Читать книгу "Канцелярская крыса - Константин Сергеевич Соловьев"

сложных, чтоб походить на людей, пройдёт… не знаю, может сотня лет.

— Раз допустимо, значит, это возможно, — твёрдо сказал Герти, — Это то, что мне требовалось узнать. У меня есть ещё один вопрос.

— Слушаю.

— Если такой автоматон будет создан в ближайшее время, каким образом его можно будет отличить от человека?

Мистер Коллуотер молча уставился на Герти.

— Вы, кажется… э-э-э… излишне всерьёз воспринимаете возможность существования столь сложного автоматона. Я сказал вам всего лишь о том, что теоретически возможность его создания не закрыта. А вы уже требуете метод отличать его от человека. Это… кхм… весьма, я бы сказал, поспешно с вашей стороны.

— Не обращайте внимания, — отмахнулся Герти, — Считайте это теоретическими изысканиями. Разумеется, подобного автоматона не существует. Каким методом следует воспользоваться, чтоб обнаружить автоматона, который по всем признакам внешне неотличим от человека?

Мистер Коллуотер достал из кармана портсигар, в задумчивости покрутил его и даже достал папиросу. Потом спохватился, и спрятал его обратно.

— Вы, по всей видимости, очень увлечённый человек. Это похвально. Наука автоматизации движется как раз усилиями увлечённых людей. Я не могу подсказать вам метод определения человека, мистер Уизерс. Единственное, я надеюсь на то, что ваша увлечённость не подскажет вам того метода, что применять недопустимо. Я говорю о методе Тьюринга.

— Кто такой этот Тьюринг? — не понял Герти, — Он разработал метод, как отличить человека от автоматона?

— Можно сказать и так. Юлиус Мэтисон Тьюринг, чиновник из Чхатрапура[60]. Он сделался печально известен несколько лет назад. Бедняга был психически болен. Одержим тревожными и навязчивыми состояниями. Тогда мы только начинали производство автоматонов, и слух об этом, вероятно, достиг Индии. Мистер Тьюринг окончательно повредился в уме. Вздумал, видите ли, что его окружают автоматоны, замаскированные под людей. Он тоже был по-своему увлечённым человеком и разработал собственный метод. К несчастью, он успел перейти к практическим испытаниям этого метода до того, как попал в руки врачей.

— И в чём заключался его метод? — в волнении спросил Герти.

— Мистер Тьюринг резонно рассудил, что в голове у автоматона должен быть механизм с валиком. Поэтому простейший способ отличить автоматон от человека — посмотреть, что находится внутри головы. Для этого он воспользовался револьвером Энфилда. И успел подвергнуть этому методу пять или шесть человек. С тех пор и появилось выражение «метод Тьюринга» или даже «тест Тьюринга», выражение, имеющее распространение преимущественно среди инженеров-автоматизаторов, печальное и вместе с тем ироничное. В переносном значении оно подразумевает совершение решительных действий, рождённых из неверной, хоть и по-своему логичной, предпосылки.

Герти побледнел.

— Такой метод не приходил мне в голову.

— Это хорошо, — сказал мистер Коллуотер, всё ещё глядя на него внимательно и насторожённо, — Надеюсь, до него и не дойдёт. Иногда люди увлекающиеся не сразу понимают, сколь далеко завели их собственные мысли… Во всём надо ценить меру.

— С этим не будет трудностей, — слабо улыбнулся Герти, прощаясь, — Мы в Канцелярии всегда очень осторожно относимся к подобным вещам.

* * *

Возвращаясь в «Полевой клевер», Герти дважды чуть не угодил под локомобиль и один раз едва не оказался сбит гужевой повозкой, сам того не заметив. Новые мысли зудели беспокойно и навязчиво, крутясь на валике его разума, прокручивались бессчётное количество раз и сменяли друг друга.

Мистер Коллуотер не последний человек на фабрике «Братьев Бауэр», но он совершенно исключает возможность постройки человекоподобного автоматона в ближайшем будущем. Значит ли это, что он не посвящён в детали? Если мистер Иггис собран на фабрике, это значит, что к этому причастен или «Вестингхаус» или «Братья Бауэр», больше в Новом Бангоре никто не производит автоматонов. Возможно ли, что модель «мистер Иггис» собрана в атмосфере полной секретности и доступ к информации о ней имеют лишь лучшие специалисты? Это вполне объяснимо: трудно представить, какая поднимется паника в городе, узнай люди о подобном прожекте. Дьявольская машина в человеческой оболочке! Железо под живой плотью!

Потом Герти вспоминал зловещий «тест Тьюринга», и мысли его прекращали свой стремительный бег, невидимый валик снижал обороты. Может, так и начинаются душевные болезни? Этот мистер Иггис и в самом деле превратился для него в навязчивую идею. Что, если всё это лишь шутки воображения? С чего он вообще взял, что мистер Иггис не человек? У него нет ни единого прямого доказательства. Мелкие чудачества в поведении могут быть объяснены сотней различных причин.

«Он не человек, — думал Герти ещё минутой позже, — Я совершенно в этом уверен. На нём лишь маскировочная человеческая оболочка, внутри же он представляет собой нечто совершенно нечеловеческое. Что-то такое есть во взгляде его глаз. Не просто безразличное, но мёртвое. Не может так смотреть обычный человек».

Ладно, если допустить, что мистер Иггис и верно собран на фабрике, как объяснить его присутствие в «Полевом клевере», да ещё и в одиночестве? Кто отпустит свободно гулять по городу новейший образец?

Проверка! Образец проходит полевые испытания. Его специально отправили в Новый Бангор, чтобы оценить его способность выглядеть человеком! Экзамен на человечность! Или… От следующей мысли Герти едва не задохнулся.

Побег. Ну разумеется. Экспериментальная модель оказалась более человеком, чем ожидали инженеры, разрабатывающие её узлы. Видимо, мысль о свободе является одной из основополагающих у человека, возникла она и у автоматона. Он попросту бежал с фабрики, считая себя свободным мыслящим индивидом, а не сложным автоматическим устройством. Вот отчего он снял номер в неброской гостинице и ждёт, когда в порт зайдёт корабль. Он хочет покинуть Новый Бангор, где его, конечно, разыскивают прежние хозяева.

Вот вам, кстати, и разгадка того, как из пустого места на острове появился мистер Иггис. Разумеется, он не жил в иных гостиницах, не прибывал кораблём или дирижаблем. Он действительно возник в городе из пустоты. В некотором смысле.

Забыв про холодный безразличный взгляд мистера Иггиса, Герти незаметно для себя преисполнился к соседу самым тёплым уважением. Романтическая история нового поколения, что-то предельно современное и, вместе с тем, классическое, в духе старой мифологии. Извечное стремление разума к свободе, невозможность сдержать мысль, в чём бы она ни была рождена, в мягких человеческих тканях или сверкающих хромированных механизмах. Поэтика истории, внезапно открывшаяся Герти, заставила его смахнуть с глаз прочувствованную слезу.

«А ведь даже я не видел в мистере Иггисе ничего выдающегося! — думал он, шагая пешком в гостиницу и глотая прокалённую на солнце пыль, — Смотрел на него, как мог бы смотреть на ставший слишком умным автомобиль, и только. А ведь он, по сути, титан духа, наследник и Спартака и Гефеста…»

Снедаемый новыми мыслями, Герти и сам не заметил, как вернулся в «Полевой клевер». И обнаружил, что там ничего не переменилось. По-прежнему возвышался возле входа жутковатый швейцар-поллинезиец, под взглядом которого тело невольно съёживалось само собой. По-прежнему