Читать книгу "Рано или поздно - Мэри Бэлоу"

— Эдвард, — спросила Джулиана после того, как им принесли свежий чай, — ты сказал Анджелине, что любишь ее?

Будь оно все проклято, нет. А ведь, наверное, следовало. Совершенно очевидно, что она хотела это услышать. Собственно, она прямо спросила его, любит ли он ее, а он не уловил намека. Предпочел повести себя честно.

— А что это означает? — осведомился Эдвард, усаживаясь; похоже, его будут поить чаем, хочет он этого или нет. — Я твердо намерен заботливо относиться к любой леди, на которой женюсь, дружить с ней, уважать ее, оберегать и защищать, отдавать ей столько времени и внимания, сколько позволят дела, быть верным данным ей обетам. Это что, не любовь?

— О, Эдвард, — всхлипнула мать, — ты станешь лучшим мужем на свете!

— Каждой леди хочется слышать, что она любима, когда мужчина предлагает ей выйти за него замуж. — Лоррейн протянула ему чашку горячего чаю. — Ей необходимо почувствовать себя особенной, той самой. Единственной.

«Морис сумел дать тебе это почувствовать?»

К счастью, Эдвард вовремя прикусил язык и не задал этот вопрос вслух. Он не сомневался, что Морис сумел. И сделал. Он был как раз таким человеком. Он точно знал, чего женщина хочет и ожидает. Впрочем, возможно, и в этой старой пословице что-то есть. «Поступки говорят красноречивее слов».

Да только кажется, что для женщины, которой делают предложение, слова особенно важны.

— От нас ждут множества банальностей, лицемерия и откровенной лжи, — пробурчал он. — Так светское общество и живет. Мне думается, иногда людям следует говорить правду, в особенности о самых важных в жизни вещах. Почему я должен притворяться, что испытываю эту романтическую чушь под названием любовь, если я ее не испытываю? Разве это порядочно по отношению к леди?

Она была готова сказать «да», думал он. Глаза сияли, губы приоткрылись, она слегка подалась к нему, когда он опустился перед ней на колено, чувствуя себя последним идиотом. Она выглядела в точности так, как вчера вечером перед тем, как он ее поцеловал, и сразу после, когда сказала ему, что это самый дивный вечер в ее жизни.

Боже милостивый, она вела себя так, будто влюблена в него! Но разве кто-нибудь может его любить? В романтическом смысле, конечно. Эдвард почти услышал, как Морис недоверчиво посмеивается.

Она не может испытывать к нему никаких романтических чувств. Должно быть, причина в том, что она стремится поскорее выгодно выйти замуж; как она сама сказала, он один из самых подходящих женихов этого года. И раз уж она остановила свой выбор на нем, ей пришлось убедить себя, что она его любит. Это так типично для женщин. Они мыслят эмоциями или воображаемыми эмоциями. Если бы она согласилась принять его предложение, то очень скоро обнаружила бы, что замужем за весьма скучным и обыкновенным человеком.

— Почему ты должен притворяться, Эдвард? — спросила между тем его мать. — Я не думаю, что встречала в своей жизни более любящего мужчину, чем ты. У тебя есть манера сначала думать о других и только потом о себе. Но ты тоже имеешь право на свое собственное счастье. Ты имеешь право любить всей душой и сердцем. Всем своим существом! Ты не обязан отдавать нам все, ничего не оставив себе.

Эдвард уставился на нее, рука с чашкой замерла на полпути ко рту. Она никогда ничего подобного не говорила. «Я не думаю, что встречала в своей жизни более любящего мужчину, чем ты». Но ведь она обожала его отца, относившегося к ней с беспечной симпатией. И Мориса обожала.

«Ты тоже имеешь право на свое собственное счастье».

А он счастлив. Точнее, будет счастлив, когда вернется на лето в Уимсбери-Эбби. И когда закончится вся эта суета с выбором жены и обустройством детской, когда он остепенится и будет вести жизнь женатого мужчины и отца своих детей.

Он будет счастлив, если его женой станет Юнис.

Пожалуй, сейчас самое подходящее время упомянуть о ней. Время высказать свое мнение и добиться своего счастья.

Но всего три дня назад она ему отказала — твердо, решительно и непреклонно. И велела больше об этом даже не заикаться.

Два предложения и два отказа за три дня. Он сказал леди Анджелине неправду. Его предложение к ней было не первым. Правда, первым официальным.

Он не был девственником. У него было несколько женщин, хотя любовницу он никогда не содержал. И все они ему нравились. Эдвард находил секс бодрящим, удовлетворяющим — и необходимым, хотя после смерти Мориса женщины у него не было.

Но он не хотел ни одну из них так, как хотел вчера вечером леди Анджелину Дадли. Почему он ее хотел? Одним вожделением этого не объяснить. В свое время он встречал немало красивых женщин, и нескольких — прямо в этом году. Некоторые были необыкновенно прелестны. Он смотрел на них с огромным удовольствием, но не испытывал этого всепоглощающего стремления уложить их в постель.

Только леди Анджелину Дадли.

Которая ему даже не нравится.

Вообще-то это не совсем правда. Ему нравится ее чувство юмора. Нравится, что она не высмеивает других, а смеется только над собой. Нравится ее живость, ее нескрываемое стремление наслаждаться жизнью. Кроме того, Эдвард подозревал, что в ней кроется то, что нельзя увидеть обычным взглядом. Несколько раз он мельком замечал в Анджелине некоторую неуверенность, и это его озадачивало. Почему она чувствует себя уязвимой? Она красива, у нее есть все, чего только может пожелать юная леди, едва дебютировавшая в светском обществе. Если верить Трешему, ей уже сделали несколько брачных предложений, а с чего бы тот стал врать?

Он никогда не хотел переспать с Юнис. Он хотел жениться на ней — когда-нибудь в будущем. И до сих пор хочет. Она идеально подойдет ему, и порыв оказался вдруг таким сильным, что Эдвард едва не выбежал из дома, чтобы кинуться в дом к леди Сэнфорд и умолять Юнис (на этот раз по-настоящему, на коленях) избавить его от страданий и обручиться с ним.

Но это будет для нее не очень лестно, верно?

Эдвард не мог представить себя в постели с Юнис. Эта мысль его сильно смущала.

А вот с леди Анджелиной Дадли…

Она сказала «нет». Они обе сказали «нет», так что тут и говорить больше не о чем.

— Я счастлив, мама, — произнес он со смешком, показавшимся фальшивым даже ему самому. — Мы не будет устраивать из этого трагедию. Если я правильно помню, в вашем списке имелись и другие имена, а не только леди Анджелина Дадли. Да я и сам не настолько беспомощен и вполне способен подыскать себе невесту самостоятельно. Вроде бы сегодня вечером состоится бал у леди Хикс, так?

Последнее, чем бы ему хотелось заняться этим вечером, — это пойти на бал и танцевать. Но долг вновь заявил о себе, и нет смысла сворачиваться в клубок под одеялом, зажмурившись и желая, чтобы мир исчез, как он делал в пять лет.

— В самом деле, — вздохнула мать. — О, Эдвард, я так хочу, чтобы ты был счастлив!

Он поставил чашку, отметив, что она по-прежнему полная, встал и сказал: