Читать книгу "Желанная и вероломная - Хизер Грэм"

Почему бы и нет? Работая в госпиталях — «латая» раненых, — он понял, что война ничего не изменила. Люди оставались людьми, просто у одних имелось понятие о чести, у других — нет. Его жена Кирнан, оставаясь страстной конфедераткой, обращалась с ранеными янки так же бережно, как и с ранеными мятежниками.

— Я не знала, что мне делать, — пробормотала вдруг Келли, подняв на него влажные серые глаза. — И потому я решилась, подумала, что он будет в безопасности. По крайней мере я надеялась на это. — В ее голосе снова послышалось беспокойство. — Вы ведь тоже полковник, доктор Камерон?

Думаю, если бы вы съездили в тюрьму и сказали, что он ваш брат, то там, возможно, позаботились бы о нем. В тюрьме по крайней мере он не будет ввязываться в бой. Дэниел такой отчаянный… — Заметив в глазах Джесса явный интерес, она, покраснев, замолчала. — Или я не права?

— Может быть, правы, — уклончиво ответил Джесс, не пояснив, что вряд ли Дэниел задержится в тюрьме надолго. Брат будет сразу же искать возможность выбраться оттуда, и как только появится хоть малейший шанс, он им воспользуется.

Келли снова опустила глаза, и Джесс едва удержался от ухмылки. «Узнаю братца, — подумал он. — Упал бы возле фермы какой-нибудь старухи или седовласого старца! Так нет же? Дэниел умудрился свалиться именно здесь, возле этой экзотической красавицы!» Брат разбирался в лошадях» умело владел саблей, чертовски хорошо вел разведку — и знал тол» в женщинах.

До Джесса вдруг дошло, в чем причина нервозности девушки. Наверное, она не только выхаживала Дэниела во время лихорадки: дело между этими двоими, вероятно, зашло далеко.

Камерон отхлебнул кофе, стараясь не подать виду, что многое прочел по глазам Келли. Она была незаурядной женщиной, эта миссис Майклсон: элегантная, сдержанная, хорошо воспитанная.

«Повезло тебе, Дэниел» — додумал он.

— Не беспокойтесь, миссис Майклсон, — произнес Джесс. — Я поеду туда и увижусь с братом. И поинтересуюсь, в каких условиях его содержат. Ведь вы на нашей стороне, я правильно понял? — спросил он, вопросительно подняв бровь.

— Которая из сторон «наша»? — сухо спросила девушка.

— Ну, в данном случае я имею в виду Север, — усмехнулся Камерон. — Но, как вам, наверное, известно, мой дом на Юге. Горько сознавать, миссис Майклсон, что нельзя просто взять и съездить домой.

— Могу себе представить, сэр.

Джесс пожал плечами.

— Жду не дождусь, когда все Это закончится. И я наконец увижу свой дом над рекой… Знаете, миссис Майклсон, ведь у меня там жена и сын.

— В Виргинии?

— Да. У нас очень старая плантация. Первый камень Камерон-холла был заложен еще в середине шестнадцатого столетия.

Дом изыскан и очень краске, и я молю Бога, чтобы его не разрушили.

— Должно быть, хорошее место, — задумчиво протянула Келли.

— Когда-то поместье процветало, теперь же плантации в запустении, потому что некому их обрабатывать. Хозяйством у нас всегда занимался Дэниел. Он знал, как содержать дом, что сеять, когда и куда сбывать продукцию. Когда мы вернемся, все уже будет по-другому. — Он помолчал. — Если мы вообще вернемся. Не знаю, Келли. Говорят, что нельзя возвращаться на старые места. А вы, как думаете?

— Думаю, : что вернуться домой — это очень хорошо, — тихо сказала она, стараясь не выдать волнения. — Там, вдалеке от мира, в котором живете вы, находятся ваши жена и сын.

— Ну, мой сын еще очень мал. А Кирнан, — он улыбнулся, — она убежденная мятежница. Ничего себе проблема, не правда ли? А, я, кажется, как и мой брат, отнял у вас слишком много времени. Я уезжаю, во обещаю написать, как только увижусь С Дэниелом.

— Да, да, прошу вас!

Он кивнул.

— Я бы заехал к вам на обратном пути, но война есть война, и подобные обещания бывает трудно сдержать. Впрочем, я напишу.

— Спасибо, — отозвалась она и снова опустила глаза.

«Настоящая леди, — подумал Джесс. — Она, возможно, и сама не сознает этого, но даже в простом платьице Келли Майклсон — леди до кончиков ногтей. Дай Бог, чтобы Дэниел понимал это».

Джесс поднялся и заторопился к своему коню. Келли окликнула его с крыльца:

— Доктор Камерон!..

— Да?

— В моем сарае от ран умер один молодой солдат. Из армии Союза. Мы похоронили его за домом, на нашем семейном кладбище. Но у меня остались его личные вещи и письме к матери. Я хотела приложить небольшую записку. Вы не задержитесь на минутку?

— Конечно, — согласился он.

Келли тотчас сбегала в дом и вернулась с вещами солдата.

Глаза ее светились тревогой.

— Прочтите, пожалуйста, и скажите, стоит ли посылать такую записку.

Джесс быстро пробежал глазами текст.

«Мадам,

С глубоким прискорбием сообщаю вам о гибели вашего сына.

Он умер от ран неподалеку от моего дома около Шарпсбурга.

Он не мучился, смерть его была мгновенной, и умер он смертью храбрых, защищая своих товарищей. Мы с почестями похоронили его. Он покоится возле могил моего отца и моего мужа на нашем семейном кладбище.

Храни вас Господь,

Келли Майклсон».

Камерон вопросительно взглянул на Келли:

— Это правда?

— Нет, — покачала головой она.

— Прекрасное письмо. Я позабочусь, чтобы оно дошло до адресата.

Джесс хотел было что-то сказать, собираясь попрощаться, но вместо этого просто пожал ей руку.

— До свидания, миссис Майклсон. Берегите себя.

— Храни вас Бог, сэр. Храни вас Бог!

Козырнув ей, он тронул коня. Оглянувшись на повороте, он увидел, что она все еще стоит на крыльце — высокая, красивая и в лунном свете словно неземная.

«Ах, Дэниел, сукин ты сын! — вертелось в голове у Джесса. — Если бы ты просидел в тюрьме до конца войны!»

Но Камерон-старший не был уверен, что застанет брата в Олд-Кэпитол, даже если сейчас же поскачет туда во весь опор.

Что ж, именно так он и сделает.

Дэниел, лежа на соломе, задумчиво жевал травинку и с интересом наблюдал за происходящим. Правда, ничего особенного не происходило. Четверо заключенных были поглощены игрой в карты на табак и виски. Кое-кто просто отдыхал. Старый Руфус Маккензи читал Библию. Всего в камере сидело двадцать четыре человека.

От параши у стены невыносимо воняло, впрочем. Билли Будэн уверял Дэниела, что через некоторое время он привыкнет к запаху.

Коек не полагалось, постели устраивали из соломы. Вполне сносно, только очень уныло. Унылыми были сырые старые стены, уныние наводил визг крыс, которые особенно наглели по ночам.