Читать книгу "Канцелярская крыса. Том 1 - Константин Сергеевич Соловьев"

Константин Соловьев

Канцелярская крыса

Том 1

© Константин Соловьев, текст, 2024

© goldeldarka, иллюстрация на переплете, 2024

© ООО «Издательство АСТ», оформление, 2024

Часть 1

Джентльмен в саржевом костюме

Человек может поверить в невозможное, но никогда не поверит в неправдоподобное[1].

Оскар Уайлд

«Мемфида»[2] подошла к причалу тяжело и грузно.

В ее старом и порядком проржавевшем корпусе не было изящества морской нимфы, скорее она напоминала уставшую и неуклюжую морскую корову, дотянувшую наконец до привычного стойла и удовлетворенно в нем замершую. Герти ощутил, как задрожала под ногами раскаленная палуба. Дрожь эта передалась его телу, от нее приятно и сладко заныли кости.

«Мемфида» качнулась своим неуклюжим, изъеденным океанской солью телом. На берег, разворачиваясь, потертыми шнурками полетели швартовы.

На причале, чудом не сшибаясь друг с другом, сновали портовые рабочие – десятки гибких тел в комбинезонах цвета хаки. Они показались Герти стаей вертких дрессированных обезьян вроде тех, что карабкались по решеткам вольеров в лондонском зоопарке. Суета, многоголосый хор, в котором решительно невозможно было разобрать отдельные слова, мельтешение тел… Но этот хаос был упорядочен, просто по своим, непонятным новичку законам. Не прошло и минуты, как канаты оплели швартовочные тумбы, а с бока корабля свесился длинный язык трапа.

Герти через силу сделал глубокий вдох. Приятное возбуждение сменилось приступом подавленности. Словно это не «Мемфиду», а его самого привязали к острову прочными канатами. Светло-серый сюртук из хлопчатой саржи[3] («Прекрасный выбор для джентльмена в тропическом климате! Немаркая и легко дышащая ткань!») показался тяжелым и неудобным, как рыцарская кираса. Саквояж и чемодан, которые он механически продолжал сжимать в руках все то время, что швартовался корабль, делались все тяжелее с каждой секундой.

– Добро пожаловать в Новый Бангор!

Герти поспешно обернулся. Наблюдавший за швартовкой офицер шутливо отдал ему честь. На рукаве кителя мелькнул знак: кругляш и две линии под ним. Лейтенант? Сублейтенант? Герти никогда толком не разбирался в морских званиях.

– Благодарю, – пробормотал он и, не зная, что сказать еще, на всякий случай добавил: – Прекрасная, кажется, погода?

– Если верить термометру, девяносто градусов[4] с самого утра. Не завидую я здешним курам. Должно быть, они несут готовый омлет, успевай лишь подставлять тарелки…

– Жарковато, – признал Герти, обливавшийся потом, и оттянул врезавшийся в шею галстук.

– Полинезия, – сказал офицер таким тоном, будто это все объясняло. – Привыкайте. Здесь такая погода царит примерно четыреста семьдесят дней в году.

– Но в году лишь триста шестьдесят пять дней.

– Только не в полинезийском, – усмехнулся офицер. – В полинезийском гораздо больше. Здесь время тянется куда дольше, чем на континенте. Тропики.

Не зная, что на это ответить, Герти огляделся.

И первое, что он вынужден был отметить: раскинувшийся в бухте Новый Бангор решительно не походил на те изображения колониальных городов, что прежде ему попадались на открытках и в газетах. Остров не окаймляли рощи кокосовых пальм и песчаные, медового цвета пляжи. Не было видно и крытых тростником хижин, которые в представлении Герти были неотъемлемым атрибутом всякого колониального острова, пусть на дворе и конец девятнадцатого века. Не было даже леопардов, на которых Герти с удовольствием бы посмотрел – разумеется, в том случае, если бы эти леопарды находились на надежной привязи.

Новый Бангор с первого взгляда показался ему огромным и шумным. Рассыпанный по бухте и тянущийся, сколько мог охватить глаз, этот город словно изображал один из районов Лондона, с поправкой разве что на тропический климат и не вполне привычную архитектуру. Он был пестрым, невыразимо пестрым, и Герти подумалось, что город похож на самую настоящую свалку вещей, высыпавшихся через прореху в мешке старьевщика.

Не в силах сосредоточиться на чем-то одном, он блуждал взглядом без всякой системы, выхватывая из этого пестрого вороха то один предмет, то другой, точно жадная хозяйка, вытягивающая предметы из тачки старьевщика. Новый Бангор – настоящий, а не тот, что представлялся Герти во время долгого пути, – появлялся перед ним кусками, причем куски эти оказались нагромождены друг на друга. Старые, выгоревшие под солнцем коробки портовых складов; кажущиеся ржавыми кирпичные постройки; спицы телеграфных столбов; покачивающиеся, точно сытые гуси в пруду, корабли…

Герти почувствовал легкое головокружение, которое списал скорее на слишком большую порцию свежих впечатлений, чем на отчаянно воняющий рыбой, краской, водорослями и металлом порт. Никогда прежде не покидавший Лондона, он оказался подавлен незнакомым ему городом – огромным, шумным и состоящим из великого множества частей. Это был совсем не тот тихий сонный колониальный городок, что он представил, едва взяв в руки командировочное удостоверение.

Герти промокнул платком вспотевший лоб.

– Никогда не были в тропиках? – поинтересовался офицер, про которого Герти уже успел забыть.

– А? Нет, не доводилось.

– Этот климат здорово выматывает, особенно с непривычки. Старайтесь не проводить много времени на солнце и пейте лимонный сок.

Герти улыбнулся. У его улыбки оказался столь кислый привкус, словно он уже съел лимон целиком.

– Это поможет?

– Главное, разбавлять его джином в нужной пропорции. Не волнуйтесь, Новый Бангор – вполне милое местечко, если обвыкнуться. Здесь нет малярии, а это уже многого стоит, уж поверьте.

– Не сомневаюсь, что в этой части света даже малярию приходится доставать с трудом…

Офицер с удовольствием рассмеялся. Зубы у него были крупные и белые, как выбеленные океаном кости китов.

– Сберегите свое чувство юмора, приятель. Здесь такого не найти, английский товар… Вы из Лондона?

– Да.

– Я отчего-то так сразу и подумал. Странно, ваше лицо мне незнакомо. А я считал, что видел всех пассажиров на «Мемфиде».

– Признаться, большую часть времени я провел в своей каюте. Эта качка и, знаете, океанский воздух…

– Да, нашу старушку «Мемфиду» качает, как ирландского пьяницу в пятничный вечер, это правда. Простите, как вас зовут?

– Уинтерблоссом, – Герти улыбнулся, как и полагается вежливому молодому человеку, каким он себя искренне считал, – Гилберт Уинтерблоссом.

– Что ж, мистер Гилберт Уинтерблоссом, желаю вам приятного отдыха в Новом Бангоре!

Герти нахмурился, немного уязвленный. Он знал, что его молодость подчас слишком бросается в глаза, несмотря на строгий деловой костюм и шляпу-котелок, как и то, что она часто производит невыгодное впечатление на собеседника. Наверняка этот офицер решил, что Герти относится к сорту молодых людей, что колесят по колониальным городам южного полушария, мня себя поэтами в