Читать книгу "Знают ответ орхидеи - Рекс Стаут"

Мы вышли. Я спустился одним лестничным пролетом ниже – я знал, что она у себя, поскольку Фриц только что отнес ей поднос с завтраком. К тому времени я был с ней в довольно близких отношениях (слово «близкий» в данном случае не предполагает чрезмерной близости), чтобы постучать условленным стуком: 2-1-2. Что я и сделал. После чего мне было разрешено войти. Она была в халате, в домашнем платье, как хотите назовите это мягкое, длинное, свободное одеяние лимонного цвета. Она была без грима. Ненакрашенные губы, неподведенные глаза были даже красивей. Привычка подмечать мельчайшие детали является для детектива абсолютным условием. Мы сказали друг другу «доброе утро», я сообщил ей, что за ночь ничего существенного не произошло, но что разработана программа действий. Когда я пояснил ей, в чем она заключается, она сказала, ей не верится, что в квартире можно обнаружить что-то такое, о чем ей неизвестно, но тут я напомнил ей, что она даже не потрудилась заглянуть в картонные коробки, которые были доставлены из офиса, и спросил, избавилась ли она от одежды Моллоя и прочих его вещей. Она сказала, что не избавилась – ей попросту не хотелось ни к чему прикасаться, поэтому все на месте. Я заверил ее, что обыск будет самым доскональным, она ответила «не возражаю». Еще я спросил, не хочет ли она поехать туда вместе с нами, и она сказала «нет».

– Вы наверняка решите, что я не в своем уме – ведь совсем недавно я не хотела перебираться сюда. А теперь не хочу никогда снова входить в ту дверь. Кажется, моя беда была в том, что я не догадывалась оттуда съехать.

Я возразил, что ее беда была в том, что она считала Питера Хейза убийцей Моллоя, а сейчас уже не считает его убийцей, взял у нее ключи, спустился вниз, где меня уже ждали коллеги, положил на стол Вулфа записку с телефоном квартиры, предупредил Фрица, что мы уходим и – вперед. Сол и Фред собрали комплект инструментов из того, что нашлось в шкафу в кабинете, – мы держим там буквально все, начиная от ключей и кончая отмычками.

Если я опишу вам в деталях трюки, проделанные нами в тот день в квартире Моллоя между 9.35 утра и 3.10 дня, вы получите ряд полезных советов, касающихся поисков потерянных бриллиантов или редкостных почтовых марок, но если вы не теряли ни того, ни другого, вам будет попросту неинтересно. Когда мы закончили свою работу, мы очень много знали об обитателях квартиры, ну, например, что Моллой собирал использованные лезвия в картонную коробочку, которую хранил в своем туалетном столике, что кто-то однажды прожег маленькую дырочку в сидении стула, вероятно, сигаретой, а потом кто-то засунул в эту дырочку кусочек лимонной кожуры, одному Господу известно зачем; что у миссис Моллой три резиновых пояса, что она любит белье бледно-желтого цвета и белые ночные сорочки, пользуется чулками четырех оттенков телесного цвета, не хранит никаких писем, кроме писем сестры из Арканзаса, что у нее нет неоплаченных счетов, за исключением счета на 3 доллара 84 цента из прачечной, что у всей мебели прямые ножки; что если у вас из рук выскальзывает сахарница с гранулированным сахаром, который рассыпается по полу, это равносильно стихийному бедствию, и много чего еще. Мы с Солом внимательнейшим образом обследовали каждый клочок бумаги в трех картонных коробках, которыми занимался и Орри.

Было бы неверно сказать, что мы вообще ничего там не обнаружили. Мы обнаружили два пустых ящика. Это были самые верхние ящики с обеих сторон двухтумбового письменного стола, стоявшего возле стены в той комнате, которая, очевидно, была берлогой Моллоя. Ни один из шести ключей из тех, которыми снабдила меня Сельма, не подходил к их замкам – отличные уэтербисовские замки! – и Солу пришлось поработать над ними инструментами из нашего набора. Ящики оказались девственно пустыми и их заперли, очевидно, лишь в силу привычки.

