Читать книгу "Буквари и антиквары - Нелли Воскобойник"

его Нидлы. До начала урока было еще несколько часов. Упорство гномов не знает себе равных. Грудл взял поломанную кирку и заспешил вон из пещеры.

Он еще никогда не был снаружи горы. Выход из пещеры был в лесу у самой опушки. Снаружи стояла теплынь. Яркая луна светила лучше всех факелов подземелья вместе взятых. Запах стоял такой, что у гнома не было слов, чтобы описать его. Ведь он никогда не чувствовал других запахов, кроме запаха пота, пыли и чадящих факелов.

А снаружи была весна. Цвели сирень и черемуха. Птички щебетали, перекликаясь между собой, пока одна из них не принялась петь так восхитительно, что остальные замолкли, не решаясь прервать солиста. Они понимали толк в пении, как Грудл понимал толк в драгоценных камнях.

Он вышел на полянку и увидел, что сверху сияют россыпи драгоценностей. Грудл не вернулся в пещеру. Он починил Нидлу, построил себе домик на опушке и нанялся каменщиком к здешнему герцогу.

Герцог иногда приглашает гостей, чтобы показать им вместо плясунов и фокусников, как работает его Главный строитель. А Грудл вечером возвращается домой с заработанной золотой монеткой. Кладет ее в сундук, выточенный им в свободное время из большого камня, усаживается в кресло-качалку возле крыльца и слушает соловьев.

Золотой гребешок

Вюртембергская сказка

Фрау Берта была самой рассудительной курочкой во всем Мангейме, а может быть, и во всем королевстве Вюртемберг. Даже владетельный герр Питер – красавец и ловелас, обладатель золотого гребешка, владыка курятника и повелитель всего птичьего двора – ценил мнение своей мудрой супруги. Утки, гусыни и индюшки ходили к ней посоветоваться о воспитании детей, семейных проблемах и тонкостях отношений с соседками. Поэтому она знала все новости как в птичьем, так и в человеческом мире – что поделаешь, гуси болтливы и частенько судачат о том, что их вовсе не касается.

И перелетные птицы охотно залетали на Рейн, чтобы расспросить фрау Берту и поделиться с нею заморскими новостями.

Однажды вечером, когда Берта уже пожелала всем спокойной ночи и собиралась взлететь на насест, в курятник вошел паж, разряженный в атлас и бархат, ловко поймал Берту, посадил ее в плетеную корзину и, прикрыв лукошко расшитой шелками салфеткой, куда-то заспешил. «Не на суп ли?» – слегка обеспокоилась сонная Берта. Впрочем, пажи не бегают по поручению повара. Вероятно, на консультацию… и в такое неудобное время…

Паж поставил корзинку с курицей на стол и снял накидку. Фрау Берта осмотрелась и увидела, что находится в изящной гостиной богатого замка. На стенах висели оленьи рога и мечи, может быть только самую чуточку тронутые ржавчиной. На полу раскинулась медвежья шкура. В камине пылала огромная коряга. У стен стояло с десяток дубовых табуретов, и два из них даже были снабжены резной спинкой. В углу высился полный рыцарский доспех, увенчанный шлемом. Все дышало богатством и роскошью. Ясно, что в таком замке гости едят не из глиняных мисок, а из настоящих оловянных.

У стола сидела прекрасная дочь маркграфа Лорелея. Обнаружив себя в зале дворца перед лицом его хозяйки, фрау Берта вежливо присела, низко склонив голову, так что совсем скрылась в своем лукошке. Графиня дождалась, чтобы куриная голова показалась из корзинки, и сразу же перешла к делу.

– Видишь ли, Берта, – сказала она. – Отец решил дать мне блестящее образование. Меня научили петь и рисовать, писать готическим шрифтом и исчислять количество сукна, потребное на несколько камзолов, когда портной говорит, сколько ему нужно на один камзол. Кроме того, отец обучил меня основам этики и метафизики, а теперь я учусь английскому языку. И мой учитель сказал, что отличным подспорьем в овладении языком будет переписка с какой-нибудь английской леди, равной мне по положению и воспитанию. Поэтому я переписываюсь с леди Годивой из Ковентри. Каждый месяц мой гонец с письмом пересекает всю Европу, всходит на корабль, переплывает Ла-Манш и в любую погоду добирается до Ковентри. Там он отдает письмо моей подруге, она исправляет в нем ошибки и пишет мне ответ. Прошел год, и мой английский стал намного лучше. Теперь мои письма возвращаются без помарок. Я хочу отблагодарить свою дорогую подругу, с которой так сблизилась за это время. Скажи мне, мудрая Берта, какой подарок могу я послать высокородной леди Годиве, супруге графа Ковентри, чтобы он был достоин ее и меня.

Берта задумалась… Она прикрыла глаза и размышляла, иногда слабо вскудахтывая. Лорелея терпеливо ждала. Наконец курица выпорхнула из лукошка, сделала глубокий реверанс и сказала:

– Все знают, ваше сиятельство, что, упражняясь в пении, вы имеете обыкновение располагаться на утесе над Рейном и при этом расчесывать золотым гребнем ваши прекрасные золотые волосы. Это привело к нескольким несчастным случаям со смертельным исходом для рыбаков, проплывавших по реке мимо утеса. Если вы отправите леди Годиве свой бесценный золотой гребень, этого больше не случится… С другой стороны, семейные обстоятельства леди Годивы таковы, что она иногда вынуждена проезжать по улицам Ковентри, лишенная всяких других покровов, кроме своих собственных волос[36]. Расчесав их вашим золотым гребнем, она будет укрыта от чужих взглядов лучше, чем это позволит простая деревянная гребенка. Гребень ваш невелик и не обременит посыльного. Это хороший подарок, как на него ни посмотри!

Восхищенная Лорелея горячо поблагодарила фрау Берту и в знак признательности собственноручно высыпала в ее корзинку целый мешочек конопляного семени. Устраиваясь спать на своем насесте, Берта с удовольствием думала, как рад будет герр Питер, что теперь остался единственным обладателем золотого гребешка во всем Вюртембергском королевстве.

Драконы любят сыр

Драконья сказка

Дракон жил в разрушенном замке на вершине горы, расположенной в непроходимом лесу. Он свил гнездо на самой высокой башне замка и снес яйцо. Яйцо это лежало на виду и наводило на дракона грусть. Будучи гадиной хладнокровной, согреть его своим теплом, как это делают птицы, он не мог. А дохнуть пламенем боялся. Как бы не спеклось. Кроме того, огнедышание требовало больших энергетических затрат. Выдохнешь пару языков пламени – и для восстановления здоровья надо немедленно сожрать чуть не целое стадо. Причем одну корову Дракон уносил без всяких угрызений совести, но стадо у деревни брать стеснялся. Так что изрыгание огня требовало для восстановления сытости длительных полетов над всей Европой. А длительные полеты опять-таки порождали аппетит. Поэтому Дракон рычать – рычал, иногда для острастки испускал несколько клубов дыма, но от огненных забав воздерживался.

Время от времени из репутационных соображений он похищал принцесс. Однако быстро убеждался, что в силу худосочности и ветрености они были бесполезны в