Читать книгу "Рано или поздно - Мэри Бэлоу"

— Я вас скомпрометировал, — произнес он. — И пришел, чтобы все исправить.

О, Трешем все это время был прав! Он в самом деле высохшая, высохшая деревяшка, которая поджаривалась на солнце в пустыне сотню лет подряд! Да только он имеет полное право не хотеть на ней жениться. Как и любой другой мужчина. Мужчины вьются вокруг нее и делают предложения только потому, что она сестра герцога Трешема и за ней дают неприлично большое приданое. Других причин ни у одного мужчины быть не может.

— Вы меня не любите?

Почему она прошептала эти слова? Наверное, потому что вообще не должна была их произносить. Даже если бы она очень постаралась, все равно не смогла бы почувствовать себя более униженной.

Лорд Хейворд поднялся на ноги, продолжая удерживать ее ладонь в своих руках.

— Вы мне нравитесь, — сказал он, — и я не сомневаюсь, что привязанность между нами будет со временем возрастать. Надеюсь, я не вызвал у вас впечатления, что я пришел сюда сегодня только потому, что поцеловал вас вчера вечером. Я…

Похоже, слов у него не осталось.

— Я самая выгодная из всех возможных невест, — сказала Анджелина. — А вам нужна невеста. Мне тоже нужен муж, а вы самый выгодный из всех возможных женихов. Здорово похоже на то, что этот брак совершится на небесах, правда?

Он нахмурился:

— Все не совсем так. Я… я хочу на вас жениться. Проклятие, леди Анджелина, это первое в моей жизни брачное предложение! И надеюсь, что последнее. Но я все испортил, да? Прошу вас, простите меня. Что мне сказать, чтобы все исправить?

А ничего. Она прямо спросила его, любит ли он ее, и услышала в ответ: «Вы мне нравитесь, и я не сомневаюсь, что привязанность между нами будет со временем возрастать».

Уж лучше бы он сказал «нет», что вовсе ее не любит, что на самом деле просто ненавидит.

В ненависти есть страсть.

А то совершенно никакое «Вы мне нравитесь, и… привязанность между нами будет со временем возрастать».

Анджелина высвободила свою руку и посмотрела на нее, такую несчастную, холодную и снова одинокую.

— Благодарю вас за ваше лестное предложение, лорд Хейворд, — произнесла она, — и за ваше стремление исправить все, что случилось вчера вечером. Но, видите ли, нет никакой нужды беспокоиться. Никто не знает и никто никогда не узнает. Ну, то есть если вы не расскажете. Я позволила вам поцеловать меня и ответила на поцелуй, потому что хотела этого, потому что еще никогда не целовалась, а мне уже девятнадцать лет, и это немного нелепо и смешно. Теперь меня поцеловали, и я благодарю вас за этот опыт. Мне было очень приятно, и в следующий раз я буду знать, чего ждать и как себя вести. И я не ожидаю, что каждый, кому я позволю меня поцеловать, на следующий день примчится сюда и предложит респектабельный брак. Я, конечно, не собираюсь позволять каждому мужчине или просто многим из них меня целовать. Собственно, я, вероятно, позволю это очень немногим. Разумеется, вы джентльмен, чем не многие могут похвастаться, несмотря на свое рождение и воспитание. Я уверена, что у вас нет привычки затаскивать в кусты каждую нецелованную девушку и показывать ей, как это делается. Это вовсе не достойно, а вы всегда вели себя безупречно. Кроме того, вам бы пришлось вечно мчаться на следующий день и предлагать руку и сердце, и одна из них могла бы сказать «да», и вы бы потом были несчастны всю свою жизнь. Если, конечно, не полюбили бы именно ее, когда…

«Я опять болтаю чушь!»

Анджелина замолчала, перевернула руку ладонью вверх и стала изучать ее так же внимательно, как до того тыльную сторону.

Наступило короткое молчание.