В 3.10 я позвонил Вулфу и сообщил ему все эти дурные новости, в том числе касающиеся ящиков стола. Орри просил меня передать боссу, что еще никогда в жизни ему не приходилось производить столь обширный и долгий обыск, приведший к таким ничтожным результатам, о чем я благоразумно умолчал. Вулф велел передать Фреду и Орри, что на сегодня они свободны, а я вызывался к нему. Проверив, все ли в порядке после нашего набега, мы отбыли восвояси. На улице мы расстались, Фред с Орри направились в угловой бар утопить свои разочарования в стакане виски, мы с Солом и с набором инструментов стали ловить такси. Возвращались мы отнюдь не в бодром состоянии духа. Если лучший из всех гениев способен лишь на то, чтобы заставлять нас прочесывать городскую территорию плюс Джерси с Лонг Айлендом в поисках какого-то, возможно, не существующего в природе «сувенира» – перспективы у нас отнюдь не блестящие.

Однако оказалось, что у Вулфа на уме есть кое-что более определенное. Не успели мы с Солом переступить порог кабинета, как он выпалил, обращаясь ко мне:

– Насчет этой самой Делии Брандт, насчет предложения, сделанного ей Моллоем относительно поездки в Южную Америку – в среду ты сказал, будто она не приняла его, но тебе показалось, что ответ был лживым. Почему тебе так показалось?

Я застыл на месте.

– По тому, каким тоном она сказала, как посмотрела, как отвечала на мои вопросы, касающиеся нашего дела. И вообще по ней самой, ведь у меня тогда уже сложилось о ней определенное впечатление.

– Оно у тебя изменилось с тех пор? После того, как ты узнал, что она собирается выйти замуж за Уильяма Лессера?

– Нет, черт побери. Ведь она не может поехать в Южную Америку с мертвецом, к тому же, как стало известно из рапортов Фреда, Лессера она держала возле себя в качестве запасного игрока. Если бы Лессер узнал, с каким счетом он проигрывал и захотел бы взять реванш…

– Я не об этом. Если Моллой собирался на новые квартиры вместе с девушкой и если она была согласна с ним ехать, он мог дать ей кое-что на хранение, например, что-то существенное из тех самых ящиков, которые сейчас пустуют. Так ли уж фантастично предположить, что он ввиду предстоящего путешествия оставил кое-что на хранение в ее квартире?

– Нет, не так уж… Хотя я бы не доверил ей даже жетона от подземки. Правда, судя по всему, у Моллоя было о ней иное мнение, нежели у меня. Вполне допускаю…

– Тогда вы с Солом отправитесь к ней с обыском. Немедленно.

Когда Вулф впадает в отчаяние, он становится абсолютно бесстрашным. Он готов, не моргнув глазом, подвергнуть меня риску пятилетнего пребывания на казенных харчах. Но это не страшно, поскольку я давно достиг возраста избирателя и всегда могу ответить ему «нет». Но этот раз он втягивал в авантюру не только меня, но и Сола. М-да…

– А она там? – спросил Сол.

– Если она работает, ее не будет дома примерно до семнадцати тридцати, а то и позже. Если же она дома, я бы мог пригласить ее выпить шампанского, но в таком случае тебе придется работать в одиночку. Позвонить ей?

– Пожалуй.

Я подошел к своему столу и набрал номер. Насчитав пятнадцать сигналов вызова, повесил трубку и повернулся лицом к обществу.

– Никто не отвечает. Если тебе пришлась по душе сия идея, нам не понадобится целый набор – возьми только ключи. В двери парадного мэнсоновский замок старого образца. В ее двери врезан примитивный замок фирмы Уаятт. Ты разбираешься в такой технике лучше меня.