо сказала:

— Этого вы от меня ждете напрасно. Я не большого ума дама, но это соображаю. Мне в этой истории светиться нельзя. Чагин со своим тестем мне за такую правду голову оторвут. Поймите меня тоже, я ведь по спортивным меркам старуха, мне двадцать три, если я попаду в такой скандал, меня потом училкой физкультуры не возьмут. Ни за что, ни про что жизнь свою уничтожу…

— Похоже, только один человек мог позволить ни за что жизнь себе сломать, — вздохнула я.

Рита махнула в ответ рукой:

— А! Не сломал, отобьется! Мужик молодой, здоровый, сильный, все перемелется. Как Чагин говорит: «Пройдут года, мы состаримся, будет потом чего вспомнить». Нет, я вам ничем не могу помочь, — повернулась и ушла, сразу бесследно растворилась в вечерней мгле, и только стук Апеннин по тротуару доносился еще до меня. Проехал троллейбус.

«Нет, я вам ничем не могу помочь»…

Вот и наступило это кошмарное серое утро, которое якобы мудренее вечера. Мудренее оно было только тем, что у меня было в руках объяснение бабки Еловацкой, подробно и грамотно описавшей всю хронологию драки, адрес Риты Терёшкиной и твердое знание, что сегодня пошли вторые сутки содержания Ларионова в тюрьме.

Я сидела за редакционным столом, пытаясь изо всех сил сочинить заметку о самодеятельном ансамбле на Компрессорном заводе. Позвонила Зина, секретарша главного, и встрепанным, напуганным голосом вызвала к шефу.

Я шла по коридору, не испытывая даже чувства страха. Мне уже не суждено испытать большего испуга, да и вряд ли что-нибудь может случиться еще. Они ведь победили, Ларионов в тюрьме, и со мной можно больше не возиться, я и так уже выключена из игры.

Зашла в кабинет к главному, поздоровалась. Очень сухо он кивнул и, не приглашая садиться, возгласил:

— Товарищ Полтева, на вас поступила серьезная жалоба…

Ого, товарищ Полтева! Видимо, дела мои совсем плохи, если меня называют «товарищ Полтева».

— От кого? — спросила я ровным голосом. — Вам стали часто на меня жаловаться.

Главный сказал подчеркнуто вежливо:

— Я вам не дам к этому привыкнуть. Газета опубликовала месяц назад ваше интервью с директором комбината спортивных товаров Куцевым. Анализируя положение с производством детских кроссовок, вы извратили все факты…