— Прошу прощения, — произнес он негромко и подавленно.

На этом все кончилось. Снова наступило молчание, на этот раз оно продлилось заметно дольше, и Анджелина почувствовала, что он коротко кланяется. Лорд Хейворд ушел, не сказав больше ни слова. Она услышала, как дверь тихо открылась и так же тихо закрылась. Даже в его уходе никакой страсти.

Длинная линия, протянувшаяся от указательного пальца и исчезающая у начала запястья, — это же линия жизни, так? Похоже, она проживет по меньшей мере сто лет, а это значит, что впереди еще восемьдесят один год.

Восемьдесят один год с разбитым сердцем. Утихнет ли боль к концу семидесятого? Или семьдесят пятого?

Дверь снова отворилась, на этот раз с силой.

— Ну? — осведомился Трешем.

— О, — Анджелина подняла глаза, — я сказала «нет» и отправила его восвояси.

— Молодец, — отрывисто сказал он. — Кто сегодня будет сопровождать тебя на бал к Хиксам — я или Розали?

«Да», — хотела сказать Анджелина. Но сомневалась, что сумеет произнести еще хотя бы слово без того, чтобы окончательно утратить самообладание и выставить себя полной идиоткой.

Она рывком распахнула дверь, выскочила в коридор и опрометью кинулась бежать вверх по лестнице, оставив дверь нараспашку. Пусть закрывает кто-нибудь другой.

Герцог Трешем уставился ей вслед, изумленно сведя брови.

— Что за чертовщина? — спросил он у пустой комнаты. — Я всего лишь поинтересовался, должен ли я сегодня сопровождать ее на этот чертов бал.

Он поскреб подбородок и глубоко задумался.

Глава 12

Эдвард подумывал пройти мимо гостиной и подняться прямо в свою комнату. Это сделать просто — дверь в гостиную закрыта. Но он знал, что они сидят там, все до одной. Ему сообщил дворецкий. Бабушка именно сегодня здорово задержалась, домой не торопится, и Джулиана тоже.

Эдвард остановился у двери, вздохнул и вошел. Нет никакого смысла откладывать неизбежное.

— Эдвард.

Мать ему улыбнулась.

— Я налью тебе чаю, — сказала невестка. — Только он уже остыл. Я позвоню, чтобы принесли свежего.

— Не беспокойся, — отозвался он. — Я не хочу пить.

Вообще-то он хотел, только не чаю.

— Никакого беспокойства, — заверила его Лоррейн.

— Ну? — Бабушка подняла лорнет, но к глазам не поднесла. Для своего возраста она обладала исключительно хорошим зрением. — Ты сделал брачное предложение, Эдвард? Что она ответила?

— Сделал, — сказал он. — В ответ прозвучало «нет». И пока на этом все.

— Леди Анджелине Дадли? — воскликнула мать с потрясенным видом. — Ты сделал ей предложение, Эдвард, и она ответила «нет»?

— О, но, Эдвард, — произнесла Лоррейн, дергая шнурок звонка, — судя по тому, как она смотрела на тебя вчера вечером, я думала, она очень увлечена тобой!

— Как оказалось, ничего подобного, — сказал Эдвард, сцепив за спиной руки и вымучивая улыбку.

— Девушка играет в недотрогу, — заявила бабушка, указывая лорнетом прямо на сердце Эдварда. — Она не может сделать лучшей партии, чем ты, и знает это, и твердо намерена заполучить тебя, Эдвард, попомни мои слова. Но она хочет, чтобы ее обхаживали. Девушки это любят, знаешь ли, особенно выгодные невесты. Им не хочется чувствовать себя товаром, и кто может их за это винить? Каждая девушка хочет, чтобы за ней ухаживали. И я хотела, и добивалась этого. О, твой дед это умел, мальчик мой. Я могла бы понарассказывать тебе таких историй, что волосы дыбом встанут.